как ни были они глубоки - не сохранили их на дне, но по истечении многих
лет выбросили их в конце концов на поверхность, и это зрелище столь уст-
рашило убийц, что в ужасе они покаялись и молили о виселице, чтобы изба-
виться от душевной муки. Здесь читал он также о людях, которые, лежа
глухой ночью в постели, предавались (по их словам) греховным своим мыс-
лям и потом совершали убийства столь ужасные, что при одной мысли о них
мороз пробегал по коже и руки и ноги дрожали. Страшные описания были так
реальны и ярки, что пожелтевшие страницы, казалось, краснели от запек-
шейся крови, а слова звучали в ушах Оливера, как будто их глухо нашепты-
вали ему призраки умерших.
на колени, он стал молиться и просил йога избавить его от таких деяний и
лучше ниспослать сейчас же смерть, чем сохранить ему жизнь для того,
чтобы он совершил преступления столь страшные и отвратительные. Мало-по-
малу он успокоился и тихим, прерывающимся голосом молил спасти его от
угрожающей ему опасности и, если можно, прийти на помощь бедному, всеми
отвергнутому мальчику, никогда не знавшему любви друзей и родных, помочь
ему сейчас, когда он, одинокий и всеми покинутый, находится в самой гуще
пороков и преступлений.
кой-то шорох заставил его встрепенуться.
ящую у двери. - Кто там?
яла Нэнси.
глаза.
Девушка бросилась на стул спиной к нему и стала ломать руки, но ничего
не ответила.
не подумала.
все сделаю, что в моих силах. Право же, все!
вая, ловила воздух ртом.
затихнув, задрожала от холода и плотнее закуталась в шаль.
дела молча; наконец, она подняла голову и осмотрелась вокруг.
вид, будто оправляет платье, - Должно быть, виновата эта сырая, грязная
комната... Ну. Ноли, дорогой мой, ты готов?
ка, тотчас же отвернулась. - Нет, не для худого дела.
Пожалуй, не для доброго.
чувства, и, нигде не находя помощи, подумал воззвать к ее состраданию.
Но потом у него мелькнула мысль, что сейчас только одиннадцать часов и
на улице еще много прохожих; конечно, среди них найдется кто-нибудь, кто
поверит его рассказу. Придя к такому Заключению, он шагнул вперед и то-
ропливо заявил, что готов идти.
он говорил, и бросила на него зоркий взгляд, который ясно показывал, что
она угадала, какие мысли пронеслись у него в голове.
раясь, указала на дверь. - Ты ничего не можешь поделать. Я изо всех сил
старалась тебе помочь, но это ни к чему не привело. Ты связан по рукам и
по ногам. Если удастся тебе когда-нибудь вырваться отсюда, то во всяком
случае не сейчас.
Казалось, она говорят правду; лицо у нее было бледное и встревоженное, и
она дрожала от волнения.
час это делаю, - повысив голос, продолжала девушка. - Ведь если бы вмес-
то меня послали кого-нибудь другого, он обошелся бы с тобой гораздо гру-
бее, чем я. Я поручилась, что ты будешь вести себя тихо и смирно. Если
ты не послушаешь, то повредишь и себе и мне и, может быть, принесешь мне
смерть. Смотри! Клянусь богом, который меня видит сейчас, вот что я уже
перенесла из-за тебя!
говоркой:
Если бы я могла тебе помочь, я бы тебе помогла, но я не могу. Они не хо-
тят причинить тебе зло. Что бы они не заставили тебя сделать - вина не
твоя. Молчи! Каждое твое слово может погубить меня. Дай мне руку! Ско-
рей! Дай руку!
дув свечу, увлекла его за собой на лестницу. Кто-то невидимый в темноте
быстро распахнул дверь и так же быстро ее запер, когда они вышли. Их
ждал наемный кабриолет; с той же стремительностью, с какой она говорила
с Оливером, девушка втащила его в кэб и плотно задернула занавески. Ку-
чер не нуждался ни в каких указаниях - он хлестнул лошадь и погнал ее во
всю прыть.
предостережения и увещания, которые он уже раньше от нее слышал. Все
произошло так быстро и внезапно, что не успел он сообразить, где он и
почему сюда попал, как экипаж уже остановился перед домом, к которому
накануне вечером направил свои стопы еврей.
призыв на помощь едва не сорвался с его губ. Но в ушах его еще звучал
голос девушки, с такой тоской заклинавшей помнить о ней, что у него не
хватило духу крикнуть. Пока он колебался, благоприятный момент был упу-
щен: его уже ввели в дом, и дверь захлопнулась.
лестницы. - О! Вот здорово! Пожалуйте!
ражали весьма решительное одобрение, необычайно сердечный прием. Нэнси,
по-видимому очень этим довольная, приветствовала его с жаром.
Он бы здесь помешал.
комнату, и с этими словами запер дверь.
за его шкуру, иначе ей пришлось бы худо. Пожалуйте сюда, молодой чело-
век, и выслушайте мое поучение; лучше с этим покончить сразу.
сорвал с Оливера шапку и швырнул ее в угол; потом, придерживая его за
плечо, уселся на стул и поставил мальчика перед собой.
Сайкс, беря карманный пистолет, лежавший на столе.
ля, а вот кусочек старой шляпы для лыжа...
мистер Сайкс принялся очень старательно заряжать пистолет.
приставив вплотную к его виску дуло пистолета, отчего мальчик невольно
вздрогнул, - если ты хоть слово скажешь, когда мы выйдем из дому - разве
что, я сам с тобой заговорю, - пуля сразу будет у тебя в голове. Стало
быть, если ты вздумаешь говорить без разрешения, прочти раньше свои мо-
литвы.
грозным взглядом и продолжал:
ей судьбе, если бы тебя прикончили. Стало быть, мне незачем столько тру-
диться и объяснять тебе суть дела, не желай я тебе добра. Слышишь?
Оливера, чтобы тот обратил внимание на ее слова, - если Оливер тебя рас-
сердит, когда ты примешься за работу, на которую ты идешь, ты простре-
лишь ему голову, чтобы он потом не болтал языком, хотя бы ты рисковал
качаться из-за этого на виселице, ведь ремесло у тебя такое, что ты на
этот риск идешь изза всякого пустяка каждый месяц в году.
двух словах, если только не начинают кипятиться, а уж тогда заводят во-
лынку. Ну, теперь он ко всему подготовлен... Давай ужинать, а потом
Мережковский Дмитрий
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс
Курылев Олег
Смит Кордвейнер
Посняков Андрей