Зеггерс глянул на счетчик лага: винт толкал сейчас лодку на скорости в
восемь узлов, и при этом они шли, не отставая от транспортов (скорости
противников были равнозначны).
- Ладно, - решил он. - Одну вколотим... Курсы у нас параллельны, лишь
возьму упреждение. Тут не надо даже тригонометрии, будь она проклята...
Носовой аппарат, можно открывать заслонки... Левой трубой... одну...
внимание... пли!
Глухо булькнув, вся в пузырях воздуха, обильно смазанная тавотом, торпеда
пошла на транспорт. Следя в перископ за туманной дорожкой торпедного следа,
взбившего поверхность моря отработанным керосиновым газом, Зеггерс стал
смеяться:
- Всегда забавно видеть, как волнуются на кораблях при виде наших хрюшек!
Нет, им не увернуться... сейчас... вот!
Банг - раздался взрыв, гидравлический "молот" двинул в корпус лодки, и
четвертый отсек вдруг доложил:
- Фильтрация заклепок... у нас появилась "слеза"!
- Ах! - огорчился Зеггерс. - До чего же ослабел корпус.
- Виноват ты сам, Ральф,- недовольно заметил штурман. - На кой черт ты
всегда стреляешь с дистанции, на которой нас контузит от собственных
взрывов?
- Зато не нужно ломать голову в тригонометрии...
На лодке услышали треск: это море рвало стальные переборки пораженного
корабля, и Зеггерс скомандовал на всплытие.
- Американец удирает, - сказал он. - Очевидно, у него хорошие машины...
Мы его сейчас прикончим артиллерией!
Всплыли. Транспорт под флагом США наращивал скорость. Торпедированный же
"англичанин" быстро тонул, переворачиваясь. В его трюмах, кажется, были
запасы мазута, и теперь толстым слоем, очень медленно, как асфальт по
мостовой, мазут растекался по стылой воде, а в нем беспомощно барахтались
ошеломленные взрывом и ужасом люди.
- Полный вперед! - скомандовал Зеггерс, и внутри субмарины, чихнув от
напряжения, открыли пальбу запущенные дизеля, клапаны которых давали сейчас
больше 2000 выстрелов в минуту; люди в отсеках, как рыбы, разевали рты, но
объясняться им приходилось больше на пальцах. - Добавить оборотов!
"Американец" поднатужился турбиной - стал удирать.
- Огонь! - велел Зеггерс комендорам, но пушка смолчала.
Заряды наружных кранцев отсырели в морской воде при частых погружениях, а
сухой боезапас изнутри погребов лодки наверх подать еще не успели...
- Стоит ли нам утруждать дизеля? - сказал Зеггерс, - Этого "американца"
подберут другие из нашей стаи...
- Там бродят шлюпки, - показал сигнальщик за корму.
Зеггерс поднял к глазам тяжелый бинокль с фиолетовыми, как тюльпаны,
линзами. Цейс приблизил к нему шлюпки со спасающимися англичанами. Сухой
боезапас уже подали наверх.
- Разбейте их... - с ленцой приказал Зеггерс и нагнулся над люком, откуда
несло ужасным зловонием. - А когда будет готов кофе?
Комендоры расстреляли шлюпки. Мазут растекался по морю, сглаживая своей
пленкой острые гребни. Кое-где круглыми мячами прыгали среди волн головы
англичан.
- Ну, я думаю, тронемся дальше, - заметил Зеггерс.
Громадный крест (черный, в белом круге), выведенный на носовой палубе
лодки,- чтобы не бомбили свои самолеты! - окатывало водой. Зеггерс велел
комендорам убраться в отсеки, перевел субмарину в позиционное положение,
чтобы над морем двигалась только рубка... Там он и стоял, в укрытии
козырька рубки, попивая кофе, куря сигарету и слыша вопли гибнущих людей. В
глубину поста он передал рулевому:
- Возьми немножко вправо... тут барахтается один Чарли Чаплин, и я хочу
малость с ним позабавиться!
Подводная лодка подцепила тонущего человека своей палубой,
полупогруженной в воду, и человек вдруг почуял под собой опору, не веря в
свое спасение. Но вид его был ужасен в даже отвратителен. Весь черный и
липкий от мазута, со следами ожогов на голом черепе, он катился сейчас
через всю палубу, взмахивая руками, пока волной не ударило его о железо
рубки. Пальцами он протер себе глаза, слипшиеся от мазута. Ухватясь за
пушку, стал подниматься. Его тут же стало рвать черной маслянистой нефтью.
Вряд ли сейчас он понимал что-либо: куда попал и что это за море... Он не
сразу увидел склоненное над ним лицо гитлеровского подводника. А выше
билась на ветру мокрая тряпка флага со свастикой. И тогда человек стал
понимать, куда он попал. Зеггерс меж тем охотно наблюдал за ним и его
действиями. Было любопытно, что станет просить этот человек сначала:
водки?.. пощады?.. убежища?
- Откуда вы шли? - дружелюбно спросил его Зеггерс.
