и пошли к доту, потому что танки уже отползали на исходные
позиции и с минуты на минуту обстрел мог возобновиться.
15
действительно произошла; по крайней мере - внешняя; внешняя
потому, что, хотя Тимофей и понимал умом необходимость
отказаться от своей привычной манеры общения именно с таким
типом солдат, это далось ему непросто и не сразу.
мгновение - когда увидел его впервые, и гораздо дольше и
напряженней - когда тот появился в люке с гранатами в одеяле.
Задуматься пришлось. Медведев заглянул в каземат с такой
понятной мальчишеской жадностью, с нетерпением зрителя,
опоздавшего на первую часть приключенческого фильма. Он даже
шею все еще тянул вверх. Его глаза были широко раскрыты; не
отдавая в том себе отчета, он хотел зрелища!.. Но едва он
встретился глазами с сержантом, парня словно смяли, стерли,
превратили в куклу. Он послушно делал, что ему говорили, но
движения были скованными, и спина была все время напряжена,
как будто сзади него стоит придирчивый экзаменатор.
реакция Тимофея.
только атакующие пересекут мертвую зону. У немцев не ладилось.
Они снова и снова пытались взобраться - и каждый раз неумолимо
сползали на исходный рубеж. Тимофей стал наблюдать за ними
куда спокойнее. Мысли опять вернулись к Медведеву.
рохли оказаться справный парень, пусть не такой шустрый, как
Ромка, но хотя бы полноценный боец, черт побери! А этот вроде
бы не в себе, словно какой-нибудь очкарик интеллигент; тоже та
еще публика...
воевать. Медведева надо было наставить на путь истинный.
военного дела, буквой устава, да воспринятыми на веру
стереотипами, да здравым смыслом. Он был строевик, воспитывать
бойцов не входило в его прямые обязанности. Однако сейчас он
был не только командиром, но и политруком. Думай! - сказал он
себе.
расшифровать человека, которого видишь впервые? С другим пуд
соли...
вкуса он и не ведает?
ломать?" Эту мысль он даже заканчивать не стал: мало ли какая
дурь в голову ударит!
Тимофей высунулся из амбразуры, высмотрел Залогина и приказал
ему разыскать Ромку и отходить в дот. А сам пошел за
Медведевым. Когда они возвратились и задраили за собой люк,
танки, пятясь, уже спустились с холма и малым ходом отползали
к своим. Все три полка были развернуты в боевые порядки. Но в
настроении немцев - и это было совершенно очевидно - наметился
перелом. Они успокоились. Танки уже не выполняли
противоартиллерийский маневр - это было бессмысленно: пушка
молчала. Правда, они рассредоточились - единственная мера
предосторожности, которая сейчас уже казалась достаточной.
Экипажи повыбирались наружу, отдыхали, дышали предвечерним
воздухом; наблюдали, как их товарищи пробуют заработать
Железные кресты. Небось завидуют. Дело-то плевое, не
серьезное, а без крестов не обойдется: генералу надо будет
оправдаться за два подбитых танка, такое напишет про этот холм
- на бумаге выйдет целый укрепрайон, почище линии Мажино! Нет,
кресты за эту славную победу будут непременно!
обратное движение: из ям да ложбинок потянулась к дороге. И на
самом шоссе зашевелились: шоферня ходила между машинами,
кто-то копался в моторе, лезли в кузова и кабины. До головных
машин было чуть поболее километра, так что и без стереотрубы
была видимость лучше не надо.
танков. Немцы зря времени не теряли. Пока внимание
красноармейцев было отвлечено приступом, они успели погасить
огонь на одном из танков, занялись вторым, и к ним выбрался на
шоссе еще один тяжелый; от него уже заводили трос.
троих.
не придержавшись ни за что, то ли соскользнул, то ли прыгнул в
люк.
что-нибудь, сказать трудно: немцы залегли на несколько секунд,
потом забегали вокруг, засуетились снова. Но второй уже был
осколочным и угодил именно туда, куда намечал Тимофей: в центр
треугольника между танками. Это была удача. Не только от
прямых осколков, но от одного рикошета (броневые стены с трех
сторон!) спастись было невозможно. Уцелевшие немцы прыснули в
стороны. Но ведь кто-нибудь с крепкими нервами мог и остаться,
чтобы, переждав налет, все-таки сделать дело...
поддержали приданные мотопехоте артиллерийские батареи. Они
были развернуты по обе стороны шоссе, совсем близко; возможно,
через те буераки не было ходу тягачам, а скорее всего они
рассчитывали, что вот-вот двинутся дальше.
можно было работать, используя просветы между разрывами; затем
поднимающаяся от земли пыль затянула всю видимость тонкой
кисеей, она темнела, сгущалась, становилась все плотнее прямо
на глазах; и вот уже все исчезло, тем более тусклое позднее
солнце не в силах было пробиться; перед амбразурой клубилась
буря, и едва она чуть отступала, как очередной взрыв вспенивал
землю и щедро плескал осколками стали и камней.
из карманов по рожку с патронами и неловко полез в нижний
этаж. Медведев помог ему открыть люк, ведущий в запасной ход.
что.
накидаю снарядов - и до вас мотнусь? Вдвоем никак веселее.
порог люка. Ход железобетонной трубой полого ускользал вниз в
темноту. Здесь была прохладная сырость. Пожалуй, сейчас
единственное прохладное место во всей долине. - Нет, -
повторил он, отметая на этот раз уже немую просьбу Медведева,
и взял из его рук фонарик. - Ты здесь нужнее. Это знаешь как
важно, чтобы у них перебоев не было. - Он мотнул головой в
сторону потолка.
минуты две, - сам вызывай.
отметил про себя Тимофей. Ему так не хотелось лезть в эту
дыру. И риск большой, и демаскировка возможна. Но ведь кому-то
надо корректировать Чапину пальбу.
качественно: местами швы между железобетонными кольцами
заделали плохо, из щелей, пульсируя в такт канонаде, сыпался
песок. Добро, что не вода, а то б много они здесь навоевали.
таким же замком и со смотровыми щелями, пригодными для ведения
огня, только помощней штуковина: на глаз - трехслойная сталь
миллиметров эдак около ста.
осыпающейся на плоские каменные плиты комьев глины. Тогда он
открыл замок, взял автомат наизготовку и - раз, два, пошли! -
резким движением выскочил наружу и сразу присел в простенке