Чтение 35–й страницы книги ~Герои Малахова кургана~

двери взвод солдат. Короткая Команда-Солдаты окружают зуава и пускаются в
путь. Снаряды падают безостановочно. Для казни выбрали уголок дороги позади
третьей линии укреплений.

Сорви-голова идет вперед, бросая тоскливые взгляды вокруг. "Майор не
идет! -- думает он. -- Почему? Что с ним случилось?"

Через пять минут приходят на место казни. Унтер-офицер объявляет зуаву,
что ему не свяжут руки и не завяжут глаза.

Это выражение симпатии врага глубоко трогает Сорви-голову.

Спокойно, без театральных поз, он встает лицом к солнцу, не надеясь
более, ожидая смерти.

Раздается короткая команда и теряется в шуме выстрелов и грохоте пушек.
Солдаты заряжают ружья и целятся...

Сорви-голова стоит спокойный и смелый.

-- Прощай, отец! Прощай, мать! Прощай, Буффарик, Соленый Клюв, прощайте
товарищи, полк, Роза... все, кого я любил!

Унтер-офицер открывает рот, чтобы произнести последнюю команду, как
вдруг раздается ужасный крик, отчаянный вопль, от которого вздрагивают
солдаты и Сорви-голова. Солдаты опускают ружья, сбитые с толку.

К ним, задыхаясь, подбегает бледный окровавленный человек огромного
роста. Лицо его покрыто кровью, форма порвана.

-- Стойте! Стойте! Слава Богу... я пришел вовремя!

Двумя прыжками он бросается к зуаву, закрывает его своим телом и
кричит:

-- Сорви-голова! Это письмо... Мишель Бургейль... я хочу знать
правду... Кто ты, Сорви-голова?

-- Я вас обманул, -- тихо отвечает зуав. -- Мишель Бургейль -- мой
отец, я -- Жан Бургейль!

-- Я знал это... если б я не поспел вовремя! Ты будешь жить... я твой
брат! Слышишь, Жан Бургейль, я твой брат!

ГЛАВА VIII

Мучения матери. -- 18 лет. -- В Эльзасе. -- Похищение ребенка. --
Цветник. -- Нечеловеческая радость. -- Мать и дочь. -- Воспоминание о
Сорви-голове.

Между тем в лазарете, окруженная заботами доктора Фельца, дама в черном
медленно, каким-то чудом стала поправляться.

В тот момент, когда майор с криком "я твой брат!" прикрывает собой и
спасает Сорви-голову, дама в черном случайно узнает о существовании цветника
перед фортом Вобан.

Она сильно взволнована. Конвульсии потрясают все ее тело. Кровь с силой
приливает к голове. Несчастная женщина кричит и лепечет несвязные слова.
Бегут за доктором. Доктор Фельц делает кровопускание и хлопочет около
больной. Наконец все облегченно вздыхают. Княгиня приходит в себя, спазмы
утихают, она спасена! Теперь она говорит, говорит без умолку, спокойно,
тихо. Доктор скромно удаляется. Роза, ее мать и сержант подходят к больной.

-- Да, -- говорит больная монотонным голосом, -- я покинула Россию и
приехала во Францию... Быстрое путешествие... мы спешили... отчего? Да,
да... мой муж был секретарем русского посольства в Париже, и я ехала к
нему... О, как давно это было! Восемнадцать лет, как я оплакиваю мое
счастье... свою скучную, безрадостную жизнь! Восемнадцать лет! Это было в
1835 году.

-- В 1835 году, слышишь, Кэт? -- говорит Буффарик,

-- Слышу, слышу... Бедная женщина!

-- Две кареты следовали одна за другой, -- продолжает больная, -- в
первой находился багаж и слуги, во второй сидела я с моей дочкой, моей
радостью, малюткой Ольгой. Ей было шесть месяцев... я кормила ее сама,
обожала и жила только ей. Долго ехали мы, проехали герцогство Баденское,
оставалось перебраться через Рейн, и -- Франция! Цыгане, негодяи, украли мою
дочку! Понимаете, украли! Мою дочь, мою любовь! Я не знаю, как это
случилось... Вероятно, пытались захватить наш багаж, деньги...

Первая карета проехала благополучно, наша перевернулась на бок... Я
думала только об одном -- сберечь мою дочку, охранить ее от ушибов... я
сжимала ее в объятиях... мою Ольгу! Потом я потеряла сознание и когда
очнулась на свое несчастье, ребенка не было со мной... она исчезла... Я
звала, кричала, как сумасшедшая... Никто ничего не знал, никто не мог
сказать, меня сочли за сумасшедшую!

Роза, с глазами, полными слез, слушает печальный рассказ.

-- Сударыня, не говорите более, -- произносит она, наклоняясь к
больной, -- эти воспоминания тяжелы для вас. Вам будет дурно...

-- Не бойся, дитя мое, -- прерывает ее больная, -- я должна говорить,
высказать мое горе. Что-то неумолимое заставляет меня рассказывать вам. Мне
лучше теперь! Слушайте, добрые, верные друзья мои!

