Все разошлись, даже Кияшко с солдатами, остались одни вьюноши и
поповны, заиграли на фисгармонии всякие контрадансы, заведут сейчас танцы, а
новоизбранный старшина все в себя не придет.
Побрел наконец, идет себе по аллее в полном одиночестве, такие-то
хорошие, такие-то убедительные слова приходят сейчас на ум, выскажи он их,
не смогли б не уважить, освободили бы от непосильной ноши, но сказать их
некому, и сбросить с себя ничего уже нельзя.
И вдруг чувствует, как опустилась на плечо чья-то рука и дружески его
обнимает...
Батюшки, Быстров! Откуда?
А тот наклоняется и так утешительно, так доверительно дает опечаленному
старшине совет:
- Ничего, Кондрат Власьич, не теряйся, минует тебя эта напасть,
царствуй, как английский король, только ни в коем разе не управляй.
24
Как назойливый петух, отогнанный от куриного стада, он с самого утра
покрикивал, с самого утра все кричал:
- Мне нач-чальника! Мне нач-чальника!
Так что даже невозмутимый фельдфебель Жобов и тот не выдержал, вышел на
галерейку и заорал:
- Да иди ты, иди отсюда, мать твою перемать, подобру-поздорову...
Но мужичонка не угоманивался:
- Мне нач-чальника!
И таки дозвался начальника.
На заре прискакали два казака из штаба дивизии, с пакетом, "вручить
лично и непосредственно командиру полка подполковнику Шишмареву".
Ряжский тут же послал ефрейтора Гарбузу за подполковником: "Доложи, так
и так..." И Шишмарев через десять минут пришел в штаб и расписался в
получении пакета.
- Прикажите накормить, ваше благородие, - попросил казак, отдав пакет и
облегченно вздохнув. - Часок вздремнем и обратно, к вечеру беспременно
велено возвратиться.
Шишмарев велел накормить гонцов и пошел в зал читать полученную депешу.
Он сидел у окна, читал, перечитывал, достал из полевой сумки карту,
сверился с картой и опять принялся вникать в смысл полученного приказа,
когда до него донеслось настойчивое хрипловатое кукареканье: "На-чаль-ни-ка!
На-чаль-ни-ка!.."
- Какого черта он там орет? - оторвался от бумаг Шишмарев. - Что нужно?
- Вас требует. Какой-то Кудашкин... - с усмешкой объяснил Ряжский. -
Его уже гнали, говорит: "Пока не повидаю начальника, не уйду..."
- О господи... - Шишмарев встал и пошел через сени на галерейку. - Что
тебе? Орешь как оглашенный...
- Товарищ высокоблагородие! Как я есть желаю все по порядку...
Славушка только что проснулся, услышал лениво-раздраженный голос
Шишмарева и тоже выглянул в галерейку.
Перед Шишмаревым переминался с ноги на ногу лядащий мужичонка в рыжем
армячке из домотканого сукна, точно обгрызенного по колено собаками.
Славушка видел его как-то, он приходил к Павлу Федоровичу - то ли плуг
одолжить, то ли предлагал купить мешок проса.
Ну что понесло этого Захара Кудашкина в белогвардейский штаб, что
заставило вызывать и не кого-нибудь, а обязательно самого командира полка?!
Нищий мужик из Семичастной, избенка только что не завалится... Славушка
окончательно его вспомнил, у него и земли-то хорошо, если была десятина, при
Советской власти нарезали ему еще три, дали леса, и вот поди ж ты, целое
утро кричал, требовал, добивался, чтобы донести на Советскую власть.
- Быстряк Маруську свою туды-сюды, туды-сюды...
Сперва Шишмарев не понял, с трудом добился от Захара объяснения:
Быстряк - это Быстров, Маруська - лошадь Быстрова. Кудашкин видел Быстрова
за Семичастной, и не один раз, тот приезжает, уезжает, чего-то вышныривает,
и "етто, известно, против властей".
Тут Шишмарев стал слушать внимательнее, принялся расспрашивать,
уточнять.
Председатель исполкома Быстров всех помещиков здесь прижал, полный
хозяин был волости, думали, что "ен... ев... ив... ивакуировалси", а на
самом деле ничего "не ивакуировалси", остался здесь со всей своей бражкой,
следит за властями, от него всего жди, а он, Захар Кудашкин, "завсегда за
порядок".