Мешая английские и немецкие слова, британец заговорил:
- Мы шли на Архангельск... из Хваль-фьорда. Возьмите меня, комендор... я
же не сделал вам ничего дурного...
- А какой был груз? - опять спросил его Зеггерс.
- Самолеты... и еще что-то в ящиках. Я не знаю, что там лежало...
Возьмите меня, я не много места займу на вашей лодке!
- А как называется это судно США, что ушло от нас?
- Это был сухогруз "Винстон-Саллен", он шел от Бостона... Возьмите! Ради
бога, который един для всех нас, христиан... Ради себя возьмите: в старости
этот поступок послужит вам утешением... Ради матери, если она ждет вас с
моря!
- У меня нет матери, - жестко ответил ему Зеггерс. - Вы, англичане, убили
ее при налете на Кельн... Советую вам остаться мужественным до конца.
Легкой вам смерти - прощайте!
Он захлопнул над собой тяжелую крышку люка.
- Принять балласт!
- Может, все-таки возьмем? - осторожно заметил штурман.
- Зачем? - удивился Зеггерс. - Я же видел, как он откачивался соляром. У
него внутри уже сгорели легкие и желудок. И завтра он бы тут корчился,
подыхая в муках... Зачем он нам?
Глухие удары кулаков оставленного наверху человека едва доносились через
бронированный тубус люка. Зеггерс велел горизонтальщику подвести лодку на
глубину перископа.
- Пусть он за него схватится, - сказал Зеггерс штурману. - Иногда не
мешает поразвлечь команду...
Моторы давали сейчас минимальные обороты, перископ выставился над морем,
и человек - там, наверху - схватился за него со всей неуемной верой в
спасение. Матросы шлялись по очереди в центральный пост, чтобы глянуть в
перископ, какое чудовище сидит там сейчас, вроде букашки на булавке. Через
окуляры они видели искаженное ужасом черное лицо человека, уже потерявшего
человеческий облик. Вот до какого скотства доходит человек после крушения!
Забавно им было, весьма забавно...
- Ну и хватит, - распорядился Зеггерс. - Утопимся поглубже, и пусть
букашка сорвется со своей любимой булавки...
Перископ, как скользкое бревно, вырвался из объятий человека, и смутные
очертания подводной лqдки медленно растворились под ним в разъятой бездне
океана. Распластав руки, перевернутый кверху ногами, он начинал свое
падение следом за лодкой.
Вечером этого же дня Зеггерсу удалось торпедировать танкер. Это была
картина незабываемая! Разом вспыхнули миллионы галлонов стооктанового
бензина - факел огня выбрасывало к верху до туч. В мгновение ока пламя
сожрало весь кислород над волнами, и те, кто не сгорел, тут же погибли в
удушья...
Зеггерс с трудом оторвал руки от перископа, его колотило.
- Знаешь, - сказал он штурману, - такого я еще не видая. Это было
страшно. Хорошо, что мы стреляли из-под воды...
Сейчас с наружных обводов танкера сочился расплавленный в пекле металл,
словно воск со свечки. Когда столб пламени осел книзу, от корабля осталась
лишь пустая, коробка выжженного изнутри корпуса, похожая на кратер
потухшего вулкана. Подводная лодка быстро уходила прочь...
Дениц вскоре радировал на лодки, чтобы они экономили торпеды, не расходуя
их напрасно там, где можно пользоваться артиллерией. Рекомендовалось
наводить на цель авиацию, которая ныне круглосуточно барражирует над путями
распыленного каравана PQ-17... Корабли превратились для лодок в плавающие
мишени, которые безропотно принимают удары торпед и снарядов.
Поначалу в Берлине радовались, что между "люфтваффе" и флотом достигнуто
полное взаимопонимание: снизу корабли торпедировали подлодки, а сверху их
громили самолеты. Неприятных инцидентов пока не отмечалось. Но один
выкормыш Геринга все же не удержался и - бог шельму метит! - свалил
бомбовой груз иа свою же подлодку "U-334", наверное, просто так, ради
профессионального интереса или ради профилактики, чтобы жалкий сморчок,
гроссадмирал Редер, не слишком-то зазнавался перед великолепным
рейхсмаршалом Герингом.
ЖЕСТОКАЯ ВИБРАЦИЯ
Никакой информации - шли вслепую, или вглухую...
Решено было идти напрямик курсом почти восточным, чтобы выйти к северной
оконечности Новой Земли, а оттуда, таясь вдоль побережья, спускаться к югу,
начиная выходить в эфир для связи с русскими."
Хриплый Дик, уже прошедший однажды с караваном до России, был настроен,
не в пример другим, весьма оптимистично;
- Русские очень внимательно несут службу. Как только их эсминцы зажмут
нас в свой ордер, ты можешь играть на банджо сколько тебе влезет... Немцы
уже не проскочат!
- У них здесь разве большой флот? - спросил Брэнгвин.
Суворов Виктор
Мацумото Сэйте
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Прозоров Александр