Чтение 35–й страницы книги ~Концерт для колобка с оркестром~

- Все, - кивает Яна, - я усекла. Больше ни-ни!

- И еще, - не успокаивается Алексей, - ты слишком много тратишь, с сегодняшнего дня баксопровод закрыт! Станешь получать фиксированное содержание.

Ох, зря Алексей произнес последнюю фразу, Яна тут же возненавидела брата. С тех пор ее жгла лишь одна мысль: как насолить братцу. И в голову мерзавки пришла гениальная мысль. Бизнес Мирского во многом опирается на издание и переиздание романов Фомина, значит, следует выбить у "Нодоба" почву из-под ног. В пылу злости девушка не думает о том, что рубит сук, на котором сидит сама. Не станет "Нодоба", не будет денег и у нее, но жажда мести сильнее материальных расчетов. И еще, Яна боится Алексея, поэтому тщательно продумывает коварный план.

Сначала она едет к Фомину, хочет подбить того подать на Мирского в суд. Но Леонид находится в алкогольной амнезии, а у Алексея на руках имеются абсолютно законно оформленные договоры. Фомин при виде бутылки подписал Соне все бумаги. Поняв, что с литератором каши не сваришь, Яна находит Романа, сына Леонида, своего сводного, единоутробного брата. Парень успел развестись, имеет комнату в коммуналке, работает водителем и вполне доволен своей судьбой. Он прост, как валенок, мечтает о хорошей семье, детях, новом телевизоре и вообще похож на Буратино: добрый, бесхитростный... Мысли у него в голове коротенькие, желания примитивные. Но Роман отнюдь не подл, он никому не желает зла, живет словно хомячок, радуется вкусной еде и ясному солнышку.

И тут на него коршуном налетает злая Яна. Несчастный Рома с трудом переваривает свалившуюся на него информацию. Он, оказывается, сын писателя, у него есть сестры, Яна и еще одна, Людмила, которая обобрала своих родственников, захватила рукописи Фомина, получает жуткие гонорары, не отчисляет ни копейки Роме с Яной...

- Эй, эй! - закричала я. - Яна-то к писателю Фомину не имеет никакого отношения! Она близнец Мирского. Сестра Романа Катя, дочь Фомина, погибла при пожаре.

- Верно, - кивнул Гена, - Яна врет парню. С самым честным лицом заявляет: "Меня объявили погибшей". А вот Людмила Фомину никто. Глуповатый Роман верит Яне, но решает все же прояснить ситуацию. Он едет в Козюлино, находит бывшую директрису детдома и выслушивает историю про пожар.

И теперь уверен: он и впрямь сын писателя.

- Вот дурак! - вырвалось у меня. - Хоть бы спросил у директрисы, за каким шутом устраивать комедию. С какой стати выдавать Яну за другую девочку, какая и кому от этого выгода?

- Нет уж, такой он уродился, - хмыкнул Гена, - не очень сообразительный. При этом его еще загипнотизировала сумма, названная Яной, гонорар Фомина. А Яна, поняв, что кролик готов и сейчас покорно потопает в пасть к удаву, говорит:

"Мне бессмысленно что-то требовать. Родства с Леонидом Фоминым мне не доказать, а у тебя метрика на руках. Можешь смело подавать в суд. Эта Людмила нас обобрала".

Роман ошарашен, но в его не слишком умной голове рождается один трезвый вопрос:

"А с какой стати мне должны давать хоть какие-то деньги? Отец-то жив. Он написал, с ним и расплачиваются. Я здесь при чем?"

Яна растерянно моргает. Действительно, деньги по закону принадлежат автору, лишь после его смерти наследники имеют право на гонорары. И тут у коварной девицы появляется новое соображение о том, как лучше всего похоронить бизнес Мирского: Леонида следует убить. Вот тогда Роман будет иметь полное право потребовать свою долю, а уж Яна постарается подключить к делу прессу, то-то веселье будет! Имя Сони, бросившей детей в приюте, извозят в грязи, Алексей понесет гигантские убытки, скорей всего, выплывет правда о том, что он сводный брат своей жены. Радостно думать, что ощутит при этом Людмила. И Яна решает избавиться от Фомина, она придумывает простой план...

