read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Шестеро "дохлых" из нашего барака. Двое зашли к тебе, четверо остались на улице.
- Вернули мне мяч.
- Вшестером? Они что, не могли отдать его кому-нибудь из троих холуев ?
- А это уже не твое дело! - Феликс повысил голос.
- Ладно, ладно, - усмехнулся Клоп. - Не хочешь говорить, не надо. Я просто выполняю просьбу бригадира. Он хочет быть в курсе дел.
Феликс помолчал. Сказал:
- Они сломали щит на моей площадке. Вот и все.
- Ты их оштрафовал?
- Да.
- Сигаретами и хлебом?
- Да.
- Как неоригинально, - издевательски сказал Клоп. Феликс попытался придумать какой-нибудь достойный ответ, колкий, краткий, жесткий. Но в голову ничего не пришло, и он просто отвесил подзатыльник обнаглевшему недорослю.
Клоп залился ехидным смехом. В шевельнувшихся пальцах его блеснула стальная заноза. Нет, он не угрожал. Разве мог он угрожать Черному Феликсу, предводителю всех "военных", хозяину второго барака? Нет! Конечно же, нет!
Клоп просто показал свое жало. Без всякой задней мысли.
- Я слышал, - Феликс старался не обращать внимания на непрекращающийся злой смех, - ты решил сделать одного из них своим рабом.
- Да. - Клоп заложил руки за спину. - Я поспорил.
- Одного из тех двоих, что спустились ко мне в барак?
- Именно.
- Русского?
- Его самого.
- Почему его?
- Он мне понравился.
- Ты еще принимаешь ставки?
- А что ты хочешь поставить?
- Пять пачек сигарет и сотню паек хлеба.
- Неоригинально и неинтересно, - поморщился Клоп.
- А вдобавок... - Феликс осмотрелся. - Если я проиграю, то отдам телевизор и игровую приставку.
- О! - Клоп разом посерьезнел. - Это уже намного лучше!
- Значит, договорились?
- Договорились! - Клоп подставил ладонь для рукопожатия - Через неделю, максимум через десять дней, этот русский будет делать все, что я ему скажу.
- Посмотрим. - Феликс словно не замечал протянутой руки. - Но, сдается мне, мелкий, ты проиграешь.
- Это еще почему?
- Мой дед жил в России. И он рассказывал мне много любопытного... Ему я верю больше, чем тебе.
- Что ж... - Клоп отдернул руку, прищурился. В пальцах его опять сверкнул металл. - Поглядим...
6
После ужина, когда стало темнеть, Павел покинул свой барак.
Он вышел на улицу с конкретной целью.
Ему был нужен камень. Шероховатый, с ровной плоской поверхностью, не слишком жесткий, но и не рассыпающийся в порошок при соприкосновении с металлом.
Камней попадалось немного. А подходящих не встречалось совсем.
Павел долго бродил по территории лагеря, глядя себе под ноги, затылком чувствуя пристальные взгляды охранников.
Вечерело. Лес за забором потемнел, сделался почти черным. Сгущались серые сумерки. Все тише, все спокойней становился воздух.
Павел был один на открытом пространстве лагеря.
Изредка торопливые штрафники перебегали из барака в барак. Кто-то гремел железом спортивных тренажеров. На баскетбольной площадке стучал молоток и хрипела пила. Возле пожарного водоема горел небольшой костер, вокруг него застыли скорченные тени - заключенные жарили мясо, может крысиное, может лягушачье.
Не все еще спрятались в полуподземные убежища.
Но все же Павлу казалось, что он здесь один.
И он бродил, наслаждаясь воображаемым одиночеством, высматривая камни, наклоняясь к ним, поднимая, словно грибы собирал. Не хотелось возвращаться в душный вонючий барак, где недоносок Клоп опять, наверное, будет сморкаться в его простынь, запихивать отобранную подушку в унитаз, швыряться вонючими тряпками. А потом, вдоволь натешившись, он, как обычно, подсядет и начнет долго напористо говорить на полупонятном языке воров и бандитов, запугивая, угрожая, требуя. Будет тормошить, не давая спать. Будет грязно ругаться, оскорбляя мать, отца, всех родных и любимых. Будет держать на виду свою руку со стальной заточкой в пальцах и криво ухмыляться. А его друзья из "уголовных" будут посмеиваться одобрительно и поглядывать - ну, что ты сделаешь, "дохлый"? Чем ответишь? А молчаливый бригадир так и не оторвется от экрана телевизора, потому что не его это дело - вмешиваться в травлю новичка. Такие здесь порядки. Так здесь принято.
