миротворчество не работает: нужно сбить их с ног, если стоят, и стрелять,
если бегут. Иными словами, если их не остановить, они будут откусывать от
вас по кусочку за раз (в "Твари" это можно было воспринимать буквально).
Урок Чемберлена для Америки пятидесятых заключался в том, что не может быть
мира любой ценой и никакого миротворчества. Хотя полицейская операция в
Корее обозначила начало конца этой идеи, представление об Америке как о
всемирном полицейском (что-то типа международного Кленси, который ворчливо
спрашивает: "Чем это ты тут занимаешься, парень?" - у геополитических
грабителей вроде Северной Кореи) еще не утратило привлекательности, и многие
американцы высказывали ее в куда более сильных словах: Соединенные Штаты не
только полицейский, но и спаситель свободного мира, техасский рейнджер,
который в 1941 году протиснулся в кипящий салун азиатско-европейской
политики и в три с половиной года вычистил его от швали.
и та презрительно отбрасывает его в сторону. Это чисто политический символ,
и публика радостно аплодирует, когда несколько мгновений спустя тварь
уничтожают. В противостоянии Корнтуайта и громадного Арнесса есть подтекст,
намекающий на Чемберлена и Гитлера; а когда Тоби и его бравые ребята
уничтожили тварь, это был символ столь же быстрого и эффективного устранения
главного геополитического злодея - может быть, Северной Кореи; а гораздо
вероятнее, подлых русских, которые быстро сменили Гитлера в этой роли.
скромного фильма, как "Тварь", вспомните, что точка зрения человека
формируется под влиянием пережитого, а его политические пристрастия
определяются этой точкой зрения. Я хочу лишь сказать, что с учетом
политического характера того времени и катастрофических событий, происшедших
в мире совсем недавно, идея этого фильма, можно сказать, была
предопределена. Что делать с кровососущей морковкой из космоса? Очень
просто. Разрезать на куски, если она стоит, и подстрелить, если бежит. И
если вы американский ученый с характером Роберта Корнтуайта, вас просто
сомнут.
Франкенштейна из двадцатилетней давности фильма "Юниверсал", и, в сущности,
в этом ничего удивительного нет; эта карта из колоды Таро нам уже знакома, а
если вы ее не узнали, само название напомнит нам, что мы имеем дело с
Безымянной Тварью. Современным зрителям может показаться странным, что
существо, достаточно разумное, чтобы покорить космос, в фильме является во
всех отношениях отрицательным персонажем (в противоположность, скажем,
чужакам из "Земли против летающих тарелок", которые выражаются мелодичными
голосами и строят фразы с безукоризненностью оксфордского профессора; тварь
Хокса может только хрюкать, как свинья, когда ей чешут спину щеткой).
Поневоле удивишься, зачем оно вообще явилось на Землю. Я лично подозреваю,
что оно сбилось с курса, а первоначально оно собиралось засеять всю Небраску
или, может быть, дельту Нила кусочками самого себя - примитивная сила
(встань у них на пути, и они убьют тебя, но прокопти их хорошенько и..,
какие они сочные! И какой вкус!).
того времени. Тогдашние американцы видели в Гитлере и Сталине существа,
обладающие звериным коварством; в конце концов Гитлер первым применил
реактивные самолеты и баллистические ракеты, но все же это животные, а их
политические идеи мало чем отличаются от хрюканья. Гитлер хрюкает
по-немецки, Сталин - по-русски, но все равно хрюканье есть хрюканье. И
возможно, существо из "Твари" говорит что-нибудь совершенно безвредное -
может быть, "Жители нашей системы хотят знать, можно ли сбрасывать карту при
прикупе", - но все равно на слух это звучит плохо. Очень плохо.
войны произвели "Тварь"; двадцать шесть лет спустя дитя Вьетнама и
поколения, которое само назвало себя поколением любви, Стивен Спилберг
подарил нам прекрасный противовес "Твари" - свою картину "Близкие контакты
третьего рода" (Close Encounters of the Third Kind). В 1951 году часовой
(тот самый, что глупо накрыл тварь одеялом и в результате отправился на тот
свет) разряжает в чужака автомат; в 1977 году старик держит в руках надпись
"Приходите и будьте друзьями". Где-то между этими двумя точками Джон Фостер
Даллес эволюционировал в Генри Киссинжера, а драчливая политика конфронтации
превратилась в разрядку.
убить внеземное существо; в "Близких контактах" Ричард Дрейфусе в своей
гостиной строит макет Башни Дьявола - посадочной площадки чужаков. И мы
видим, что он счастлив, размещая вокруг посадочные огни. Тварь огромная и
громоздкая; пришельцы со звезд Спилберга маленькие, хрупкие и похожие на
детей. Они не говорят, но их корабль издает музыкальные звуки - музыка сфер,
как мы предполагаем. И Дрейфусе отнюдь не стремится перебить этих посланцев
космоса; напротив, он улетает с ними.
