предвкушали победу. Подойдя поближе, они снова выстрелили; медведь, как
видно, смертельно раненный, сделал огромный прыжок и свалился у подошвы
холма.
Бэлл.
старости, - засмеялся доктор.
удивлению, увидели, что Дэк теребит... труп белого песца!
его смехе звучала некоторая досада.
относительно расстояния, так и относительно величины животного! Вместо
песца показало нам медведя! Впрочем, и другие охотники нередко делали
такие промахи в подобных же условиях. А мы-то с вами размечтались!
Возьмем его.
ошейник, на котором, как показалось доктору, была вырезана какая-то
надпись. В один миг он снял ошейник, по-видимому, давно уже надетый на шею
песца.
которому больше двенадцати лет, одного из тех песцов, что были выпущены
Джемсом Россом в тысяча восемьсот сорок восьмом году!
время зимовки Джемсу Россу пришло в голову наловить капканами множество
белых песцов; им надели на шею медные ошейники, на которых было обозначено
местонахождение кораблей "Энтерпрайз" и "Инвестигейтор", а также складов
продовольствия. Песцы пробегают громадные пространства в поисках добычи, и
Джемс Росс надеялся, что хоть один из них да попадет в руки участников
экспедиции Франклина. Вот как было дело! И эта бедная тварь, которая в
свое время могла бы спасти жизнь двух экипажей, даром погибла от наших
пуль!
двенадцатилетний песец! Во всяком случае, мы сохраним его шкуру на память
об этой занятной встрече.
назад, ориентируясь по звездам. Их экспедиция не оказалась, однако, совсем
бесплодной, потому что на обратном пути удалось настрелять довольно много
белых куропаток.
Это был в полном смысле слова дождь падающих звезд. Тысячи и тысячи
метеоров бороздили небо, как ракеты во время фейерверка. Свет луны померк.
Нельзя было наглядеться на это чудесное зрелище, которое продолжалось
несколько часов. Подобное же явление наблюдали Моравские братья в
Гренландии в 1799 году. Казалось, небо давало земле праздник под
безотрадными полярными широтами.
прекратившееся только к семи часам утра, при глубоком затишье.
26. ПОСЛЕДНИЙ КУСОК УГЛЯ
удалось убить несколько тюленей. Ветер переменился, потеплело на несколько
градусов, и опять начались жестокие метели. Невозможно было сойти с
корабля, и приходилось непрестанно бороться с сыростью. В конце недели в
конденсаторах оказывалось по нескольку ведер льда.
(-31ьС). То была самая низкая температура, какую только приходилось
наблюдать до сих пор. Такую стужу легко выносить при тихой погоде, но за
последнее время свирепствовал ветер, который резал лицо словно острыми
ножами.
от холодного ветра снег окреп, образовался твердый наст и можно было бы
предпринять далекую экскурсию.
за собой одышку. Человек не может выполнить в подобных условиях и
четвертой доли своего обычного труда. Пользоваться железными инструментами
также нельзя, ибо, если схватить их голой рукой, испытываешь ощущение
ожога, и клочки кожи остаются на неосторожно взятом предмете.
день по два часа на крытой палубе, где матросам разрешалось курить; в
кубрике курить не полагалось.
выступал снег; все металлические предметы - дверные ручки, болты, гвозди -
покрывались инеем.
пары сгущались в воздухе и, переходя из газообразного состояния в твердое,
падали на них хлопьями снега. В нескольких шагах от печи стоял уже мороз,
поэтому матросы обычно сидели у самого огня, прижавшись друг к другу.
которая к тому же могла еще понизиться. Он советовал матросам мало-помалу
подвергать свой кожный покров укусам холода и подавал пример всей команде.
Но лень или оцепенение приковывали каждого к привычному месту, которого
никто не хотел оставить, предпочитая всему сон, даже в нездоровом тепле.
этого не следует делать, только когда человек вспотел. В подтверждение
сказанного доктор приводил немало примеров, но советы его почти всегда
пропадали даром.
холоду. Он молча прогуливался по палубе, не ускоряя и не замедляя шагов.
Неужели мороз не влиял на его крепкий организм? Или он обладал в высокой
степени той жизненной энергией, которую тщетно искал у своих матросов?
Быть может, он был настолько поглощен своей навязчивой идеей, что
становился невосприимчивым к внешним явлениям? Экипаж с удивлением
наблюдал, как капитан спокойно переносит двадцатичетырехградусный мороз;
нередко Гаттерас отлучался с брига на несколько часов, но по возвращении
его лицо ничуть не бывало обморожено.
изумляет меня! Он словно носит в себе раскаленную печь! Это одна из самых
могучих натур, какие только мне приходилось наблюдать.
одетый не теплее, чем в июне месяце.
самом деле, какой толк от теплой одежды тому, кто сам не производит
теплоты? Это все равно, что согревать кусок льда, закутав его в шерстяное
одеяло. Но Гаттерас в этом не нуждается. Такова уж его натура, и я не
удивился бы, если бы он излучал такое же тепло, как раскаленные угли.
что лед достиг уже более десяти футов в толщину.
четырех часов вечера на севере небосклон начинал чуть заметно светлеть,
принимая палевые тона. Часам к восьми окраска сгущалась, и над горизонтом
проступала золотистая кайма, опиравшаяся краями о ледяные поля. Постепенно
сияние всплывало все выше, двигаясь по направлению к магнитному меридиану.
Темноватые полосы пересекали лучезарный фон. Затем светящаяся зона
начинала выбрасывать во все стороны разноцветные лучи, которые то
разгорались, то меркли. Нередко в самый разгар северного сияния возникали
одна над другой несколько лучезарных дуг, тонувших в волнах красных,
желтых, зеленых лучей. Ослепительное, несравненное зрелище! Но вот дуги
начинали сближаться, образуя лучистые венцы, сиявшие неземным
великолепием. Мало-помалу они сливались, зарево меркло, лучи бледнели,
краски гасли, и чудесное сияние, неприметно расплываясь, таяло на юге в
померкших облаках.
развертывается в высоких широтах, в каких-нибудь восьми градусах от
полюса. Северное сияние, иногда наблюдаемое в умеренном поясе, не может
дать даже приблизительного представления об этом грандиозном явлении
природы. Можно подумать, что провидение, сжалившись над безотрадным
севером, уделило ему самое изумительное из своих чудес.
Иной раз вокруг луны образовывались кольца, и она ослепительно сияла в
центре светозарных кругов.
Махров Алексей
Василенко Иван
Свержин Владимир
Жюль Верн
Березин Федор
Андреев Николай