И друзья ничем не смогут помочь. Они постараются оттеснить Клопа, и, может быть, это у них получится. Но Клоп все равно вернется. Через минуту. Через час. Ночью или под утро. Возможно, не один.
Поэтому лучше молчать. Лучше терпеть. Стараться ни на что не обращать внимания. Вытирать сопли с грязного белья и плевки с лица. Замачивать воняющую мочой подушку, стирать ее, сушить. Сдерживать, успокаивать друзей.
Пока еще ничего страшного не произошло. Рано или поздно им это надоест. И тогда Клоп отстанет.
А если нет...
"Стань псом", - говорил лейтенант Уотерхилл.
"...с разъяренной собакой лучше не связываться..."
"...Самая опасная собака та, что бросается молча, без предупреждения..."
"...Если ты хочешь отделаться от своих страхов, напугай их..."
Так много чужих слов...
Павел покачал головой, присел на корточки возле россыпи камней на краю залитой бетоном дорожки. Стал отбирать булыжники покрупней, осматривать их. Нашел один подходящий, отложил его в сторону. Он уже хотел было достать из кармана гвоздь, но вовремя вспомнил об охранниках, засевших на вышках. Кроме крупнокалиберных пулеметов и слезоточивых гранат, у них наверняка имелись самые современные оптические системы слежения. Ни вечерний сумрак, ни ночная тьма, ни утренний туман не мешали им видеть все, что происходит в лагере.
Только Павел подумал об этом, как на сторожевых вышках зажглись прожекторы. Толстые пучки света скрестились, словно лазерные мечи; легли на землю яркие пятна, задвигались, будто что-то отыскивая. И снова Павел вспомнил о боевых машинах марсиан из "Войны миров" Уэллса. Представилось ему, что находится он в резервации для последних людей, в концлагере для немногих выживших землян. А там, под колпаками высящихся над стенами вышек, сидят сейчас за турелями пулеметов инопланетные монстры - разумные экстерры, внешне похожие на людей.
Победители.
И развлекаются, наблюдая за проигравшими...
Одно из световых пятен скользнуло к Павлу, поймало его - он оказался в круге света, словно на маленькой арене, за пределами которой ничего не видно. Ясно лишь, что где-то там сейчас находятся зрители. Неприятное ощущение.
Из-под руки Павел глянул в сторону слепящего прожектора, ругнулся, поднялся, попытался выйти в тень. Не удалось. Луч прожектора следовал за ним.
Кто-то развлекался.
Значит, пора возвращаться на свое место.
Павел отряхнулся, подобрал камень и побрел в сторону барака. Он практически не видел, куда шагал. Шел почти наугад. Он подозревал, что управляющий прожектором охранник ждет, когда заключенный попытается ускользнуть в сумрак, попробует выпрыгнуть из луча. Замечется, заскачет, словно попавший в свет фар заяц на ночной дороге... Наверное, со стороны это будет забавно смотреться.
Павел не собирался никого забавлять.
И вдруг прожектор моргнул.
Три раза.
Павел не сразу понял, что это может означать. А когда сообразил, вздрогнул, остановился, поднял голову.
Неужели?..
Он повернулся к бьющему в лицо свету. Сказал одними губами:
- Что?
Сказал по-русски, повторил несколько раз, стараясь артикулировать как можно выразительней, чтобы тот, кто, возможно, наблюдает сейчас за его лицом, мог разобрать короткое слово.
И прожектор снова моргнул.
Два раза.
