человека, - горько пожаловался Лагранж. - А ну как Владимир Львович на меня
осерчает?
Бердичевский.
x x x
закусками и вином (хоть, конечно, и не шампанским, потому что это уже было
бы перебором). Счастливая мысль превратить унизительную полицейскую
процедуру в вечер памяти Аркадия Сергеевича пришла хозяйке. Олимпиаде
Савельевне, которая нынче чувствовала себя еще большей именинницей, чем
накануне. То есть утром, узнав о трагедии, она, разумеется, поначалу
испугалась и даже по-женски пожалела бедного Поджио, так что и поплакала, но
несколько позднее, когда стало ясно, что скандальная слава суаре превзошла
самые смелые ее чаяния и главные события, возможно, еще впереди,
почтмейстерша совершенно избавилась от уныния и всю вторую половину дня была
занята срочным обновлением черного муарового платья, занафталинившегося в
шкафу со времен последних похорон.
вызванного, тоже был почти тот же. По понятной причине отсутствовал Аркадий
Сергеевич, неотмщенный дух которого представляли товарищ прокурора и
полицмейстер. И еще, в отличие от вчерашнего, с самого начала присутствовала
Наина Георгиевна, оповещенная о следственном эксперименте официальной
повесткой и прибывшая точно в назначенное время, в девять часов, хотя Феликс
Станиславович предполагал, что ее придется доставлять под конвоем.
присутствующих), приехав, сразу затмила и отодвинула на дальний план
хозяйку. Наина Георгиевна сегодня была еще прекрасней, чем всегда. Ей
необычайно шло лиловое траурное платье, длинные черные перчатки подчеркивали
стройность рук, а бархатные глаза лучились каким-то особенным, загадочным
светом. Держалась она без малейшего смущения, а напротив, истинной царицей,
ради которой и созвана вся эта тризна.
похож. Полина Андреевна с удивлением отметила, что лицо его нынче, в отличие
от вчерашнего дня, имеет выражение умиротворенности и даже довольства.
дерзости представителям власти, громогласно возмущался позорностью
затеянного спектакля, а от сестры демонстративно отворачивался, показывая,
что не желает иметь с ней никакого дела.
всхлипывавший и сморкавшийся в преогромный платок. В начале вечера он
высказал желание прочесть оду, посвященную памяти покойника, и успел
прочесть две первые строфы, прежде чем Бердичевский прервал декламацию за
неуместностью. Строфы были такие:
извинений - какой там, это Лагранж рассыпался перед ним в многословных
оправданиях, прося прощения за то, что отрывает занятого человека от
государственных дел.
секретаря папку с бумагами и пристраиваясь в кресле. - Надеюсь только, что
это продлится недолго.
час смертный. Вси бо исчезаем, вси умрем, царие же и князи, богатии и
убозии, и все естество человеческое", - с чувством произнес Тихон
Иеремеевич, и после сих скорбных слов начался собственно эксперимент.
что вела в соседнее помещение.
выставочный зал. Правда, сегодня картин там не было, остались лишь
сиротливые бумажные полоски с названиями безвозвратно погибших произведений.
особы, висевшие вот здесь, здесь и здесь, - начал он и трижды ткнул пальцем
на пустые обои.
было видно полностью, однако желал бы, чтобы вы общими усилиями попытались
восстановить какие-то черты. Следствию крайне важно выяснить личность этой
женщины. А может быть, кто-нибудь из присутствующих знает ее?
его испытующего взгляда, потому что смотрела вовсе не на говорившего, а на
Бубенцова.
и неделикатным. Будем восстанавливать облик натурщицы по частям, причем тем,
которые обычно скрыты под одеждой, ибо про лицо мы вряд ли узнаем многое.
Все же начнем с головы. Какого цвета волосы были у той особы?
густые и немного вьющиеся.
Примерно такие? - Он указал на завитки, что свисали из-под шляпки Наины
Георгиевны.
с видом человека, терпение которого на исходе. - Затем мы подробнейшим
образом обсудим плечи, спину, бюст, живот, ноги. И прочие части фигуры,
включая бедра с ягодицами, без этого никак не обойтись.
нараспев, с особенным нажимом.
к Наине Георгиевне.
и всеобщим смущением. Она не проявляла и малейших признаков стыдливости,
которая вчера здесь же чуть не довела ее до слез.
плечами. - А дальше что? Станете всех жительниц губернии догола раздевать и
опознание устраивать?
нас на подозрении. И опознание не понадобится, к чему нам этакий скандал?
Достаточно будет сверить некоторые особые приметы. Я ведь сейчас опрос этот
для формальности и последующего протоколирования произвожу, а на самом деле
уже побеседовал с некоторыми из присутствующих, и мне, в частности,
известно, что на правой ягодице у интересующей нас особы две заметные
родинки, что пониже грудей - светлое пигментационное пятно размером с
полтинник. Вы не представляете, княжна, до чего внимателен мужской глаз к
подобным деталечкам.
нашлась что сказать.
она, пытаясь увести разговор от неприличной темы. - Здесь ведь было столько
чудесных пейзажей! Вон там, например, висела совершенно изумительная работа,
я до сих пор под впечатлением. Не помните? Она называлась "Дождливое утро".
Какая экспрессия, какая игра света и тени!
неудовольствием, а Лагранж, тот и вовсе грозно сдвинул брови, намереваясь
призвать щебетунью к порядку, но зато Наина Георгиевна перемене предмета
явно обрадовалась.
картинке! - воскликнула она, рассмеявшись - притом зло и будто бы на что-то
намекая. - Я тоже вчера обратила на нее особенное внимание, хоть и не из-за
экспрессии. Там, сударыня, самое примечательное было отнюдь не в игре света
и тени, а в некой интереснейшей подробности...
не удастся сбить меня с линии! Все это виляние ничего не даст, только
попусту тратим время.
ушеса своя, еже не послушати неможнаго". И еще сказано: "Посреди неразумных
блюди время".
Бубенцов, отрываясь от бумаг. - Ей-богу, у меня дел невпроворот, а тут вы с
этой мелодрамой. Вы же мне давеча докладывали, что у вас есть твердая улика.
Выкладывайте ее, и дело с концом.
о "твердой улике", ни о самом факте какого-то доклада полицмейстера
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк