заводах Англии, этот усмехающийся выскочка осмелился бросить именно то
самое словцо - "весьма смутно", - какое Онисимов в мыслях адресовал
порубленным прежним работникам промышленности. Верный себе, он тотчас
срезал Головню-младшего.
брату, - что у вас вольничают не только на заводах. Даже и здесь, у вас в
кабинете, молодой" но отнюдь не скромный товарищ позволяет себе без
разрешения влезть в наш разговор.
уделил. И проучив - об Онисимове так и говорили: "Не учит, а проучивает",
это ему было известно, - едва кивнул Петру, уходя из кабинета.
38
стального проката и литья, или, как говорилось, наркомом стали.
самостоятельное бытие наркомат черной металлургии, ведавший и всем
огромным хозяйством железорудных бассейнов, добычей флюсов, выжигом кокса,
и несколько меньший по масштабу со своими специальными задачами наркомат,
вверенный Онисимову.
поездку по заводам.
заполыхала вторая мировая война. Дивизии Гитлера чуть ли не одним рывком
сломили Польшу. А через некоторое время танковыми колоннами ворвались во
Францию, заставили ее капитулировать. И снова воина на некий срок как бы
затаилась. Надолго ли? Не пробьет ли вскоре и наш час?
повстречался с Головней-младшим.
старой Кураковки, столь непохожему на Просторные, с разветвленными
автомобильными дорогами заводские территории вновь сооруженных комбинатов
металлургии, - рослый, хотя и со втиснутой в плечи головой, не
расстававшийся с темной мягкой шляпой, темной поношенной пиджачной парой,
неизменной одеждой диккенсовского скромнейшего клерка Онисимов и шагавший
с ним в ногу в легкой выцветшей синей спецовке, в кепке, порыжевшей от
красноватой рудной пыли, окрасившей здесь ржавым оттенком землю и железо
крыш, тонкий в кости, но с тяжелой нижней челюстью тридцатилетний
директор.
цеху. Несколько в стороне виднелось зажатое между рельсовых путей
кирпичное приземистое здание. Над ним чернели, уходя ввысь, две железные
трубы.
мартеновские печки.
плановом отделе.
вчера, готовясь к обходу цехов, проштудировал номенклатуру заказов,
порученных Кураковке. Впрочем, все показатели такого задания, как сталь
для подводных лодок, выполняемого по особому правительственному
предписанию или, точней, распоряжению, он мог бы, пожалуй, и не нуждаясь в
шпаргалке, привести наизусть в любой день и час.
Усмешка казалась самоуверенной, дерзкой. Онисимов подавил раздражение.
Этому баловню, принадлежащему к именитой семье, или, как с некоторого
времени стали выражаться, династии доменщиков, он сегодня еще всыплет.
Истинная выволочка предстоит Головне в доменном цехе. А пока...
железные ворота на рабочую площадку двух сталеплавильных печей-маломерок.
Бегущий из ковша жидкий металл бросал багряные отсветы на черные, поросшие
копотью балки и стропила низкой кровли, на такую же прокопченную кирпичную
кладку стен. Пожилой мастер в нахлобученной кепке, в брезентовой
почерневшей спецовке, заслонив рукой лицо, смотрел, как лилась в изложницу
жаркая струя. Онисимов шагнул к нему:
стоишь? Где твое синее стекло? Почему не следишь за корочкой?
стеклу змеилась трещина.
мастера стекло, рывком швырнул. Затем достал свое, окольцованное
алюминием, протянул мастеру. Тот поднес к глазам стекло наркома, стал
смотреть.
пышущей жаром изложнице. И сам в шляпе, в подкрахмаленном воротничке встал
рядом, Слегка скручивались в излучениях металла ворсинки на его пиджаке.
розовым отблеском, всматривался сквозь синюю пелену, препятствующую
ослеплению, как сталь наполняет изложницу. Прокатчик, он досконально знал
и разливку, последнюю операцию сталеплавильных цехов. Наводя порядок,
технологическую дисциплину, неуклонно требовал: наблюдать при разливке за
состоянием корочки. Следить, чтобы корочка все время играла на расстоянии
в один-два сантиметра от стенки. Если прилипает, ускорять струю. Иначе
прилипание корочки отзовется вторым сортом или браком при прокате. Он даже
издал среди других технологических инструкции и специальный приказ,
дотошно перечисляющий правила разливки. А тут, на Кураковке, пожалуйста,
дело идет так, словно и не было приказа.
Онисимов подошел к окну опорожненной, источающей розоватый свет печи,
намереваясь посмотреть подину. Путь к окну преграждала груда сброшенного
раскаленного доломита, уже померкшего, подернутого пеплом. Онисимов шагнул
на эту груду.
пробрался сквозь подметки. Онисимов быстро отпрыгнул. И покосился на
директора: не усмехнулся ли тот?
инженер - начальник смены.
знать инструкции. Знать и соблюдать.
Самонадеянный директор был уже слегка проучен. Догадывался ли он, какую
головомойку еще учинит ему нарком в доменном цехе? Почти две недели на
заводе пребывала специальная бригада наркомата, которую Онисимов по своему
давнему правилу послал впереди себя. Ему сразу же, лишь он сюда приехал,
доложили, что Головня-младший затеял какие-то сомнительные опыты в
доменном цехе. Затеял, не осведомив об этом наркомат, не испросив
разрешения. Такие нравы были еще живучи в металлургии. "У каждого барона
своя фантазия" - этой поговоркой вновь назначенный строгий нарком уже не
раз характеризовал порядки на заводах. Он, прошедший выучку у
родоначальников стальной промышленности, англичан, побывавший затем и в
Германии, воспринявший немецкую точность, пунктуальность, не допустит,
чтобы на заводах каждый мудрил по-своему. Никаких нарушений выверенной,
надежной технологии не потерпит, введет дисциплину. И Головня ты или не
Головня, именит или не именит, а за самоуправство спустит с тебя шкуру,
как и со всякого иного.
негаданно, с черного хода, с задворок, застигал невзначай.
темноватое, примыкавшее к кухне помещение. Несколько женщин чистили
картошку. Все приостановили работу, поглядывая то на горбоносого молодого
директора, то на бледного, в шляпе, никому тут не известного начальника.
Онисимов всмотрелся, произнес:
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Эриксон Стивен
Шилова Юлия