представителем поколения любви просто потому, что вырос в те годы, когда
студенты засовывали маргаритки в стволы М-1 <Полуавтоматическое ружье
30-го калибра, стандартное оружие американского солдата во Второй мировой
войне>, а Хендрикс <Рок-музыкант, гитарист, отличавшийся невероятной
экстравагантностью исполнения> и Джоплин <Негритянский композитор,
один из основоположников рег-тайма> играли "Филмор Вест", Не утверждаю я
и того, что Говард Хокс, Кристиан Найби, Чарлз Ледерер (который написал
сценарий для "Твари") или Джон Ф. Кэмпбелл (чей рассказ лег в основу фильма)
сражались на пляжах Анцио <Город южнее Рима, возле которого высадились
американцы во Второй мировой войне> или поднимали звездно-полосатый флаг
в операции на Иводзима <Остров на Тихом океане Американцы овладели им в
ходе крупной военной операции в 1945 году>. Но события определяют точку
зрения, а точка зрения определяет политику, и идея "Близких контактов
третьего рода" кажется мне столь же предопределенной, как идея "Твари".
Ясно, что основной тезис "Твари" - "пусть этим займутся военные" - в 1951
году был вполне приемлем, потому что военные превосходно справились с
японцами и нацистами в "Большом" Дьюка Уэйна; но ясно и то, что тезис
"Близких контактов" - "не позволяйте военным этим руководить" - абсолютно
объясним в 1977 году, после отнюдь не блестящих результатов Вьетнамской
войны, или даже в 1980 году (когда вышел второй, дополненный вариант
"Близких контактов") - в том году, когда наши военные, три часа провозившись
с технической подготовкой, провалили операцию по освобождению заложников в
Иране.
приходят на ум и другие примеры. Самые воинствующие из этих фильмов, такие
как "Тварь", превозносят добродетель силы и оплакивают порок слабости;
эффект ужаса достигается в основном изображением общества, в политическом
отношении противоположного нашему и в то же время обладающего большой мощью
- не важно, технологической или магической; как заметил Артур Кларк, когда
вы достигаете определенной точки, разница между магией и технологией
исчезает. В начале удивительной версии "Войны миров" Джорджа Пола есть
поразительный момент: три человека - один из них размахивает белым флагом -
первыми приближаются к приземлившемуся кораблю чужаков. Все трое принадлежат
к разным классам и народам, но они едины - и не только в том, что являются
представителями человечества, но и в своем извращенном представлении об
"американском", и это, на мой взгляд, совсем не случайно. Приближаясь со
своим белым флагом к дымящемуся кратеру, они демонстрируют нам картину
революционной войны, с которой мы все свыклись со школы: барабанщик, горнист
и знаменосец. И когда марсиане уничтожают их тепловым лучом, это становится
символическим актом, и зрителю видится за этим надругательство над всеми
идеями, за которые когда-либо сражались американцы То же самое мы встречаем
в фильме "1984", только здесь (фильм, разумеется, не слишком обременен
глубиной, которую вложил в свой роман Оруэлл) марсиан сменил Большой Брат.
Ричарда Матесона "Я - легенда" (I Am Legend), который Дэвид Сьют назвал
трезвым и практичным вампирским романом) мы видим ту же картину: вампиры, в
черных костюмах и солнцезащитных очках, выглядят в точности как гестаповские
агенты из мультиков. По иронии судьбы ранняя киноверсия того же романа
("Последний человек на Земле" (The Last Man on Earth) с Винсентом Прайсом в
редкой для него роли положительного персонажа - Роберта Невилла) несет
другую, но тоже вызывающую ужас политическую идею. Из подтекста - кстати,
фильм более близок к роману Матесона - следует, что политик политику рознь и
что именно успешная охота на вампиров (его исключительно практичный успех,
перефразируя Чьюта) превращает Невилла в чудовище, в преступника, в
гестаповского агента, который убивает беспомощных спящих. Для нации, которая
в ночных политических кошмарах до сих пор видит Кент Стейт <Расстрел 4
мая 1970 года национальной гвардией штата Огайо студентов Кентского
университета, которые устроили акции протеста против вторжения американских
войск в Камбоджу.> и Ми Лай <резня в Сонгми, один из самых кровавых
эпизодов Вьетнамской войны.>, эта идея особенно впечатляющая. "Последний
человек на Земле", может быть, дает нам пример фильма предельного
политического ужаса, потому что иллюстрирует известный тезис Уолта Кедли:
"Мы встретили врага, и оказалось, что враг - это мы сами".
не собираюсь: это точка, в которой фильм ужаса соприкасается с черной
комедией. Довольно продолжительное время в этой пофаничной точке существовал
Стенли Кубрик. Прекрасный пример тому - его классические фильмы: "Доктор
Стрейнджлав, или Как я научился не тревожиться и полюбил бомбу" (Dr.
Strangelove, or How I Learned to Stop Worrying and Love the Bomb) (парень
ищет монетку, чтобы позвонить в Вашингтон и предотвратить третью мировую
войну;
кокой, предупреждая при этом будущего спасителя мира: "Тебе придется
отвечать перед компанией "Кока-кола");
политический ужас, изображая людей чудовищами (Малколм Макдауэлл избивает
Конюшевский Владислав
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Куликов Роман