Матушка подождет. В конце концов в том, что происходит сейчас с ним,
есть немалая доля ее вины.
Глава 20
занялась собой и своими обязанностями жрицы. Она уже не мечтала о нем по
ночам, а в дневное время посвящала ему всего лишь два сердцебиения из
трех. Иногда, когда они еще проживали в Индуверране, она видела его
издалека. Он казался несколько усталым, с ощутимой прохладой в сердце.
укрыт в своем дворце за золотыми воротами и стенами, куда не пускали
праздно прогуливающихся женщин и простой люд. У нее было свое место в
храме Двух Сил, возле стены, покрытой ляпис-лазурью - в третьем кольце
столицы, Врата там действовали так же, как и в Эндросе. Так же, как и в
Эндросе, в них имелись дыры для проникновения простых сил. Маги древней
Гильдии интенсивно работали с ними. Она и жила там же, в обиталище
магов, в доме, который Гильдия построила для себя. Это был не самый
богатый, но и не самый бедный из городских домов. Когда Гильдия вымерла,
этот квартал заселили жрецы бога и богини, кое-что изменив, но в
основном оставив все как есть. Простой люд продолжал ходить сюда,
совершая свои религиозные отправления, жизнь населения столицы текла
своим чередом.
спирально закрученным этажам, заглядывая в оставленные лаборатории,
пытаясь проникнуть в секреты древнего волшебства. Айбуран отказался
занять здесь место верховного жреца, хотя во многом превосходил местную
верховную жрицу. Он стал служить там, где счел это более необходимым,
дежуря возле Врат и изредка посещая верхний город, чтобы поклониться
алтарю Аварьяна и Уверьена. Он умело скрывал свои мысли, но Вэньи знала
о его отношении к хозяйке здешних мест. Та сильно гордилась своим
асанианским происхождением, презирала грязных выходцев из дремучей глуши
и за глаза называла Айбурана северным медведем, иногда прибавляя к этому
прозвищу словечко похлеще.
кого-либо поучать.
приезда в Кундри'дж-Асан. Вэньи и сама чувствовала это. В присутствии
расфуфыренной и надменной леди у нее начинались приступы удушья, и
сердце ее содрогалось, как рыба, вытащенная из воды.
цветы-фрукты, порождения Магических Врат. Вэньи сорвала такой
полубутон-полуплод. Его запах был резким и бодрил, словно чувственный
поцелуй. Она хотела швырнуть его в фонтан, но потом, подумав, приколола
к гладко зачесанным волосам.
ладони.
пахнет, как девушка в весеннюю ночь. Нет, она все же не маг, наша
высокочтимая леди Хаймазия. Этот храм для нее - неприятность и даже
обуза.
востоке.
зарыл ее в землю и полил водой, зачерпнутой из фонтана.
здоровое дерево.
каждом лорде торчит серенький человек. Что, если Гильдия не погибла?
Если она тайно выжила в Асаниане? Ганимана убил маг. Возможно, он был не
один.
парапета, смывая с ладоней липкий сок, вытряхивая его из колечек бороды.
- Гильдия умерла. Любой скажет тебе это. После неудачной попытки
подчинить себе мятежную Саревадин она обратилась в ничто.
готовы поставить себя в рамки, приняли жреческие ожерелья. Они научились
ходить путями жрецов и дали клятву работать, не принося вреда.
своей наставницы в первый день моего посвящения. Но что, если тут не вся
правда? Вспомним, как поступил Хирел Увериас со своими братьями, чтобы
обезопасить себя и своего сына. Он запер их во дворце и дал им все, что
они хотели. Все, кроме женщин. Каждый принц мог в любой момент покинуть
свою тюрьму, только с одним маленьким условием - он должен был оставить
там свои гениталии. Иначе говоря, он должен был стать евнухом, потерять
возможность продолжить свой род. Их сестры были вольны делать все что
угодно - им было всего лишь запрещено вступать в брак и рожать. Это было
блестящее решение проблемы. Даже благородное. Что, если с Гильдией он
расправился подобным же образом?
полного уничтожения. Она могла обосноваться в каком-нибудь тайном
убежище, разве не так?
нуждается в подпитке, в воспитании молодой смены. Мы давно ощутили бы
это, мы раскрыли бы их.
Ты ведь сама, как охранница, сидишь на границе миров. - Не думаю, что мы
должны успокоиться только потому, что наш слух слаб. Последний Мастер
Гильдии умер во времена правления Варуиана. У них было достаточно
времени, чтобы возвести высокие и крепкие стены.
не мой дар. Просто я размышляю. Возможно, место влияет на меня. Оно
помнит. Оно не похоже на наше.
жреца стали горячими, как раскаленные угли.
он. - Ты чувствуешь дальше и шире меня.
Врат. Без них я ничто.
признать.
Гильдию и Врата, потому что твоя сущность внушает тебе беспокойство. Не
давай отдыха никому из нас, когда приходит пора бить тревогу.
Будь я поменьше ростом, я стал бы, наверное, очень злым. Да и кто ты,
собственно говоря, такая? Нерадивая жрица, рыбачка, простолюдинка. Как
ты смеешь на равных беседовать со мной? Ты ведь и прежде осмеливалась
возвышать свой голос в присутствии важных персон...
серьезно, - не давай таким мелочам, как происхождение или низкий ранг,
становиться щитом между тобой и истиной. Если твоя сила говорит тебе,
что надо молчать - молчи. Если она велит тебе действовать - действуй. Не
обращай внимания ни на что. Если тебе понадоблюсь я, зови, и я приду на
твой зов, где бы я ни был.
разум сопротивлялись сказанному. И в то же время слова Айбурана, как
сильный порыв ветра, шумели в ее сущности. Маленькая жрица, неумелый маг
- она сидела здесь, вздрагивая от холода, несмотря на одуряющую жару, и
чувствовала, что в ней прорастает нечто большее. Много большее, чем то,
что она имела. Может быть, даже выше и шире императорской власти.
нужно было делать до того, как она вступила на свой путь, до того, как
ее лоно взрыхлила мужская плоть, до того, как жрецы набросили на него
свои сети.
знают, кто согревает его постель, к какому алтарю он бредет после ночных
песнопений.
во вдовстве. Мать каждого мужчины - святая, сестра каждого мужчины -
девственница.
волосатый и неуклюжий медведь.
***
потусторонние пространства. Опора и оплот. Тропа к сердцу мироздания.
Твердыня, возвышающаяся над пиками самых высоких гор. Аккумулятор
Нортон Андрэ
Посняков Андрей
Верещагин Олег
Муркок Майкл