Я узнала только одно, что в момент катастрофы около кареты толпились
оборванные подозрительные люди. Несомненно, они украли мою дочку и убежали с
ней. Гнаться за ними -- поздно!

Что делать? "Вперед, живее, без остановок!" -- кричу я кучеру. Лошади
понеслись. Мы приезжаем на берег Рейна. Таможенные чиновники останавливают
кареты, хотят осмотреть багаж, чемоданы... Я прихожу в отчаяние, думаю
только об одном -- отыскать мое дитя! Кричу, подгоняю кучера... Лошади
несутся, но таможенники снова останавливают нас, задерживают, рассматривают
сундуки и пакеты... Время идет! Я кричу, плачу, проклинаю их! Эти люди
безжалостны... Они пропустили негодяев, укравших мою дочь, и остановили
меня, чтобы взять с меня деньги. Я бросаю им кошелек, прошу поскорее
отпустить меня. Меня обвиняют в сопротивлении, в насилии, в оскорблении,
везут в Страсбург и сажают в тюрьму. Боже мой!

Мой русский паспорт кажется им подозрительным, они кончают тем, что
подозревают меня в шпионстве. Шпионка! Я, княгиня Милонова, подруга царицы,
жена известного дипломата!

Три дня и три ночи тянулась эта история, пока не выяснилась вся
нелепость обвинения. Чиновники явились ко мне с извинениями. За меня
вступилось русское посольство. Министр иностранных дел и министр юстиции
приказали найти ребенка, и полиция усердно исполняла свой долг. Обыскали
города, местечки, деревни, фермы, пока я сама бегала по всем дорогам и звала
мою дочь.

Дни проходили в тоске и унынии. Один раз у меня мелькнул луч надежды.
Лесники напали на след цыган, которые торопились добраться до Бадена, и
успели захватить старуху-цыганку.

Испугавшись угроз и надеясь на награду, она рассказала многое. Цыгане
действительно украли дитя, но, испуганные преследованием и грозящей им
тюрьмой, бросили дитя по дороге, положили его перед дверью маленькой
крепости, находившейся неподалеку от дороги в Кельн. "Когда это было?" --
спрашиваю я. "Сутки тому назад", -- отвечает старуха. "Веди меня туда!"

Мы идем, спешим. Вот и крепость, называемая форт Вобан. Перед ней целый
цветник рождественских роз. "Вот тут положили ребенка!" -- говорит цыганка.

Я бросаюсь в крепость и встречаю сторожа, старого солдата.

"Дочь моя! Где дочь моя? -- кричу я. -- Вы слышали, видели, должны были
видеть... найти ее!.. Отдайте мне мою дочь, ради Бога, и я отдам вам целое
состояние!"

Сторож не понимает меня! Он ничего не видел... не знает. Никакого следа
моей дочери... ничего... Всякая надежда потеряна... дочь моя исчезла, я
никогда не увижу ее!

Удар слишком жесток... Мозг мой не выдерживает, сердце перестает
биться... Я падаю и теряю сознание. Долго боролась я со смертью, много дней
и ночей лежала без сознания. Я звала мою дочь... мое потерянное дитя! Смерть
не взяла меня, я осталась жить и проклинать Францию, где потеряла свое
счастье. С того дня я не переставала оплакивать моего ребенка, не снимала
траура!

Тяжелое молчание воцаряется по окончании этого трагического рассказа.
Тетка Буффарик отчаянно рыдает. Сержант, бывавший во многих битвах, видавший
смерть лицом к лицу, плачет как ребенок.

Он спрашивает свою жену взглядом.

-- Говори! Все говори! -- отвечает она. -- Боже мой! Бедная дама!

-- Да, сударыня, вы жестоко страдали, -- говорит Буффарик. -- но вы
были неустрашимы в скорби. Будете ли вы сильны перед большой неожиданной
радостью?

Княгиня вздрагивает всем телом.

-- Говорите, друг мой, говорите... я не надеюсь более... я так
страдала...

-- Ваши страдания кончаются, сударыня, честное слово солдата! Но не
пугайтесь!

-- Умоляю вас, говорите!

-- Позвольте мне окончить в нескольких словах историю бедной покинутой
малютки!

Княгиня делает нетерпеливый жест.

-- Старая цыганка сказала вам правду, -- продолжает сержант, -- цыгане
положили малютку в цветник и убежали. Была ночь. Бедное создание отчаянно
кричало. В это время три человека вышли из форта Вобан: старик, молодая
женщина и молодой человек; последние повенчались только накануне. Он,
солдат, должен был присоединиться к своему полку. Жена со своим отцом
сопровождали его. Молодая женщина слышит крик ребенка, поднимает его и
прижимает к груди:

-- Покинутое дитя! Маленькое бедное создание! Возьмем его с собой...
воспитаем, вырастим!

-- Я буду ему дедушкой, -- добавляет старик, -- вы усыновите ребенка?

-- Откуда вы знаете все это? -- прерывает княгиня сержанта.

-- Минутку терпения! Это покинутое дитя -- ваша дочка!

-- Ну, дальше, говорите же! Умоляю!