Ну, какой порядок нужен Кудашкину? Форменное ничтожество, только при
Советской власти голову поднял и пришел ее предавать!
- Ен неспроста шныряет, встречается с кем-то, может, у вас кто
сочувствует...
- Где ты видел своего Быстрова?
- В леску, за речкой, пошел жердей наломать...
Порубки леса возле Успенского запрещены, за них строго взыскивали,
однако сейчас безвременье, и Кудашкин не боялся ни Быстрова, ни Шишмарева.
- Ен в одно место к вечеру ездиит.
- Покажешь где?
- Хоть сей минут!
Славушка видел, что командир полка встревожен... Неужели Шишмарев
придает значение доносу Кудашкина?
- Гарбуза!
Гарбуза уже ел глазами начальство.
- Видишь мужика?
- Отогнать?
- Пойдешь с ним, покажет место, и вечером в секрет. Заберешь всех, кто
там встречается. Понятно?
- Так точно.
Шишмарев вернулся в залу, снова принялся изучать приказ.
- Я не мешаю вам? - деликатно осведомляется Славушка.
- Нет, нет...
Шишмареву даже приятно присутствие мальчика, он чуть моложе его сына,
интеллигентный мальчик - куда только судьба не забрасывает теперь
интеллигентных мальчиков, вместо того чтобы учиться в нормальной гимназии,
ходит здесь в какую-то вторую ступень, голод, конечно, разруха, куда они не
загонят...
От бумаг Шишмарева отвлекает Ряжский:
- Господин подполковник!
- Что, Михаил Гурьевич?
- На два дня обеспечены выпечкой, в Покровском больничную пекарню
приспособили, но... запасы муки...
- Пройдитесь по мельницам.
- Я уже сказал интендантам.
- Отлично.
- А если у кулачков...
- Не дразните крестьян. Вот если начнется отступление...
Шишмарев и Ряжский уходят. Один Астров тюкает на машинке. Тоже
собирается въехать в Москву на белом коне с притороченным "ремингтоном". Что
заставляет его находиться в деникинской армии? Был писарь и будет писарем.
Его и завтракать-то всегда забывают позвать!
Славушка бежит на кухню к Надежде.
- Писарь завтракал?
- А кто его знает!
- Полковник велел накормить.
- Так что не идет?
Славушка возвращается.
- Астров, вас завтракать зовут.
- А если кто придет?
Астрову хочется есть, но он боится оставить канцелярию, и Славушка
клянется, что ни на секунду не покинет комнату.
Теперь он один. Перебирает бумаги. Где депеша? В планшете. А планшет на
Шишмареве...
Писарь успевает вернуться раньше командира полка. На губах у него
крошки картофеля.
- Никто не заходил?
Входит Шишмарев со всей своей свитой. Говорят о фураже. Настроение у
всех повышенное, должно быть, достали овса.
- А теперь, - обращается Шишмарев к мальчику, - придется тебе...
Славушка понимает. Но уходит он в соседнюю комнату.
Через стенку многое слышно.
- Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное
известие... - Так или почти так. - Указание из штаба дивизии. Если
командование примет решение отойти, двигаться на Малоархангельск, и дальше
полевыми дорогами...
Слышно не очень ясно.
- Простите, - перебивает кто-то из офицеров. - Я не понимаю: мы
наступаем или отступаем?
- Пока наступаем, но... есть опасение, наступление может захлебнуться.
Вряд ли имеется в виду общее отступление. Тактический маневр, с глубоким
отходом от Орла, Курска...
- И даже Курска?!
- Попрошу к карте. Пока что мы идем вперед. Но если не удастся взять
или обойти Тулу...
Славушка не очень-то хорошо разбирается, о чем идет разговор, деникинцы
наступают, о каком движении на Малоархангельск речь, непонятно.
Еще рано, рано за реку, но Славушка уже собирается...
Вот дом Заузольниковых, у них квартирует Шишмарев, вот исполком, вот
огород, почтмейстерская капуста, зеленые шары благоденствия, почта и аллея
Шилова Юлия
Корнев Павел
Свержин Владимир
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Шилова Юлия