Чтение 35–й страницы книги ~Почем фунт лиха~

Совсем мозги из головы вон.

- Это пуговица от кофточки моей сестры, - сказала я. - Той самой, которую
я привезла из Польши и подарила Клавдии недавно.

Я хотела вернуть пуговицу, но капитан опять погладил меня по руке.

- Оставьте ее у себя, - ласково сказал он, - раз она принадлежит хозяйке
квартиры, то нам не нужна. Я положила пуговицу в сумочку.

- Осмотритесь еще раз, все ли на месте? - спросил гражданский.

Я осмотрелась и заверила, что на месте все.

- И мебель стоит, как обычно? И нет следов борьбы? - спросил капитан.

- Все, как всегда, и мебель тоже, - заверила я.

- Почему же вы решили, что здесь что-то не так. - осторожно
поинтересовался гражданский.

Ну как ему объяснить, что самое большее, на что способна Клавдия ради
меня и Нелли, так это лишь на замачивание белья. Никогда она не начала бы
без нас стирку. И уж тем более не стала бы сама вешать белье на балкон.

Хотя откуда я знаю? Мы просто не давали ей такой возможности, постоянно
забегали вперед, как говорила бабушка, брали все на себя. А Клавдия не
бессердечный человек, она понимает, что нам с Нелли нелегко. Она же слышала
вчера, как переживала Нелли из-за Саньки. И я волновалась, что стирка
большая. Всем хотелось управиться до ночи, вот Клавдия, не дождавшись нас, и
начала.

Я опоздала на целых сорок минут, а Нелли (со своей депрессивной больной)
и вовсе непонятно, когда приедет. Клавдия - сама пунктуальность - наверняка
начала стирку ровно в назначенное время, а я опоздала на сорок минут. Во
всем виновата я, поэтому и ищу другое объяснение. Мое подсознание не желает
признавать страшной вины и хочет найти другого виновного. Во всяком случае
Нелли, я уверена, так трактовала бы мои подозрения.

- Вы правы, - махнула я рукой. - Видимо, вы правы, Клава вешала белье и
упала.

- Ну, а раз это несчастный случай, нам здесь делать нечего, - сказал
капитан.

Я осталась в квартире одна. Вышла на балкон, посмотрела вниз. Сердце
оборвалось от страха. Лететь с такой высоты, беспомощно расставив руки...

Она вешала белье. Какой ужас!

Звонок из прихожей словно прошил меня насквозь. Я так испугалась, что
даже колени затряслись. Господи, какая я стала нервная. Это же Нелли.
Посмотрим, как отреагирует она, эта врачевательница душ.

Запыхавшаяся Нелли явилась в белом халате.

- Прямо из больницы, даже халат не стала снимать, - сообщила она,
торопливо сбрасывая туфли и швыряя сумку на пол. - Так спешила, так
спешила... Вытащи там, порошок принесла...

- Порошок сегодня не пригодится, - сдерживая рыдания, произнесла я.

Нелли удивленно посмотрела на меня. В этом дурацком халате она и в самом
деле похожа на доктора.

- А что пригодится? - растерянно спросила она.

- Твердость духа. Ты не заметила толпу народа под балконом Клавдии? -
решила я зайти издалека.

- Заметила, но ты же знаешь, я так спешила. А почему ты спрашиваешь?

- Мы опоздали, а Клавдия начала стирку...

- И молодец, - обрадовалась Нелли, - значит, раньше закончим.

- Если бы ты дала мне договорить, то узнала бы, во что вылился такой
подвиг.

- Во что?

- Клавдия вешала белье и упала с балкона. Нелли - в это время она искала
свои тапочки - остолбенела.

- Как с балкона? Здесь же пятый этаж!

- Именно, - подтвердила я и, не в силах больше сдерживаться, залилась
слезами.

- Что с ней? - подскочила ко мне Нелли. - Говори сейчас же, что с ней.

- Клава в реанимации, - ревя белугой, с трудом выговорила я.

- Быстро туда.

Нелли бросила тапочки и снова влезла в туфли. Когда eй удалось натянуть
их на свои отекшие ноги, понеслись вниз, к "Жигулям".

По дороге заскочили в магазин за продуктами - брали все подряд - и
тридцать минут спустя были уже в больнице. Я, вооруженная знаниями,
полученными от Маруси, с помощью продуктов без труда получила все
интересующие меня сведения. Клавдия еще жива, но в очень тяжелом состоянии.
Ее пытаются спасти.

Мы помчались в реанимационное отделение.

Когда я в коридоре, с криком "упала с балкона", схватила за грудки
первого попавшегося мне доктора, дверь палаты интенсивной терапии открылась,
и вышедшая медсестра сообщила, что больная экзетировала.

- Что сделала больная? - нервно спросила я доктора.

- Экзетировала, - ответил он, старательно отдирая мои руки от воротника
своего халата. - Умерла.

- Умерла?

Я отшатнулась, словно меня ударили. Я уже слишком плохо соображала, чтобы
понимать происходящее.

- Какая больная? - сквозь странный гул спросила Нелли. - Та, что упала с
балкона?

