успокоила ее, поняв, что Анаис быстро усвоит парижские вкусы, стоит лишь ее
приодеть. Если г-же де Баржетон и недоставало навыков света, все же в ней
чувствовалось врожденное высокомерие аристократки и то неуловимое, что
принято называть породой. Итак, в будущий понедельник она возьмет свое. И
затем маркиза знала, что насмешки прекратятся, как только в обществе станет
известно, что эта женщина - ее кузина, суждение будет отсрочено до нового
испытания. Люсьен не подозревал, как преобразит Луизу шарф, накинутый на
плечи, модное платье, изящная прическа и советы г-жи д'Эспар. Маркиза,
подымаясь по лестнице, посоветовала кузине не держать в руке носовой платок.
Хороший или дурной тон зависит от множества подобных мелочей, которые умная
женщина на лету схватывает, а иная никогда не усвоит. Г-жа де Баржетон,
полная усердия, была умнее, нежели требовалось для того, чтобы понять свои
погрешности. Г-жа д'Эспар была уверена, что ученица сделает ей честь, и не
уклонилась от руководства. Короче сказать, между обеими женщинами состоялся
союз, скрепленный взаимными интересами. Г-жа де Баржетон мгновенно предалась
почитанию новоявленного идола, обольстившего, ослепившего, околдовавшего ее
своим обращением, умом, всем тем, что ее окружало. Она почувствовала в г-же
д'Эспар тайную власть честолюбивой знатной дамы и решила войти в свет
спутником этого светила; итак, она была от нее в явном восхищении. Маркиза
была тронута этим наивным поклонением; она приняла участие в кузине, сочтя
ее беспомощною и бедной; она была не прочь получить ученицу, создать школу и
радовалась возможности обрести в г-же де Баржетон нечто вроде приближенной
дамы, рабы, которая бы ее превозносила,- сокровище среди парижских женщин
более редкое, нежели беспристрастный критик среди литературной братии.
Однако ж любопытство стало слишком явным, и новоприезжая не могла этого не
заметить; г-жа д'Эспар из учтивости пожелала утаить от нее причины общего
волнения.
честью столь явного внимания этих дам...
забавляют парижанок,- сказала, смеясь, г-жа де Баржетон.
заметила маркиза, взглянув на поэта; она впервые взглянула на него и нашла,
что он одет в высшей степени потешно.
г-жи де Серизи, куда только что вошел заново отлакированный старый
прелестник.
могла скрыть удивленного взгляда и улыбки, презрительно вопрошавших: "Откуда
явился этот юнец?" Луиза почувствовала себя посрамленною в своей любви,-
переживание самое обидное для француженки, и горе возлюбленному, повинному в
том. В светском кругу, где ничтожное возрастает до великого, достаточно
одного неловкого жеста, слова, чтобы погиб неопытный. Главное достоинство
хороших манер и высшего тона- в их полной гармонии, когда все бесподобно
сочетается и ничто не оскорбляет вкуса. Даже тот, кто по неведению или
увлеченный какой-либо идеей не соблюдает законов светской науки, может легко
понять, что в этой области, как и в музыке, диссонанс есть полное отрицание
самого искусства, условия которого под угрозой небытия должны соблюдаться во
всех утонченных подробностях.
похождениями и, однако ж, принятая
объясненная. Самые опасные мужчины - ее друзья. Отчего? Никто не
осмеливается проникнуть в эту тайну. Стало быть, этот господин - ангулемский
лев?
поклоннику титул, право на который она оспаривала.- В свое время барон
заставил говорить о себе. Он спутник де Монриво.
вспоминаю о бедной герцогине де Ланже, исчезнувшей, точно падающая звезда. А
вот,- продолжала она, указывая на одну из лож,- господин де Растиньяк и
госпожа де Нусинген, жена поставщика, банкира, дельца, торгаша, спекулятора,
человека, проникшего в парижский свет лишь благодаря своему богатству; по
слухам, он не слишком разборчив в средствах наживы; он всячески старается
нас уверить в своей преданности Бурбонам; он уже пытался попасть ко мне. Его
жена воображает, что занимая ложу госпожи де Ланже, она заимствует и ее
обаяние, ум, успехи в свете. Вечная история вороны в павлиньих перьях!
знаем, что у них нет и тысячи экю годового дохода,- сказал г-же де Баржетон
Люсьен, пораженный изысканной роскошью наряда этого молодого человека.
маркиза, не отводя лорнета от глаз.
разгадать, какие приговоры в них выносились г-же де Баржетон и отчего он сам
возбуждает столько любопытства. Между тем Луиза была сильно задета
пренебрежением маркизы к красоте Люсьена.