- Знаю! Знаю! - закричала я.

- Да? - вздернул брови Гена. - И как же, по-твоему, она убила писателя?

- Купила много водки, - пояснила я, - уж не знаю, сколько, и притащила алкоголику. Соседка Фомина ее видела, а потом слышала, как девушка крикнула в квартире: "Папа, это я, Яна". Она представилась Леониду дочерью, а тот и не помнил, сколько у него детей. Яна зря старалась, думая, что от посторонних "папа" не возьмет подарка, Фомину было все равно, кто его угощает. Она, конечно, совершила ошибку, назвавшись настоящим именем, но, с другой стороны, опасаться-то ей было некого, никто ее в том доме не знал. Так вот, в одной из бутылок, скорей всего, был метиловый спирт. Яна все замечательно рассчитала. Когда Леонид откроет емкость с отравой, милой "доченьки" давно не будет рядом, да и кончина пьяницы, хлебнувшего "паленой" водки, никого не удивит, даже дело заводить не станут.

- Верно, - кивнул Гена, - Яна поступила именно так, и Фомин умер, только дальнейшим планам подлой девицы сбыться не удалось, она сама себе помешала. Алексей ведь перестал бесконтрольно отсыпать сестре деньги, а Яна привыкла ни в чем себя не ограничивать. Ей захотелось купить ожерелье, она потребовала у брата огромную сумму, а Мирский отказал.

Яна фыркнула и одолжила денег у Федора, криминального мужика, врача по профессии, зарабатывающего на жизнь не исцелением больных, а ростовщичеством. Федор ссужал доллары под проценты.

В нужный срок Яна с кредитором расплатиться не смогла, а тот решил проблему просто, похитил девушку, запер ее на чердаке избы в Пырловке и принялся вымогать деньги у Алексея. Собственно говоря, дом в деревне был приобретен Федором только для "служебных" целей, он там постоянно не живет, использует хатку, стоящую на отшибе, для обстряпывания темных делишек.

Людмила не знала, куда подевалась Яна, и очень тревожилась. Алексей пытался успокоить супругу.

- Ты же знаешь, - говорил он, - Яна любит погулять, небось снова с кем-то загудела.

Людмила слегка успокаивается, а Алексей тем временем тянет время, он не отдает Федору долг, врет, что у него нет денег, а потом и вовсе говорит:

- Это же не я брал! Какой с меня спрос?!

- Девку уроют, - обещает Федор.

Алексей ухмыляется:

- А я тут при чем? Она сама нарвалась.

Федор удивлен, обычно родственники должников ведут себя иначе: продают квартиры, дачи, опустошают семейные захоронки, лишь бы спасти своих. Поразмыслив над ситуацией, Федор решает, что Алексей просто блефует, хочет внушить кредитору, что никакого дела ему до Яны нет, надеется обмануть Федора.

Думает, тот выгонит Яну вон и спишет долг. Решив "дожать" Алексея, Федор задумывает применить более действенное средство: отправить Мирскому какую-нибудь отрезанную от Яны часть, палец или ухо.

Федор берет мужика, служащего при нем палачом, парни едут в Пырловку и... там облом. Пленница таинственным образом испарилась.

- Почему она назвалась Милой, когда я вытащила ее с чердака? - вырвалось у меня.

Гена усмехнулся:

- Решила впутать в неприятности Людмилу. У Яны вошло в привычку использовать любой предлог, чтобы насолить Мирским.

Пока Яна сидит на привязи, простоватый Роман начинает проявлять активность. Для начала он едет к Фомину.

- Откуда у него адрес? - спросила я.

- Яна дала, - пояснил Гена, - только Леонид не может ничего толково рассказать сыну, он пьян до невменяемости, и парень уходит.

Роману очень хочется заполучить деньги, и он начинает соображать. Ясное дело, никто ему никаких гонораров не даст. Фомин-то жив. Может, просто, по-честному, попросить немного башлей у Людмилы? Сказать ей: "Я твой брат, помоги, купи мне квартиру".

Сказано - сделано. Роман неожиданно быстро находит телефон сестры. Он работает шофером в фирме, развозящей богатым людям продукты, и на всякий случай Рома просматривает базу клиентов.

