смотреть, если не трогать "товар", как он выражался), вдруг загремел
городской гудок, и оба вздрогнули.
пол коробку со жвачкой и теперь нагнулся подбирать. - Сейчас же всего
четверть двенадцатого!
расхотелось разглядывать книги. Он направился к Ривер-авеню и по дороге
заглянул в пекарню "Тип-Топ" купить половинку вчерашнего батона (два цента)
и спросить Джорджи Салливана, как там Эс-Джей.
во вторник про то, что он стосковался по всем нам и хочет домой. Вторую мы
получили в среду о том, что он учится нырять. А сегодня утром пришла
открытка о том, что он еще никогда так замечательно не проводил время. И
хочет остаться там навсегда. - Он засмеялся - здоровый ирландский парень
двадцати лет с могучими ирландскими плечами и руками. - Он-то, может, и
остался бы, только мать без него совсем извелась бы. Уток кормить
нацелился?
заразы. Они...
еще и половины двенадцатого не было.
времени, а теперь чертовы городские часы убежали вперед.
других.
других".
***
он нашел свободную скамейку на берегу реки Хусатоник, значительная часть
половинки батона уже успела исчезнуть у него в животе. Из камышей вперевалку
появились утки, и Бобби принялся крошить для них остатки батона, по
обыкновению посмеиваясь над тем, как жадно они кидались за брошенными
кусками, и над тем, как они запрокидывали головы, чтобы проглотить
схваченный кусок.
реку, на узоры отраженного света, скользящие по ее поверхности, и ему
захотелось спать еще больше. Ночью он спал, но его сон не принес с собой
отдыха. Теперь он задремал, зажимая в кулаке хлебные крошки. Утки покончили
с тем, что было рассыпано в траве и придвинулись ближе к нему, тихо
задумчиво покрякивая. В двенадцать двадцать куранты на городской площади
пробили два часа. Прохожие покачивали головами и спрашивали друг у друга,
куда идет мир. Бобби все глубже уходил в дремоту, и когда на него упала
тень, он не увидел ее и не почувствовал.
Кулаки у него разжались и рассыпали оставшиеся крошки. Снова у него в животе
заклубились змеи. Это не был Уилли Ширмен, или Ричи О'Мира, или Гарри Дулин
- он знал это даже во сне. Но он почти пожалел, что это не кто-то из них.
Или даже пусть все трое. Кулачная расправа это еще не худшее, что может
случиться. Да, не худшее. Черт, и как это он умудрился заснуть?
угощения. Их крылья задевали его лодыжки и икры, но ощущение это было
далеким-далеким. Он видел на траве перед собой тень мужской головы. Мужчина
стоял позади него.
нем будет глаз - сверлящий красный глаз.
топорщился над брюшком, которое начинало наливаться в брюхо, и Бобби сразу
понял, что это не один из них. Глаза не зазудели сзади, поле зрения не
исчертили черные нити.., но самое главное было, что это не тварь,
прикидывающаяся человеком, а настоящий человек.
вот так задремал, вот так провалился в сон. - Чего вам нужно?
в бежевом костюме. Он сунул руку в карман и вытащил бумажник. - Встанем вон
за тем деревом, и нас никто не увидит. И тебе понравится.
в бежевом костюме, однако и того, что он понял, было достаточно. Утки
прыснули во все стороны, но крошки были слишком большим соблазном, и они
вернулись, поклевывая и вертясь возле кроссовок Бобби. - Мне пора домой.
Мама...
отдать его Бобби целиком, а не какие-то там паршивые два доллара.
доллара.
внезапно Бобби вспомнил, как Тед взял его за плечи, как Тед положил ладони
ему на лопатки, как Тед притянул его к себе так близко, что они почти могли
поцеловаться. Теперь было совсем не так... И все-таки так. Почему-то так.
крякающий вихрь клюва и крыльев, перепончатых лап - еле успел заметить
черную бусину одного глаза - и швырнул ее в мужчину в бежевом костюме.
Мужчина завопил и вскинул ладони, чтобы заслонить лицо, выронив бумажник.
***
маленькой кондитерской объявление. Подошел к нему и прочел в безмолвном
ужасе. Он не помнил своего сна, но в нем было что-то вроде такого. В этом он
был уверен.
объявлению, срывая его со столба. Чуть дальше со шпиля навеса кинотеатра
"Харвич" свисал голубой хвост воздушного змея. - Очень нехороший день. Не
надо было мне уходить из дома. И вообще, надо было остаться в кровати".
только если в Харвиче была телефонная станция ХОуситоник, то Бобби никогда
про нее не слышал. Некоторые номера были станции Харвич. Другие - станции
Коммонвелф. Но ХОуситоник? Нет. Ни здесь, ни в Бриджпорте.
ЧИСТЫМ И ЗЕЛЕНЫМ". Однако на другой стороне он нашел точно такое же. А еще
дальше - третье на угловом почтовом ящике. Он сорвал и их. Низкие люди либо
были совсем близко, либо пришли в отчаяние. Или же и то, и другое вместе.
Теду вообще нельзя сегодня выходить - надо поскорее сказать ему. И пусть
готовится бежать. Придется сказать ему и это.
поскорее добраться домой, и почти не услышал слабого срывающегося зова,
который донесся откуда-то слева от него:
заставило его уронить на землю бейсбольную перчатку. Она была модели Алвина
Дарка, эта перчатка, и потом он ее не нашел. Кто-то, решил он, проходил мимо
и увел ее, ну и что? В дальнейшем ходе дня эта паршивая перчатка меньше
всего его заботила.
колени к груди. Лицо у нее было пепельно-серым. Черные круги шока опоясали
ее глаза, придав ей сходство с енотом. Из одной ноздри сочилась ниточка
крови. Левая рука лежала поперек живота, туго натягивая ее блузку на две
маленькие выпуклости, которые через год-другой превратятся в груди. Локоть
этой руки она поддерживала правой ладонью.
надевают через голову. Позднее Бобби возложит большую часть вины за то, что
произошло, на эту ее дурацкую блузку. Наверное, она надела ее, опасаясь
солнечных ожогов - зачем еще нужны длинные рукава в такой убийственно жаркий
день? Сама она ее выбрала или миссис Гербер ее заставила? Но так ли уж это
важно? "Да, - подумает Бобби, когда найдется время подумать. - Да, важно!
Черт дери, очень важно!"
Березин Федор
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Вронский Константин