Чтение 35–й страницы книги ~Я умею прыгать через лужи~

Иногда наш гость, сидя у костра, начинал кричать на деревья или
невнятно бормотать что-то, разговаривая сам с собой, уставившись на огонь; я
знал тогда, что он пьян. Иногда они пили водку, а иногда древесный спирт.

Мимо нас часто проходил бродяга по прозвищу "Скрипач". Он всегда держал
голову немного набок, как будто играл на скрипке. Это был высокий, худой
человек с тремя ремнями.

Отец объяснил мне, что один ремень вокруг вещевого мешка означает
новичка, который впервые бродяжит; два ремня - что человек ищет работы; три
ремня - что он временно не хочет ее найти, а четыре - что вообще не хочет
работать.

Я всегда считал ремни на их вещевых мешках и, когда увидел Скрипача,
задумался, почему ему не хочется работать.

Он пил древесный спирт и, когда бывал пьян, начинал покрикивать на
воображаемых лошадей в упряжке, которые, как ему мерещилось, стояли по
другую сторону костра.

- Тпру! Стой! Эй, Принц! Но, Вороной! Поехали!

Иногда он вскакивал и мчался вокруг костра, размахивая воображаемым
кнутом, которым стегал рассердившую его лошадь.

Трезвый, он разговаривал со мной пронзительным голосом.

- Не стой так, переминаясь с ноги на ногу, как курица под дождем, - раз
сказал он мне. - Иди сюда. Когда я подошел, он приказал:

- Садись! - Потом добавил: - Что у тебя с ногой?

- У меня был детский паралич, - ответил я.

- Подумать только! - сказал он, сочувственно покачивая головой и
прищелкивая языком, и подбросил хворост в костер. - Зато у тебя есть хоть
крыша над головой. - Он посмотрел на меня. - И над чертовски умной головой!
Такие попадаются только у овец самой лучшей породы.

Эти люди мне нравились, потому что они никогда меня не жалели. Они
внушали мне чувство уверенности. В мире, в котором они жили, костыли
казались не такой страшной бедой, как ночевки под дождем или бесконечные
блуждания по каменистой дороге в дырявых башмаках с пальцами наружу, или
тоска по спиртному, когда в кармане нет ни гроша. Для себя они не видели в
будущем ничего, кроме скитаний, а меня, как им казалось, ждало нечто более
радостное. Однажды я спросил Скрипача:

- Хорошее здесь место для ночевки, правда? Он огляделся вокруг и
ответил:

- Да, наверно, для того, кому можно выбирать. - И, презрительно
усмехнувшись, добавил: - Как-то раз фермер мне сказал: "Вы, ребята, никогда
не бываете довольны. Если дать вам сыру, вы обязательно захотите его
поджарить".

- Да, - согласился я. - Я тоже такой.

- У меня бывали в пути времена, когда я думал, что, если бы только
разжиться чаем и сахаром, все было бы в порядке; но когда есть чай и сахар,
мне хочется закурить, а когда есть закурить, нужна удобная ночевка, а когда
есть хорошая ночевка, мне хочется почитать. "У тебя. нет ничего почитать? -
спросил я этого фермера. - Вид но, что еды от тебя не дождешься".

Скрипач был единственным знакомым мне бродягой, который носил с собой
сковородку. Он вынул ее из своего вещевого мешка и посмотрел на нее с
удовлетворением. Потом перевернул ее, обследовал дно, постукивая по нему
пальцами, и сказал:

- Надежная вещь эта сковородка... Я ее подобрал около Милдьюры.

Он достал из мешка кусок печенки, завернутый в газету, и с минуту,
хмурясь, глядел на нее.

- Печенка - худшее в мире мясо для сковородки, - проговорил он, сжимая
губы так, что его черные усы выжидательно затопорщились. - Она прилипает,
как глина.

Как и все бродяги, он постоянно думал о погоде. Он то и дело
посматривал на небо и гадал, пойдет ли дождь. В его багаже не было палатки:
все имущество составляли два простых синих одеяла, в которые были завернуты
кое-какие лохмотья, да две-три жестянки из-под табака с разной мелочью.

- Вот раз ночью около Элмора я попал под ливень, - сказал он мне, -
темно, хоть глаз выколи, шагу не пройдешь. Я сидел, упершись спиной в
телеграфный столб, и размышлял. А наутро развезло - грязь везде непролазная,
и мне пришлось по ней тащиться. Сегодня ночью дождя не будет: чересчур
холодно. Но он подбирается. Завтра под вечер жди дождя.

Я оказал, что можно переночевать у нас в сарае.

- А как твой старик? - спросил он. - В порядке, - заверил я его. - Оп
даст вам соломы на постель.

- Это с ним я говорил перед вечером?

- Да.

- Он показался мне хорошим парнем. Правда, разодет франтом, но
разговаривал со мной, как вот я сейчас с тобой.