Там он сразу обнаруживает координаты Мирских.

Трубку снимает домработница, и происходит такой диалог.

- Вам кого? - спрашивает баба.

- Людмилу, - отвечает Роман.

- Нет ее.

- А когда будет?

- Не скоро, она в парикмахерскую поехала.

- В какую.

- Да в свою, в "Паоло"!

И тут глуповатый Роман начинает проявлять чудеса сообразительности, видно, жажда денег сильно стимулирует его умственные способности. По справочнику он находит адрес "Паоло" и катит в салон.

В цирюльню его впускают беспрепятственно. Администратор решает, что Роман шофер Людмилы, и кричит:

- Саша, тут к твоей клиентке водитель.

Стилист приводит Рому к Мирской, та сидит с краской на голове и мирно читает журнал. Парень начинает бормотать подготовленную речь, Людмила чуть не падает в обморок, на парочку начинают оглядываться другие клиенты. Стилист, почуяв неладное, подбегает к клиентке.

- Что случилось? Вы так побледнели.

- Все в порядке, - лепечет она, - мне надо поговорить вот с ним, без посторонних глаз, наедине.

Парикмахер окидывает парочку взглядом и по-своему понимает ситуацию.

- Нет проблем, - подмигивает он Люде, - пусть молодой человек подождет пока в кафе, я приведу вашу голову в порядок и все устрою, цена пустяковая, сто баксов в час.

Людмила поговорила с Романом на квартире свиданий. Через пару дней они снова встречаются в том же месте, Мила приносит брату немного денег. Голова у бедной женщины идет кругом, мать умерла, спросить, правду ли говорит Роман, не у кого. Затем они опять встречаются, потому что только сейчас Людмила догадалась попросить Романа принести метрику, где черным по белому указано имя матери. Людмила с трудом признает: Роман ее брат. Но тут парень неожиданно говорит:

- А Яна моя сестра, близнец, - и у Люды просто начинается истерика.

Она перестает что-либо соображать. Все события разворачиваются в отсутствие Алексея, тот на несколько дней отбыл на книжную ярмарку в Киев.

Людмила не хочет волновать мужа, она решает рассказать ему все после приезда. Но тут события начинают набирать стремительные обороты.

У глуповатого Романа появились подозрения, он едет в Козюлино еще раз, снова встречается с Ольгой Ивановной и понимает: Яна соврала. Она сестра, но не родная, и прав на деньги Фомина не имеет. Он должен был опять встретиться с Людмилой, но решил не идти на свидание. У Милы есть его адрес, она заволнуется, приедет к родственникам: соседка отдаст ей его записку, так рассуждает Роман. Он вообще решил ничего больше не просить у Мирской. Людмила кажется ему очень симпатичной, а Яна вызывает омерзение. Наврала, впутала его в историю, потом пропала. Где она сейчас? И тут Роме приходит в голову идея: Яна прячется у Фомина, он пишет об этом в записке и отбывает на рыбалку.

Гена повернулся ко мне:

- Ты приходишь к Людмиле. Та дает тебе деньги и просит во что бы то ни стало передать их Яне. Еще она хочет, чтобы сестра непременно связалась с ней, потому что Федор каждый день звонит Мирским.

Вечером Яна, сбежавшая от Федора, и в самом деле звонит сестре. Та, обрадовавшись, договаривается с ней о встрече, но тут дома внезапно появляется Алексей, который прилетел в Москву раньше намеченного времени. Он слышит, как жена говорит:

"Завтра, в доме, где находится парикмахерская "Паоло", пиши адрес".

"С кем ты болтаешь?" - спрашивает Мирский.

Жена бросается ему на шею и рассказывает о последних событиях.

Гена замолчал.

- Ну, - поторопила его я, - а дальше что?

Гена пожал плечами:

- Дальше все. Алексей убил ее, думая таким образом решить все свои проблемы.

- Зачем?!!

- Неужели не понятно?

- Нет! С какой стати Мирскому убивать жену? Он что, не мог разрешить ситуацию иным путем? Да, я согласна, Алексей попал в неприятную ситуацию, Фомин умер, и внезапно объявился наследник. Мирский-то, хитрый делец, небось составил договор на двадцать лет. То есть еще много времени он мог продавать книги Фомина и никому ничего не платить, а тут Роман! Уж логичнее было бы придушить парня, а не Людмилу!

