какое-то интересное биологическое построение, изучили его и применили в
технике. Вот и все. Добавляю, что машина не боится, если ее перевернут.
даже, как говорится, на голову, она все равно будет исправно работать и
двигаться.
кувыркаться как ему вздумается, а все, что находится внутри кузова -
двигатели, аппараты, приборы, сиденья, - все всегда будет в одном положении.
внутренность машины быть независимой от кузова. Но потом вспомнил, что ведь
есть такие игрушки - ваньки-встаньки, которые, как ни качни, все равно не
валятся, а возвращаются в свое нормальное положение. Наверное, и в машине
так выбран центр тяжести, что все ее механизмы всегда будут в одном
положении.
механику. Но он верил: так может быть. Больше того - так должно быть. И он
повторил:
машины, аварий на дорогах, наверное, не было бы...
было нетрудно. Тем более, что для этого требовались только две ноги, а в
движущейся машине они все равно бывают безработными.
вырабатывали какие-то очень сильные, смертельные лучи: прицелься, нажми на
спуск - и "выстрел" поразит любую цель.
принятию решения. Включаем посадочную программу номер семь. Повторяем:
включаем посадочную программу номер семь".
допытывался, что это за программа номер семь.
планету, на обитаемую, необитаемую, дружескую, враждебную, с атмосферой, без
атмосферы, изученную или неизученную... Ну и так далее. В этот раз мы
садимся на неизученную планету с атмосферой и, возможно, с живыми
обитателями. А как будет осуществляться эта программа, сам увидишь.
было таким простым, логичным и единственно возможным, что ни о какой заранее
придуманной программе не появлялось и мысли. Но впрочем, может быть, в этом
и заключалась сила программы? Ведь в нее был заложен опыт многих, может быть
тысяч, космических путешествий и приземлений на неизвестные планеты.
разлапистые лучи незаметно растворялись в иссиня-фиолетово-черном, но
все-таки как бы пронизанном светом космосе. Все было как и раньше, и
все-таки кое-что было уже по-новому.
уже не только ощущался, а прямо-таки замечался. Все изменилось в космосе. Но
изменилось так, что понять эти изменения, измерить их казалось невозможным.
растворялась немыслимая космическая чернота. На ее место приходили краски.
Белый свет как бы разлагался на голубоватый, зеленоватый и, кажется,
желтоватый. Потом к ним примешался красноватый, а от черно-сине-фиолетового
космоса остался только синий свет. Но из густого, тяжелого он превратился в
ярко-синий, легкий и воздушный. Но все эти цвета были расположены не так,
как в радуге, - в строгой, раз и навсегда определенной последовательности, -
а разбросанно, бессистемно.
то красно-синее, то желто-голубое, то еще какое-нибудь. И мудрый Миро
произнес так торжественно, что все посмотрели на него:
исчезать. Наконец корабль опять окружила космическая чернота. Можно было
подумать, что путешественники, приблизившись к неизвестной планете,
раздумали и понеслись дальше, в космос.
и теперь переходил на режим спирально-кругового полета. Он шел над планетой
по кругу. Как раз в эти минуты он попадал в ее тень, и его окружила
космическая чернота.
черный конус, за границами которого играли разноцветные всполохи. Да и сам
черный конус планетной тени был не такой густой и мрачный, как глубины
космоса. Это была как бы домашняя, уже теплая, хотя почему-то тревожная
чернота. Может быть, оттого, что в ней угадывались багровые отсветы, словно
откуда-то со стороны пробивались лучи заходящего или восходящего солнца,
отражение далеких буйных зорь.
мазерами, радио-, ультра- и инфразвуковыми локаторами и еще десятком сложных
приборов, устройства и принципа действия которых голубые люди еще не
проходили. Теперь роботы подводили первые итоги.
разведки: на планете есть кислород, азот, углекислый газ и многие другие
газы. Есть также и все другое, что имеется и на тех планетах, где уже
возникла жизнь и даже цивилизация. Значит, и на этой может быть жизнь. А раз
может быть, то существуют и скопились белковые молекулы.
сказать - припланетиться. Ведь планета Земля - одна. Правда, оказалось, что
есть и другая, Розовая земля. Значит, есть две Земли. Но планет -
бесчисленное множество, и не все имеют названия. Вот почему космонавты
говорили вместо "приземлиться" - "припланетиться".
Он медленно плыл над ней, изучая каждую ее пядь своими приборами. И чем
дольше изучал, тем настороженней действовали и роботы, и ребята.
планетах, даже на самой близкой к Голубой земле - Луне, имеются не только
отдельные горы и холмики, но и целые горные хребты, даже системы горных
хребтов. И иначе не может быть.
расплавляло вещество планеты, которое, как и полагалось всякому веществу,
обязательно расширялось при нагревании и ломало уже остывшую верхнюю корку.
Ломало, выплескивалось на поверхность и застывало горными всплесками.
Верхняя корка изгибалась, и горы постепенно укреплялись на поверхности любой
планеты.
меридианов, от полюса к полюсу. А на этой был всего один материк, и он
опоясывал всю планету единым гладким обручем с изодранными краями.
Зет.
- Нам сейчас важно другое. А началось на планете горообразование или нет, не
так уж и важно.
равно это нечто новое.
обзора.
Начнем высадку.
врезаться в нижние слои атмосферы.
наконец совсем исчезли.
туша неведомой планеты - буровато-зеленая, подернутая дымкой облаков.
Поначалу Юрию показалось, что это не облака, а снежные вершины высоких гор,
и он хотел сообщить о своем открытии, но потом, присмотревшись, понял, что
это именно облака. Местами они были гуще и потому казались снегом, местами
расплывались в белесую дымку. Дымка эта густела и сплывалась в сплошную
белую пустыню на полюсах планеты.
круговая твердь - земля. Буро-зеленоватая, прорезанная голубыми жилками рек.
море, а два океана: один вверху, а другой внизу. Вот и все. Все хозяйство
этой планеты - два полюса, два океана и один материк. И нигде ни одного
островка, ни одного озера. Все расчерчено и разделено четко и точно - вода и
твердь.
радиоволн, ни инфракрасных отражений промышленных или хотя бы костровых
огней не обнаружено. Поэтому предлагаю садиться неподалеку от прибрежной
полосы нижнего, южного полушария.
Миро.