- Ведь так и надо, правда?

- Ну конечно! Пожалуй, улягусь я в вашем сарае, - добавил он. - А то я
кутнул малость, и меня всего скрутило. - Насупившись, он посмотрел на
сковородку с шипящей на ней печенкой. - Прошлую ночь меня мучили страшные
кошмары: снилось, будто я под открытым небом, дождь хлещет как из ведра,
чайник продырявился, и я не могу чаю вскипятить. Черт, я проснулся весь в
поту.

Во время нашего разговора на дороге показался еще один бродяга. Это был
невысокий, коренастый мужчина с бородой и длинным узким мешком за плечами.
Сумка для провизии, перекинутая вперед, свободно болталась на животе; он шел
тяжелой, неторопливой походкой.

Скрипач, подняв голову, наблюдал за приближающейся фигурой. По
выражению его лица я понял, что ему не хочется, чтобы этот человек
остановился здесь, и недоумевал - почему.

Пришелец подошел к костру и сбросил мешок на землю у своих ног.

- Добрый день, - сказал он.

- Здравствуй, - сказал Скрипач. - Куда направляешься?

- В Аделаиду.

- Не близкий путь.

- Да. Покурить есть?

- Я на окурках. Если хочешь - бери.

- Ладно, давай. - Он взял протянутый ему Скрипачом окурок, осторожно
всунул между сжатыми губами и прикурил от палки из костра.

- Проходил через Тураллу? - спросил он Скрипача.

- Да. Я сюда добрался сегодня днем.

- А каковы там мясник и пекарь?

- Пекарь - подходящий, черствого хлеба - сколько хочешь, но мясник - ни
к черту. Он и обгоревшей спички тебе не даст. Готов человека убить за кусок
баранины.

- Ты в пивную с черного хода заглядывал?

- Да. Разжился там остатками жаркого. Повариха - добрая и здоровенная
баба. Нос как лопата. У нее попроси. Но не связывайся с ее дружком. Такой
невысокий парень; за все угощай его выпивкой.

- А "джоны" {"Джонами" в Австралии называют полицейских. (Прим.
перев.)} есть?

- Нет, но зато не попадайся "джону" в Балунге - это подальше, -
паршивый "джон". Он непременно задержит тебя, если напьешься.

- У меня всего один шиллинг, так что черт с ним!

- Там дальше, на севере, будет получше, - сказал Скрипач. - У них
прошли дожди, и теперь все фермер; сидят в пивных. Там утробу набьешь
доверху,

Он взял каравай хлеба, который дала ему моя мать, отрезал толстый
ломоть, разделил пополам печенку, ноли-жил один кусок на хлеб и протянул его
собеседнику.

- Возьми, подзаправься.

- Спасибо, - сказал пришелец и стал молча жевать хлеб. Потом спросил: -
У тебя случайно не найдется иголки с ниткой?

- Нет, - ответил Скрипач.

Бродяга посмотрел на разодранную на колене штанину.

- А булавки?

- Нет.

- Мои башмаки тоже никуда не годятся. Сколько здесь платят жнецу?

- Семь шиллингов в день.

- Ну конечно, - раздраженно заметил пришелец. - Семь монет в день, и
расплачиваются в субботу, чтобы не кормить тебя в воскресенье. Еще окурок
есть? - добавил он.

- Нет, хватит, самому нужны, - сказал Скрипач. - Сегодня вечером в
Туралле танцулька. Завтра утром наберешь сколько хочешь окурков у дверей.
Тебе, пожалуй, лучше двинуть, а то не доберешься до Тураллы засветло.

- Да, - произнес медленно бродяга. - Верно, пора трогать. - Он встал. -
Прямо? - спросил он, одним движением вскинув на плечи свой мешок.

- Сворачивай не на первом повороте, а на втором, туда около двух миль.

Когда он ушел, я спросил Скрипача:

- Это что - нестоящий человек?

- У него мешок, как сигарета, - объяснил Скрипач. - Мы все стараемся
держаться подальше от парней с такими мешками. У них никогда ничего нет, они
все из тебя готовы высосать. Если такой парень попадется в попутчики, его
хоть на себе тащи. А теперь покажи мне, где этот ваш сарай.

Я отвел его в сарай; там отец, видевший, как мы разговаривали, уже
набросал несколько охапок чистой соломы.

Скрипач несколько секунд молча глядел на нее, потом сказал:

- Ты даже не знаешь, какой ты счастливый.

- Хорошо быть счастливым, правда? - спросил я. Он мне очень правился.

- Да, - ответил Скрипач.

Я стоял и смотрел, как он развязывал свой мешок.

- Господи! - воскликнул он, оглянувшись и заметив, что я не ушел. - Ты
прямо как хорошая овчарка! Не пора ли тебе пойти домой и напиться чаю?

- Да, - ответил я. - Пора. Спокойной ночи, мистер Скрипач.