Гена прищурился.

- А кто говорит о Людмиле? Мирский убил Яну, он знал, что сестра, доставившая ему кучу неприятностей, придет к определенному часу на квартиру свиданий.

Людмила, причесавшись, вышла через черный вход, села в такси и отбыла в Шереметьево. Там она села в самолет и улетела на Кипр по поддельному паспорту.

- Зачем?

- Мирский хотел создать видимость смерти жены, - объяснил Гена, - он сделал все для этого. Велел Миле уйти через черный ход и оставить мобильник у парикмахера. Стилист должен был подтвердить: клиентка отправилась на свидание. Что он и сделал.

Только Люда уехала, а в условленный час в подъезд вошла Яна.

- Но как же ее приняли за Люду?

- Кто? Милиция? Опознавал-то тело Мирский.

Он сразу заявил: это моя жена. Лицо было изуродовано, к тому же Яне, как и Людмиле, от Сони досталась редкая группа крови, четвертая. Никаких сомнений ни у кого не возникло. Исчезли ценные вещи...

- И Людмила согласилась на убийство сестры?

- Нет, конечно.

- Но она ушла через черный ход, потом улетела.

- Мирский сказал жене, что у него крупные неприятности, якобы на него наехали бандиты, грозят убить членов семьи, поэтому Миле следует срочно, тайно уехать. Сам он быстро продаст дело и присоединится к жене. Скорей всего, им придется всю жизнь жить потом по фальшивым документам, но это ерунда.

Я только хлопала глазами, вот это поворот!

- Но ведь Ксюша тащила труп за ноги по лестнице, как же она не поняла, что это не Людмила? - вырвалось наконец у меня.

- Ну, во-первых, не так уж хорошо она знала свою клиентку, - объяснил Гена, - видела ее издали.

А потом, представляешь, в каком состоянии находилась Ксюша?

Я снова заморгала, у меня закончились слова.

- Ненависть, посеянная вместе с жадностью, и мстительность дали страшный урожай, - пробормотал Куприн.

- Господи, - прошептала я, - ну почему Яна и Алексей просто не пришли к Соне и не сказали ей правду?

Гена уставился в окно.

- В конце концов, - медленно закипала я, - Яна сама виновата, она получила по заслугам. Ведь она фактически убила Соню, толкнула ее на уход из дома.

Да, Алексей совершил ужасное дело, женившись на Людмиле, но он-то хотел потом жить нормально, зарабатывать деньги. И вообще странно, что он так долго терпел выходки Яны.

- Он любил сестру, - вздохнул Гена, - и начал действовать лишь тогда, когда понял: Яна его самый страшный, самый опасный враг. Если Алексей даже купирует ситуацию с Романом, Яна обязательно придумает новую гадость.

- Интересно, отчего она не рассказала Людмиле всю правду про брата? - протянула я.

- Понимала, что доказательств родства Люды и Алексея нет. Олимпиада умерла. Больше никто не знал о двойне.

- А Антонина! И директриса Ольга Ивановна!

Гена засмеялся.

- Ну, о том, что директор в курсе дела, Алексей не знал, а насчет Антонины... Мирский думал, что ее нет, что она погибла, стала жертвой наезда в Козюлине.

- С какой стати ему это в голову пришло? - завопила я. - Антонина живехонька, здоровехонька!

- Когда Яна первый раз устроила Алексею скандал и пообещала открыть Людмиле правду, - медленно сказал Гена, - Мирский сразу понял, что никаких доказательств у Яны нет и что существует лишь одна опасная для него особа, способная сообщить Людмиле правду, - Антонина. Алексей пару раз съездил в Козюлино, естественно, он великолепно знал Антонину. Сидя в машине, он подкарауливал женщину, первое время ему не везло, Антонина была не одна, но потом он подстерег ее вечером, зимой. Она вышла из своего подъезда, в зимнем пальто, с сумкой...

- Боже! - воскликнула я. - В своем зимнем пальто, полученном за хорошую работу в подарок!

Только Тоня носила его недолго, отдала соседке Нине, матери Лизочки. Очень, как вспоминал Назар, приметная вещь, с огромным рыжим воротником.

