ненависть; мучительное же воспоминание, о котором я уже говорил, отдаляло
меня от матери и делало месть ей невозможной. Но невозможно было и
оборвать связующие нас нити.
почувствовал, что отныне свободен. Сам не знаю почему, но внезапно я
ощутил, что матери никогда уже не удастся запугать меня.
щеке.
разбросанных пальцах не было силы, ногти ударялись о мою щеку мелким
градом. Даже сейчас лицо матери сохраняло приниженное, молящее выражение.
Я отвел глаза. Наконец она угомонилась и уже совсем другим тоном спросила:
беспокоило.
Святой отец милосерден, он не станет тебя наказывать. Но учти, если ты не
возьмешься за ум, твоей бедной матери останется только умереть. Так и
знай! Ты меня в гроб загонишь, если не образумишься. Помни, ты должен
стать большим человеком... А теперь иди и умоляй отца настоятеля простить
тебя.
поздороваться с моим спутником.
так отвратительна? - думал я. Надежда - вот в чем дело.
угнездившаяся в грязной коже чесотка, что без конца выходит наружу
мокнущей красной сыпью.
откладывал осуществление своего замысла, и бесконечные эти проволочки
ничуть мне не надоедали.
каждого месяца ко мне приставал Касиваги, сообщал мне, сколько набежало
процентов на мой долг, и, грязно ругаясь, требовал уплаты. Деньги ему
возвращать я не собирался. А чтобы не встречаться с кредитором, достаточно
было просто не ходить в университет.
терзался сомнениями, не колебался и не пытался отказаться от своей идеи.
Нерешительность и переменчивость исчезли без следа. Все полгода мой взгляд
оставался неподвижным, прикованный к некой точке в будущем. Наверное, в
этот период я впервые узнал, что такое счастье.
что Золотому Храму суждено погибнуть в огне, я перестал обращать внимание
на неприятности, ранее казавшиеся мне невыносимыми.
со всеми, ничто не могло лишить меня душевного равновесия. Я примирился
даже с природой. Всю зиму по утрам я с глубокой симпатией наблюдал за
пушистыми птичками, прилетавшими клевать ягоды падуба.
него, и от матери, и от многого другого. Однако я был не настолько глуп,
чтобы поверить, будто обретенное мной благополучие означает, что мир вдруг
переменился - сам по себе, безо всякого вмешательства с моей стороны.
Любое событие и явление можно извинить, если смотреть на него с точки
зрения конечного результата.
того, что конечный результат зависит только от меня, и зиждилась моя
свобода.
душе впору, словно сшитый на заказ костюм.
случае, с того дня, когда отец впервые привел меня к Золотому Храму, - еще
тогда семя упало в мое сердце, чтобы со временем взойти и расцвести.
Подросток увидел творение, с красотой которого не могло сравниться ничто
на земле. Вот она, причина, по которой я стал поджигателем!
Отани. Два дня спустя мне исполнился двадцать один год. Итоги трех лет
обучения были поистине впечатляющими; из семидесяти девяти студентов я
вышел семьдесят девятым, мне же принадлежал и рекордно низкий балл - сорок
два по-японскому. .Я прогулял двести восемнадцать часов из шестисот
шестнадцати, то есть более трети всех занятий. Несмотря на это, меня
благополучно перевели на основное отделение - университетское начальство
руководствовалось буддийской доктриной милосердия, и неуспевающих из Отани
не отчисляли. Настоятель молча наблюдал за моими достижениями.
лета я провел, бродя по буддийским и синтоистским храмам, - благо платы за
вход там не требовали. Я ходил и ходил - сколько выдерживали ноги.
увидел впереди себя студента, бредущего той же рассеянной походкой, что и
я. Он свернул в старую табачную лавку, и я увидел в профиль его лицо под
козырьком форменной фуражки.
очень белая кожа. На фуражке красовалась эмблема Киотоского университета.
Студент краешком глаза взглянул в мою сторону, и меня словно накрыло
густой тенью. Я интуитивно почувствовал, передо мной еще один поджигатель.
мостовой порхала бабочка. Вот она подлетела к табачной лавке и села на
увядшую камелию, сиротливо торчавшую в вазе.
уверен, что это поджигатель. Он специально выбрал самое трудное время,
разгар дня, и теперь твердо идет к намеченной цели.
поверженные в прах устои. Так думал я, глядя на маячившую впереди
напряженную спину в студенческой тужурке.
поджигателя. Обтянутая черным сержем, она казалась мне преисполненной
гнева и несчастья.
левое ее плечо было заметно ниже правого - и не мог отделаться от
ощущения, будто вижу самого себя со спины. Студент был красивее меня, но я
не сомневался, что та же смесь одиночества, злосчастия и опьянения
Прекрасным направила его по моему пути.
свершения, все крепло.
тягуч прозрачный воздух. Я раздвоился, и вторая моя половина, имитируя
предстоящее деяние, показывала, как все будет, когда я решусь привести
свой замысел в исполнение.
провалились. Впереди показались величественные Южные ворота храма
М"синдзи. Широко распахнутые створки обрамляли богатый и многообразный мир
- моему взору открылся вид на Зал Гостей, на густой лес колонн храма, на
черепицу крыши, на сосны и еще на аккуратный квадрат ярко-синего неба,
усыпанный мелкими облачками. По мере приближения к воротам мир,
заключенный в них, расширялся, вбирая в себя каменные дорожки, пагоды и
многоемногое другое. Я знал, что если пройти под широким сводом этих
таинственных ворот, то окажется, что они поглотили весь бескрайний
небосвод и все бесчисленные облака. Вот он, истинный храм, подумал я.
перед главным зданием, возле пруда, в котором цвели лотосы. Постоял
немного, поднялся на каменный китайский мостик, соединявший берега пруда,
и, задрав голову, стал смотреть на храм.
в огне. В такой ясный день пожар заметят не сразу. Лишь когда клубы дыма
потянутся вверх, тая в себе невидимые языки пламени, лишь когда задрожит и
исказится голубой небосклон, все поймут, что произошло.
стене. Был час, когда в обитель возвращаются нищенствующие монахи, на
мощенной камнем дорожке как раз появились три мужские фигуры с широкими
соломенными шляпами в руках. Согласно уставу, нищенствующие монахи до
самого возвращения в свои кельи должны смотреть только под ноги и не могут
разговаривать друг с другом. Молчаливая троица прошла мимо меня и, свернув
направо, исчезла за углом.
одной из деревянных колонн и достал из кармана купленные недавно сигареты,
все время беспокойно озираясь. Я догадался, что он хочет зажечь огонь,
притворяясь, будто, прикуривает. Вот студент сунул в рот сигарету, нагнул
голову и чиркнул спичкой.
Шилова Юлия
Якубенко Николай
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Шилова Юлия