эти слова впервые были сказаны) и не усыплять ее. Цель эта достигалась
газетами с помощью осмысления и анализа фактов. Напомню, чтоб не забывали,
славные журналистские жанры, которые когда-то были на вооружении
отечественных аналитиков, "писателей в газетах": проблемные очерки,
фельетоны, статьи, памфлеты, исследования, расследования, экономические
обзоры, общественно-политические диалоги. Да еще, вспомните, в зацензуренные
времена, когда глоток свежего воздуха читатели искали в немногих газетах да
в "Новом мире" и находили. Именно так все мы (Вы тоже!) тогда дышали и
мыслили. А что Вы сегодня предлагаете? Факты? Пренебречь пушкинским
нетленным: "Я жить хочу, чтобы мыслить и страдать" [1].
свалился рубль и трещит вся экономика, некий голый министр в сауне с голыми
дамами, а еще какой-то банкир жену "лишнюю" себе у известного актера
прикупил, шахтеры лупят касками об асфальт и перекрывают рельсы, а где-то
маньяк человека зажарил и с горчичкой не без удовольствия съел! Зачем Вам
новую газету втягивать в конкурентную борьбу с аналогичными газетами во имя
выживания (о чем однажды мною написано, но не грех повторить), публикуя
жареное, пареное, соленое: кто кого перекричит, переперчит, переобличит,
перекомпроматит, переобвинит, к тому еще, как правило, бездоказательно и
даже без осмысления происходящего. "Там факты (похожие на доносы) правят
бал, тра-та та-там!", олицетворяя тотальную погоню за ведьмами. А ведьм,
заметьте, меньше не становится: не в них суть. В чем тогда?
предлагаете читателю самому это делать? Правильно я Вас понимаю? С искренним
почтением отношусь я к читателю именно потому, что он вместе с нами хочет
обсуждать факты (не во имя примитивного "заморить червячка", а во имя
серьезного размышления: что происходит в нашем обществе). Вы же пытаетесь
утолить познавательный и духовный голод читателя информацией (пусть даже
небезынтересной), а следует искать причины явления. Вот где, собственно
говоря, мы с Вами и оказываемся по разные стороны журналистской баррикады.
Одни хотят кормить читателя фактами, которые он сам давно знает, другие
предлагают совместный поиск причин, без понимания которых нельзя ответить на
кардинальный вопрос общества и времени: что делать дальше? Можно ли без
мыслей найти и причины, и ответы? Полагаю, что невозможно, и никто ничего не
подскажет: ни мы с Вами, ни Бог, ни гений-одиночка. Уповать можно только на
коллективный разум.
момент читательского пресыщения "чернухой", "порнухой", "обвинухой",
"развлекухой", тут и придет конец Вашей новой газете и всем средствам
массовой информации. Лично мне все это давно обрыдло. Предчувствую, что и
"газетных тонн глотатель" тоже изголодался по той журналистике, которая
помогает думать и искать ответы на самые насущные вопросы современности. Да
зачем "предчувствовать": Вы сами это отлично понимаете, но как амока, Вас
несет (и многих из нас) подлая стихия. Еще раз внимательно прочитайте
короткие интервью с изве-стными и уважаемыми людьми, опубликованные рядом с
Вашим.
журналистами, я прошу их, готовя интервью, задавать герою вопросы, на
которые невозможно ответить "да" или "нет": "Вы согласны с решением Думы?"
или: "Вам нравится нынешняя эстрада?", "Хотите ли вы возвращения Советской
власти?", ответ будет лаконичным и не может быть другим. Хотя бы так
спросите, советую я: почему вы согласны, хотите или вам не нравится? И герой
ваш задумается, и в итоге вы оба будете удовлетворены ответом и вопросом.
Как же не включить свои и чужие мозги в журналистскую работу? Любой наш с
вами газетный материал должен быть осмыслен и мотивирован. На одних фактах
далеко не уедешь
потянуло в обывательскую стихию, культом которой является именно факт? Не
иначе, как черт попутал. В "Известиях", о чем Вы, конечно, знаете, работал
Анатолий Аграновский, родивший крылатую фразу (часто мною цитированную),
навсегда вписанную в устав чести и достоинства журналистов: "Хорошо пишет не
тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает".
известной газете, - нонсенс. Вы предаете наш главный лозунг, едва явившись
Главным в обновляемую газету. Неужто она нужна Вам, чтоб опускаться до
обывательского уровня, вместо того чтобы помочь читателю подняться до
осмысления реальности? Нет, не скажу Вам: Бог в помощь, не возьму грех на
свою душу.
журналистов, но Вы, благополучно принятый, так и не стали им (чего я
искренне желал). Ваша фамилия мне иногда попадалась на газетных полосах, но
потом вдруг ушла на последнюю страничку (зато ежедневно!): в список членов
редколлегий. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь - каждому своя норка и
свои мышки: как я понимаю, Вы утратили журналистскую практику и сменили
амплуа, превратившись в организатора. Таких много вокруг. То ли
профессионально не сложились, то ли по иным причинам, но "когдавшие" уходят.