Алексей сбил Нину!

Гена кивнул:

- Да, и скрылся с места преступления. Зимой темнеет рано, Нина и Тоня издали похожи, примерно одинаковые фигуры, да еще это пальто. Мирского никто не заметил. Происшествие посчитали за ДТП. Вот отчего Алексей жил спокойно, он был уверен: на свете нет никого, кто сообщит Людмиле страшную правду. Что бы ни говорила Яна, ее брат-близнец мог возразить: "И не стыдно тебе врать? А ну, покажи документы о нашем родстве".

Внезапно меня покинули силы. С трудом повернув голову к Олегу, я спросила:

- Почему люди делают друг с другом такое? Отчего ненавидят родных?

Куприн молча полез за сигаретами.

- Наверное, скажу сейчас банальность, - тихо ответил Гена, - но лучше жить честно. В любой, даже самой неприятной ситуации нужно говорить правду, потому что, единожды солгав, вы будете вынуждены врать дальше, станете бояться разоблачения, и непонятно, куда в конце концов приведет вас дорога, вымощенная камнями лжи. Очень старая истина, но от своей древности она не перестала быть правильной.

ЭПИЛОГ

Встречаются порой люди, которым по непонятной причине всегда везет. Алексей Мирский был из их числа. На следующий день после его ареста скончалась Антонина, в смерти медсестры не было ничего криминального, она умерла от инфаркта. Сутками раньше на тот свет отправилась Ольга Ивановна, бывшая директриса детдома. Алексей Мирский, испугавшись во время задержания, быстро пришел в себя и, сразу вызвав адвоката, отказался от всех прежних показаний. Защитник написал длинную бумагу, из которой следовало, что Мирский в момент взятия его под стражу был временно невменяем, за свои слова не отвечает, и вообще издатель очень болен. Потом адвокат обратился к прокурору с ходатайством об изменении меры пресечения для Алексея с ареста на подписку о невыезде. Как правило, если дело идет об убийстве, прокурор отказывает, но Мирского почему-то отпустили. Мне думается, что в этой ситуации помогла не взятка, а... ну, скажем, вмешательство ангела-хранителя Алексея.

Оказавшись на свободе, Алексей воспользовался своим шансом, он исчез из страны, очевидно, у издателя имелся загранпаспорт на другое имя. Адвокат бил себя в грудь, кричал на всех перекрестках о нечестности своего клиента, не заплатившего ему ни копейки.

Спустя три месяца после побега Мирского адвокат купил себе роскошный джип. Впрочем, ничего странного в этом нет, юрист имел много клиентов.

Издательство "Нодоб" процветает на рынке. Оказывается, оно вот уже почти полгода принадлежит не Мирскому, а совсем другому человеку. Книги Фомина исправно переиздаются, а Роман, заявивший о своих правах как наследник, теперь вполне обеспеченный человек. Неожиданно, словно чертик из коробочки, объявилась непонятная дама, якобы дальняя родственница покойной Сони. На руках у нее имелась генеральная доверенность на ведение всех дел, подписанная Людмилой Мирской. Дама спокойно продала роскошную квартиру, принадлежащую жене издателя, дачу, две машины и испарилась с полученными деньгами. В кругах издателей и книготорговцев посудачили немного о Мирском и забыли о нем.

Я подружилась с Лизочкой и Назаром. Мы ездим друг к другу в гости и часто общаемся. Десятого августа взволнованный Назар позвонил мне и рассказал очень странную историю. Лизочек рано утром пошла в магазин, девочку на выходе из подъезда остановила пожилая, благообразная дама.

- Ты Лиза? - спросила она.

- Да, - кивнул ребенок.

- Ну-ка, назови свою фамилию, отчество, адрес и домашний телефон.

Удивленная девочка выполнила ее требование.

- Все верно, - бормотнула дама, - да и на фото ты похожа, держи-ка, Отнеси домой.

В руках Лизочки оказался довольно толстый, хорошо заклеенный бумажный пакет. Малышка хотела спросить, что там такое, но тетка, похожая на учительницу, испарилась, словно ее и не было.