Когда-то в детстве именно так подмигивали солнечные зайчики но потолке его комнаты. Во дворе, под окнами квартиры, стояли друзья, сигналили зеркальцами, закрывая их ладонями:
"Выходи!"
Серега Попов, Вовка Украев, Василь Пак...
Их семьи были небогаты. Их родители не покупали детям мобильные телефоны и прочие удобные штуки. Но зато у них были зеркальца. И они разработали целую систему условных сигналов.
Жаль, уже не вспомнить ее.
И имена всех товарищей тоже не вспомнить...
Серега Попов, Вовка Украев, Василь, Батыр...
И Колька.
Колька Рыбкин!
Павел улыбнулся неуверенно, махнул рукой.
И луч скользнул в сторону. Медленно поползло по земле пятно света, словно приглашая следовать за ним.
- Ну что еще? - Павел разговаривал с собой. Нет! Он разговаривал со старым товарищем.
- Что там у тебя?
Луч снова весело подмигнул: "Выходи скорей! Давай к нам!"
И Павел сорвался с места.
Побежал.
Он никогда еще здесь не бегал.
И никогда еще ему не было здесь так хорошо, так радостно и легко, как сейчас.
Он мчался вслед за скользящим по земле пятном, похожим на большую блестящую монету, на огромный светящийся пятак. Он преследовал выросший солнечный зайчик - тот самый, из детства, с потолка его комнаты. Ничего не замечая, забыв обо всем, он бежал мимо утонувшего в земле барака, мимо столовой, напрямик через цветочную клумбу, где никогда не росло ничего, кроме генетически измененных клевера и гороха. Он бежал почти до самой стены, до двухметровой перекопанной полосы, ступать на которую заключенным запрещалось и возле которой остановилось световое пятно.
А потом прожектор погас. Наверху что-то лязгнуло, словно какая-то заслонка отодвигалась, и через мгновение на землю - в четырех шагах от Павла - что-то упало. Снова вспыхнул луч прожектора, уперся в белеющий на земле предмет.
Павел поднял голову.
- Что это?
Не все ли равно, что? Главное - это оттуда. С той стороны забора. Из другой, прошлой жизни.
Он подошел к лежащему на земле бесформенному предмету, наклонился, поднял его.
Камень. Завернутый в бумагу, обернутый целлофаном, стянутый кольцами резинок.
Письмо.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
отправлено 3.08.2068
Здравствуй, сынок!
Мы получили твое письмо, спасибо Коле. Он обещал и дальше передавать от тебя весточки, но не очень часто. Говорит, что это рискованно для вас обоих.
У нас все хорошо, если, конечно, не считать беду, в которую ты попал. Никаких изменений вроде бы не случилось - и слава богу. Здоровье у меня, кажется, наладилось, давление больше не прыгает - помогли лекарства, купленные на твои деньги. Приходил недавно Сергей Владимирович, предлагал новую работу. Наверное, я соглашусь. Времени свободного сейчас много, Наташа самостоятельная стала, помогает мне. Так что не беспокойся, деньги у нас есть, живем сейчас хорошо.
Ты в своем письме просишь за тебя не переживать. Но как же так можно? Мы за тебя очень сильно волнуемся. Напиши подробней, как вы там живете, хорошо ли вас кормят, выпускают ли на улицу. Какие отношения с товарищами. Пиши подробно, чтобы нам не думалось всякое.
Помни, мы верим, что ты ни в чем не виноват.
Может, что-то тебе нужно? Ты сообщи, мы отправим посылку. Коля пишет, что это можно.
Большой привет тебе от девочек! Впрочем, они сейчас сами тебе напишут...

Привет, Паша!
Это я, твоя сестренка! У меня все нормально. Вчера мама купила мне новые туфли, замшевые, очень легкие и красивые. А еще я записалась в музыкальную школу, я уже два раза там была.
Ты не потерял мою монетку? Помни - она волшебная!..

Здравствуй, Паша!
Не знаю, что и написать. Надо бы писать что-то жизнерадостное, веселое. Но, ты понимаешь, особо радоваться нечему.
Самое главное - я тебя люблю.
Помнишь ли ты свое обещание? Я надеюсь, что ты скоро вернешься.