- Аааааа... - (Что за жуткий вопль? Мой крик?) Да, это Клавдия. Погибла
моя Клавдия. Чудачка Клавдия. Инопланетянка Клавдия. Она умерла, а всем хоть
бы что. Ходят, живут...

Такого потрясения я не испытывала со времени смерти моей бабушки. Я
куда-то рвалась и что-то кричала. Меня хватали за руки и тащили. Падали на
меня и кружились белые двери, колпаки-халаты, казенные стены. Мир
лихорадочно двигался и молчал. Или я оглохла? Я вопила и не слышала своего
голоса.

Слезы лились потоком и жгли лицо.

Очнулась я дома, в своей постели. Рядом Нелли, усталая, постаревшая.

- Слава богу, - облегченно вздохнула она. - Уже думала, ты никогда не
проснешься - такую дозу они тебе вкатили там, в реанимации. Если бы не я,
там бы ты и осталась.

- Нелли, неужели Клава умерла? - жалобно проскулила я.

- Да, - с гримасой боли кивнула Нелли. Я заплакала. Я не знала, что
делать с той болью, которая поселилась в груди. Эта боль завладела всем моим
телом, ломала его, выкручивала, выжимая последние капли жизни.

Лишь сейчас я осознала тяжесть утраты. Лишь сейчас поняла, чем была для
меня Клавдия. Она была моим ребенком, моим странным, непонятным ребенком. Я
учила ее своим глупым мудростям, старалась контролировать каждый ее шаг,
берегла ее хилое здоровье. Я замучила ее своими суждениями обо всем на
свете, поэтому она скрывала от меня этого Диму. Я просто не давала ей жить.

- Клава, Клава, прости меня, - приговаривала я сквозь слезы.

Нелли нахмурилась.

- Прекрати сейчас же, - приказала она. - Ты ни в чем не виновата. Это
судьба.

- Ты же не веришь в судьбу. Она посмотрела на часы.

- Верю, но у меня мало времени...

- У тебя нет времени, у тебя есть Санька. Ты счастливая. А кто теперь у
меня?

Нелли внимательно всмотрелась в мои глаза. Лицо ее исказилось болью.
Болью за меня.

- У тебя есть я, - с нежностью сказала она. - Есть мой Санька... Алиса,
Маруся и толпы мужиков которые без ума от тебя и твоей фигуры. Не
капризничай. Ты же сильная.

Я кивнула, прислушалась к себе, но силы не почувствовала. Боль - да.
Одиночества - сколько хочешь, а силы нет, ну ни грамма.

- Клавдия хоронила меня... Господи, теперь я понимаю, почему она
призналась Алиске. Какая я жестокая. Я заставила ее пройти через этот
кошмар. Она же думала, что я умерла. Ненавижу себя!

Я была безутешна. Отчаяние достигло того предела, когда хотелось разбить
что-нибудь или нанести себе вред. Что угодно, лишь бы заглушить ту,
душевную, боль. Я представляла страдания Клавдии и жалела ее, и кляла себя.
Я считала себя убийцей. Стоило мне прийти хотя бы на полчаса раньше, и моя
сестра была бы жива. Всего каких-то полчаса.

Я плакала, металась. У меня опять началась истерика. Нелли давно
пожалела, что не оставила меня там, в реанимации. У нее уже не было сил.

Потом пришли Маруся с Акимом. Они отпустили Нелли к Саньке. Аким сел
рядом, положил теплую руку на мой лоб и принялся рассказывать притчи. Я
слушала и не слушала.

- Я убила ее, убила, - рыдая, бормотала я.

- Однажды некий торговец отправил слугу на базар за покупками, -
прикрывая мне рот свободной ладонью, сказал Аким, - а слуга тут же воротился
и, дрожа от страха, сообщил, что толкнула его в толпе какая-то старуха. Он
обернулся и увидел: стоит перед ним Смерть. Она посмотрела в его глаза и
погрозила пальцем. "Сжалься надо мной, хозяин, дай поскорей коня. Я поеду в
Самару и спрячусь от Смерти" - взмолился слуга. Торговец сжалился и дал
коня. Слуга поскакал прочь - только пыль столбом. Я разрыдалась еще горше.

- Я убила ее, убила.

Аким опять прикрыл мой рот ладонью, произнес "тес" и продолжил:

- Несколько часов спустя торговец сам отправился на базар и там среди
толпы тоже увидел Смерть. Подошел к ней, спросил: "Скажи, зачем ты утром
напугала моего слугу?" - "Что ты? Я вовсе не пугала его, - отвечала Смерть.
- Просто удивилась, увидев его здесь, в Багдаде. Представь себе мое
изумление - у меня же сегодня с ним встреча в Самаре".

Не знаю, что случилось со мной, но после этих слов я почувствовала
усталость и заснула. Я спала долго, очень долго и видела ужасные, жуткие
сны, такие сны, что, стань они явью, и смысла нет просыпаться.

- Как хорошо, что это только сны, - сказала я себе, проснувшись.

Я не подозревала тогда, как страшна та действительность, которая