раскусит ли он меня в самый последний момент, не уйдет ли в
глухую оборону, заставив тем меня жертвовать десятком фигур,
чтобы ее прорвать.
слона просто так отдаешь? Это неосторожно с твоей стороны,
Боря, очень неосторожно. Я его, конечно, ем: ферзь F4-D2.
(становится привычкой) себя одернул: ты до Герострата еще
не добрался; прошлый раз так же думал, что он не успеет. Но
ведь успел!
и ты способен совершать. Подарил мне слона, ферзь - королева
твоя - под угрозой. Где-то ты просчитался. Ну ладно, ты
пока подумай над следующим своим ходом, осмысли свое шаткое
положение, а я тем временем со слоном разберусь. Кто у нас тут
по списку слон?..
пота, и пальцы оставляют на гладкой поверхности влажные разводы.
Это тоже становится привычкой.
тебя: сбить меня с толку, напугать, обозлить, заставил понервничать,
а в результате выяснить для себя что-нибудь толковое
тебе снова не удалось. Всей и пользы, что следующий свой ход
и на шахматной доске, и в игре "сыщики-разбойники" я знаю.
Вот только нужно еще успеть этот ход сделать...
На углу мальчишка шумно с выдумкой торгует газетами. Ничего
подозрительного. Одно меня беспокоило: самое время вернуться
домой Людиным родителям, если таковые у нее имеются в числе
живых и здоровых. В таком случае ситуация осложнится, чего
не хотелось бы... Ладно, сориентируемся по обстановке. Импровизация
все-таки - великая вещь, и ни разу меня еще не
подводила.
оставалась моей последней ниточкой к Герострату и от нее зависело
успею я выйти на него прежде, чем он доберется до
"слона", или не успею. Если и эта ниточка оборвется, тогда
все - придется пойти на крайнюю меру.
так. Придется пойти на поклон к любимому товарищу полковнику,
который всегда поможет, всегда поддержит. Всегда подставит.
И вот идти к нему мне совершенно не хотелось. Ни под каким
видом. Только вот если в крайнем случае, когда все другие ниточки
будут оборваны.
как ветром сдуло. Не все еще потеряно, Игл, не все еще
потеряно!
меня. Люда Ивантер стояла в прихожей, босыми ногами на
пушистом коврике, совершенно обнаженная, протягивая навстречу
мне руки. А я в ответ обалдел, застыл, не зная, как тут
поступить. Чего-чего, но подобного я ожидать определенно
не мог.
с едва сдерживаемой страстью. - Ну! Иди!
а она, взяв меня за руку, повела дальше, в гостиную комнату,
где я увидел огромную тахту, застеленную белоснежным
накрахмаленным бельем, маленький столик с выставленными на
нем шампанским и шоколадом, включенную стереосистему, в
магнитофон которой Люда сразу же вставила кассету, вслед
за чем воздух наполнила полузнакомая мелодия из репертуара
"Пинк Флойд".
поглаживая свое тело: бедра, живот, грудь.
встряхнув копной распущенных рыжеватых волос, подступила ко
мне, прижалась и начала аккуратно расстегивать куртку, одновременно
увлекая меня в сторону тахты. И вот тут наши взгляды
встретились; я все понял и, сильно толкнув ее, отшатнулся
прочь.
и лаская свое тело руками.
специфику?
левой ее руки заскользили там, между ног, поглаживая, возбуждая.
Мне это живо напомнило дешевенький порнографический фильм,
который довелось видеть в подпольном видеосалоне еще до призыва
в армию.
у трех членов Своры в течении двух суток, и все - при
моем появлении. Его рук дело. Больше некому. А значит, все-таки
смерть моя ему чем-то выгодна. Правда, этот вот последний
инцидент - курам на смех. Неужели наш гениальный стратег всерьез
полагал, что я брошусь на Люду, как кобель, учуявший запах
течки?
этого пустого и словно подернутого дымкой взгляда.
Голова прояснилась.
я испытывал к ней лишь жалость. Игрушка, марионетка, которой
управляет лысый маньяк с амбициями египетского фараона.
Передо мной стояла проблема: как прекратить действие программы.
Хорошо, конечно, что она не кидается на меня с ножницами,
как сделал это Юра Арутюнов, и у меня есть время подумать,
попробовать различные варианты. Но и в таком состоянии
от нее толку немного. Не устраивать же ей допрос под
мастурбацию и непрерывный стон: "Хочу тебя, хочу тебя,
хочу тебя!".
очередь, когда Люда, заметив, что я не собираюсь внимать
ее страстным призывам, вдруг села, выпрямившись, на тахте;
рука ее юркнула под подушку, и мне в лицо уставился черный
зрачок маленького револьвера.
было самое настоящее отчаяние, потому что ниточка утоньшалась,
последняя ниточка обрывалась прямо на моих глазах с
появлением на сцене черной хлопушки, дамского револьверчика.
Соблазнение оказалось лишь прелюдией, основной задачей,
как и с Арутюновым, было меня убить. И значит, снова мне
придется драться, снова придется напрягать все силы, чтобы
удержать машину смерти теперь уже в лице миловидной двадцатилетней
девушки, которой я никогда не желал ничего плохого.
того, как переломаю ей руки и ноги, чтобы обездвижить - что
мне останется? Сидеть над ней и пытаться хоть что-нибудь выведать
у полумертвого тела, а потом обнаружить, что за все
часы не приблизился к Герострату хотя бы на шаг?
на курок - пока еще мягко. Я знал, что какой бы ни
был этот дамский револьвер, на таком расстоянии его вполне
хватит, чтобы уложить меня на месте. Но отчаяние было настолько
сильным и всеобъемлющим, что в какой-то момент я
почувствовал, что безразлично мне попадет она или нет, сумею
я уйти от пули или нет. И в общем-то, не хочу я, не желаю
предпринимать хоть что-нибудь для своего спасения, и
пусть она стреляет, а для меня все наконец-то кончится раз
и навсегда.
что знакомый голос за спиной громко произнес:
вытянулась и задышала тихо, ровно, как спящая.