Дома Назар вскрыл послание и ахнул, на стол посыпались пачки денег, всего там оказалось сто тысяч баксов и еще записка, отпечатанная на принтере.

"Милые мои Назар и Лизочек! Это вам от мамы Нины, тратьте смело, но никому не рассказывайте, откуда у вас взялись деньги". Подписи не было. Я заставила Лизочка детально вспомнить облик дамы и поняла, что она очень похожа на ту женщину, которая продавала имущество Мирских.

Деньги в корне изменили жизнь девочки и ее отца.

Назар оказался предприимчивым человеком, он основал свой бизнес, и сейчас ему принадлежит с десяток автобусов и много такси, обслуживающих чуть ли не все Подмосковье. Лизочек теперь ест любимые сосиски без ограничения, "персик" поставлен на вечную стоянку в гараже. Назар не бросил друга, прадедушке "Мерседеса" обеспечена счастливая старость.

Судьба Людмилы и Алексея Мирских мне неизвестна. Но не так давно один из коллег по перу рассказал, что в Канаде появилось небольшое объединение, выпускающее литературу для русскоговорящей диаспоры. Называется оно "Алюмирск", а владеет им очень милая дама. Фамилия хозяйки - Иванова, звать ее Анна Сергеевна, мужа ее зовут-кличут Ивановым Михаилом Николаевичем, но чутье подсказывает мне, что "Алюмирск" - это Алексей и Людмила Мирские. Если взять первые буквы их имен и фамилии, что получим? То-то и оно. Но я, естественно, никому ничего не сказала, мало ли что может взбрести в голову автору криминальных романов.

Иногда, по ночам, облокотившись о подоконник, я предаюсь тяжелым раздумьям. Алексей жертва или, негодяй? Яна получила по заслугам? Кто дал право Мирскому распоряжаться чужими жизнями? Рассказал ли он правду Людмиле об их родстве? Могут ли деньги заменить ребенку мать? Сто тысяч за смерть Нины - это раскаяние? Попытка откупиться?

И нет у меня ответов на эти вопросы. Иногда я ненавижу Алексея, иногда жалею, порой хочу, чтобы его поймали и наказали, изредка желаю ему удачи, никак не получается возненавидеть парня, что-то мне мешает. Но что? Не знаю.

Мы прожили лето в Пырловке, борясь с бытовыми проблемами. В середине июня жители деревни неожиданно стали со мной и Томочкой очень приветливы. Сначала нам приносили свежие овощи и отказывались брать за них деньги, потом местные парни предложили услуги водовозов. Нам притаскивали из колодца полные баклажки, наливали бак на крыше, кололи дрова и меняли баллоны с газом. Взамен мы с Томочкой только мило улыбались и говорили: "Удачи вам и радости".

Первое время мы наивно считали пырловцев очень отзывчивыми людьми, которые, поняв, как мучаются плохо приспособленные к жизни в деревне городские жительницы, решили проявить истинное христианское милосердие, но потом сообразили: дело не так просто.

В конце июня установилась невероятная засуха.

Дождя не было три недели. Маленький пруд, из которого женщины брали воду для полива огородов, обмелел окончательно, а из колодца стали доставать мутную жидкость, в ведре очень часто оказывался песок.

Числа двадцатого июля местный батюшка устроил крестный ход. Из храма, расположенного в десяти километрах от Пырловки, привезли иконы, и процессия во главе со священнослужителями двинулась в путь.

Но бог не помог, на следующий день солнце по-прежнему палило с неба, урожай погибал.

Когда мы сели обедать, в дверь постучались.

- Войдите, - крикнула Томочка.

На терраску ввалилась толпа пырловцев.

- Здравствуйте, - ошарашенно пробормотала я, - чайку не хотите?

Внезапно пришедшие рухнули на колени. Стоявшая впереди баба завыла:

- Спасите, Христа ради, помогите убогим, нам без заготовок никак, с огорода живем, питаемся и торгуем, сделайте милость, а уж мы отработаем.

- У-У-У... - на едином дыхании подхватили остальные.

Решив, что в Пырловке кто-то умер, я попыталась предложить деньги.

- Сколько с нас?

- Ой, родная, - запричитала баба, увидав у меня в руках купюры, - что ж делать! Помоги нам, помоги, помоги...