Так хочется верить в лучшее.
Ты у нас один.
Мы все тебя любим и ждем...
Твои мама, Тина, Наташа.
1
Павел лежал на кровати, повернувшись лицом к стене, отвернувшись от всего барака, от всего мира. Раз за разом перечитывал он строчки на мятой бумаге, и ему чудилось, что он слышит родные голоса.
Колючая горечь жгла горло. Хотелось плакать, но он сдерживался. Сдерживался изо всех сил.
Пятнадцать лет!
Бесконечность!
Целая жизнь...
Ната вырастет, станет взрослой, но она так и останется сестрой. А вот Тина... Тина, скорее всего, не дождется... как можно ждать пятнадцать лет?.. Она выйдет замуж, у нее будут дети. Чужие дети... Чужие люди... А мама... Мама всегда будет ждать. Но дождется ли? Пятнадцать лет - так долго...
Он снова пробежал глазами строчки короткого письма. Погладил бумагу кончиками пальцев.
- Ты чего отвернулся? - присел к нему Гнутый.
- Да так... - Павел откашлялся, надеясь, что товарищ не заметит дрожь в голосе. - Мысли всякие.
- Что читаешь?
- Нашел... В библиотеке... Между страницами книги... - Даже самому близкому другу Павел не признался бы, что этот мятый листок - письмо из дома. Он понимал, что одно-единственное неосмотрительно оброненное слово может привести к крупным неприятностям.
- И что там пишут?
- Просто обрывок текста. Ни начала, ни конца. Видимо, чей-то дневник.
Без предупреждения погас в бараке свет. Умолк перегревшийся телевизор - будто умер. И голоса заключенных сразу сделались тише, словно и они подпитывались от электрической сети.
- Отбой, - объявил Гнутый, зевнул и полез спать. Штрафники расходиться не торопились, сидели, стояли на своих местах, там, где застала их тьма, ждали, пока глаза привыкнут немного. Двигаться вслепую было рискованно, слишком тесно было в бараке, слишком много разного хлама лезло под ноги. Они продолжали свои разговоры, нисколько не смущаясь тем, что собеседника уже не видно. Кое-где вспыхивали бледные огоньки зажигалок, скользили по стенам тени, и серели на потолке вытянутые овалы окон. Павел, не раздеваясь, забрался под одеяло. Украдкой отогнул угол матраца, где прятал свои записи, сверху, аккуратно разгладив, положил письмо. Туда же, поколебавшись, убрал счастливую монетку - последнее время он редко выпускал ее из рук. Но сейчас, пока еще барак не уснул, пока звучит фоном гул голосов, он должен был сделать одну вещь.
На всякий случай...
Павел взял найденный на улице камень: плоский, шершавый, размером примерно с ладонь. Достал гвоздь, подобранный на баскетбольной площадке. Осмотрелся - глаза уже кое-что видели, тьма казалась не такой плотной. Высокие потолочные окна порой ярко вспыхивали - там наверху скользили по земле лучи прожекторов, фехтовали друг с другом словно световые клинки.
Павел сунул руки под одеяло, осторожно провел несколько раз металлом по камню, стараясь не производить лишнего шума. Потом поднес гвоздь к глазам, осмотрел его.
Ободранное железо поблескивало.
Значит, все верно. Все должно получиться.
Через какое-то время гвоздь превратится в шило.
Пусть не сразу. Пусть на это потребуются многие часы. Пусть даже на это уйдут дни.
Ведь впереди целые годы.
Целая жизнь...
Стиснув зубы, следя за движением теней, замирая, когда кто-то проходил мимо, Павел украдкой точил железо. Он и сам не мог сейчас сказать, для чего ему нужно это металлическое жало. Но почему-то он был уверен, что рано или поздно оно ему пригодится.
Все тише становилось в бараке. Заключенные разбредались по своим местам, укладывались спать. Постепенно умолкали голоса. Отовсюду слышались храп и сопение, бормотание и вздохи.
Борясь с накатывающей волнами дремотой, Павел обтачивал гвоздь.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 [ 35 ] 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.