опустился. В ложе герцогини де Карильяно,
г-жой де Баржетон; она ответила ему наклонением головы. Светская женщина все
видит, и маркиза заметила безупречные манеры дю Шатле.
четыре парижские знаменитости.
прославленный, примечательный своей девичьей красою, томной и изнеженной, но
его пристальный взгляд, спокойный, твердый и хищный, как взгляд тигра,
вносил поправку в эту красоту; его любили и боялись. Люсьен тоже был красив,
но взор его был так нежен, синие глаза так детски чисты, что нельзя было
ожидать от него силы и непреклонности характера, столь привлекательных в
глазах женщин. Притом поэт ничем не прославился; между тем де Марсе
увлекательною живостью ума, искусством обольщать, нарядом, приноровленным к
его облику, затмевал всех своих соперников. Судите же, чем мог быть в
соседстве с ним Люсьен, напыщенный, накрахмаленный, нелепый, как и его новый
наряд! Де Марсе тонкою игрою мысли и обворожительными манерами завоевал
право говорить дерзости. Радушный прием, оказанный ему маркизою, нечаянно
открыл г-же де Баржетон влиятельность этого человека. Второй был один из
Ванденесов, тот, чье имя было замешано в истории леди Дэдлей, милый молодой
человек, умный, скромный, преуспевавший благодаря качествам, резко
противоположным тем, которыми славился де Марсе; г-жа де Морсоф, кузина г-жи
д'Эспар, горячо рекомендовала его маркизе. Третий был генерал Монриво,
виновник гибели герцогини де Ланже. Четвертый - г-н де Каналис, один из
блистательных поэтов той эпохи, молодой человек на восходе славы; он
гордился своею родовитостью более, нежели талантом, и рисовался склонностью
к г-же д'Эспар, чтобы скрыть свою страсть к герцогине де Шолье. Несмотря на
его очарование, уже и тогда омраченное притворством, в нем угадывалось
чрезмерное честолюбие, позже бросившее его в политические бури. Красота,
почти приторная, милые улыбки плохо маскировали глубокое себялюбие и вечные
расчеты существования, в ту пору загадочного; но, остановив свой выбор на
г-же де Шолье, женщине за сорок лет, он снискал благосклонность двора,
одобрение Сен-Жерменского предместья и вызвал нападки либералов, именовавших
его поэтом алтаря.
причины пренебрежительного отношения маркизы к Люсьену. Когда же началась
беседа и каждый из этих утонченных, изощренных умников щегольнул
замечаниями, в которых было более смысла, более глубины, нежели во всем том,
что Анаис слышала в провинции за целый месяц, и, особенно, когда великий
поэт произнес волнующие слова, в которых отразился позитивизм той эпохи, но
позитивизм, позлащенный поэзией, Луиза поняло то, о чем накануне ей говорил
дю Шатле: Люсьен был ничто. Все смотрели на бедного незнакомца с таким
убийственным равнодушием, он так походил на чужестранца, не знающего языка,
что маркиза сжалилась над ним.
Рюбампре. Вы занимаете высокое положение в литературном мире, возьмите же
под свое крыло начинающего. Господин де Рюбампре прибыл из Ангулема, и ему,
без сомнения, понадобится ваше заступничество перед теми, кто выдвигает
таланты. У него еще нет врагов, которые создали бы ему имя. Ужели это не
забавно: помочь молодому человеку путем дружбы достичь того, чего вы
достигли путем ненависти? Неужели вас не увлекает такая славная выдумка?
к Люсьену. Де Марсе, хотя и стоял в двух шагах от новоприезжего, вооружился
лорнетом, чтобы рассмотреть его; он переводил взгляд с Люсьена на г-жу де
Баржетон и с г-жи де Баржетон на Люсьена, как бы сочетая их насмешливой
догадкой, равно оскорбительной для обоих; он рассматривал их, как диковинных
зверей, и улыбался. Улыбка его для провинциальной знаменитости была
смертельным ударом. Лицо Феликса де Ванденеса изобразило сострадание.
Монриво бросил на Люсьена пронизывающий взгляд.
интерес предписывает нам не помогать соперникам, но вы приучили нас к
чудесам.
господином де Рюбампре отобедать со мною; в моем доме вам будет удобнее,
нежели здесь, побеседовать о литературных делах. Я постараюсь залучить
кого-нибудь из диктаторов литературы и светил, покровительствующих ей,
автора "Урики" и кое-кого из благомыслящих молодых поэтов.
Рюбампре, я позабочусь о его красоте. Я дам ему наставления, и он будет
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Круз Андрей
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Афанасьев Роман