Куда? Куда ж еще, если не руководить своими бывшими коллегами, став
чиновниками от литературы. Были же когда-то "генералы от кавалерии", а нынче
- от искусства, от культуры, от политики, от экономики, от юриспруденции.
Вам выпала нелегкая судьба стать чиновником "от журналистики". Именно такие,
как Вы, разрабатывают стратегию, тактику, рисуют макеты журналов и газет,
сочиняют концепции (что естественно и даже нормально), но при этом еще
утверждают свое право диктовать "нормы" профессионалам разных мастей:
политикам, драматургам, экономистам, изобретателям, юристам. Журналистам, к
примеру: когда им следует веселить читателя, когда пугать, а если
потребуется - иногда будить мыслью. А когда это нужно "кому надо", то помочь
читателю уснуть в летаргическом сне. Не кажется ли Вам, что Ваша идея видеть
прежде всего факты без возможности размышлять над ними, как нельзя лучше
укладывается в ныне входящую в моду политику торжества общественного
безмыслия и, стало быть, сопутствующего ему безмолвствия? Вы не думали об
этом когда-либо?
общения. Как говорится, за державу обидно: за журналистов, коллег по цеху, а
главное, за будущего многострадального читателя "Литературной газеты".
Неужели Вы, давая интервью и будучи человеком неглупым и опытным,
элементарно ляпнули, то что называется В. Далем "говорить, что глупо"?
будущей газеты. И последнее: если Вы узнали себя и хотите сатисфакции, я к
Вашим услугам. Оружие выбирайте сами: шпага, публичный диспут, перо.
опубликовать: корпоративные интересы есть и в нашей среде, как в любой
профессиональной. Но молчать в тряпочку - тоже не лучший пример
солидарности. Не стоит обобщать, бывает и по другому: далеко не каждый повар
ест грибную подливку к картофельным котлетам... особенно тот, который вообще
не переваривает грибы. Не о каждом актере, художнике, поэте и прозаике и
журналисте идет речь, иначе пришлось бы позакрывать "все" критические отделы
журналов, публикующие профессиональную критику. О нет, корпоратив-ностью в
моем случае не пахнет, а работает другой принцип: ворон ворону глаз не
выклюет. Сегодня я - ему, завтра он - меня. Зачем испытывать судьбу, если мы
не без греха?
же "клюнул" глаз другому Главному редак-тору, уверенный в том, что в делах
профессиональных неприка-саемых не бывает. И коллеге урок, и мне, и вам,
читатель, рикошетом. Я весьма благодарен настоящему газетчику. А мой
"герой", кстати, не только мне не ответил, а сделал вид, что вообще не
понимает, о ком идет речь в открытом письме. И лишь на одном "прокололся":
распорядился изъять из библиотеки редакции все экземпляры "Вечерки".
"Стратег"!
и мелодиях журналистики. Об одной из самых популярных дальше речь.
Искренне недоумеваю, что произошло со мной, если столько лет я ни одной
строки не написал об этих историях: полная амнезия! Получается так, что вы -
мои первые читатели. Главного героя воспоминаний объявлю пока так: певец
Кривченя. А в свидетели судьба избрала меня. Мне было в ту пору "уже" полных
тринадцать, перешел в пятый класс и был вывезен родственниками из Москвы
сначала в Тюмень, а через год в Красноярск, на этом и закончилась моя
"одиссея", значит, можно поставить точку. Моя персона здесь вспомогательная,
если пользоваться театральной терминологией.
который в ту пору находился на главной улице города "имени Сталина". (После
смерти вождя случилось переименование, и появилась "улица Мира"; острословы
тут же стали говорить, что сначала "ходили по Сталину", а теперь "по миру
пойдем".) Страшная война и опасность оккупации сняли "с якоря" тысячи людей,
чтобы переправить их в Сибирь. В Красноярск "вакуировались" два театра, в
том числе маститый Одесский (оперы и балета). Так и оказался в городе
двадцатидвухлетний бас Кривченя, которого коллеги ласково окрестили Филей.
обживутся приезжие актеры, благородно позволил им честно зарабатывать свой
кусок хлеба. А я вместе со своими одноклассниками стал заядлым театралом,
тем более что школьников пускали днем без билетов - на свободные места; а их
было мало: местная интеллигенция и солдаты оказались главными зрителями.
Многими часами солдаты маршировали по окраинным улицам города и нестройно
(зато громко) пели: "Эх, комроты, даешь пулеметы, даешь батареи, чтобы было
веселее!" Потом они исчезали, уступая кресла другим солдатам, и еще не скоро
их официально назовут "сибирскими полками, своей жизнью спасшими Россию".
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Круз Андрей
Никитин Юрий
Свержин Владимир
Никитин Юрий