слабости, иногда придерживаясь за стволы деревьев.
заботливо выложили кирпичом, чтобы легче было тормозить.
Колесниковым то анфас, то в профиль, охорашиваясь, сбрызнутая утренней
росой.
из-за кустов жимолости и шиповника. Колокольни церквей нацеливались, как
зенитки, в самое небо. По склонам торчали столбы проволочной изгороди. Да
нет, какая там изгородь! Это же шесты для хмеля и виноградных лоз!
каким-нибудь мемориальным камнем - австрийцы, надо думать, очень любили
это сочетание: исторических воспоминаний и приятного, радующего глаз
пейзажа.
несколько часов здесь будут наши.
медленнее. То и дело возникали пробки.
впряженных в одноколки, которые были доверху нагружены чемоданами,
рюкзаками, кастрюлями. Другие катили свой скарб в детских колясках.
же как и по проселочным дорогам, текла толпа беженцев и солдат.
он был в цивильном, в старом пиджаке и брюках, которые ночью напялили на
него эсэсовцы.
несколько солдат шарахнулись в сторону и повалились в кювет вместе с
Колесниковым. Когда он поднялся, то увидел, что, едва не давя пешеходов
колесами, движется мимо колонна грузовых машин.
эсэсовцами. Солдаты в черном сидели на высоких кожаных сиденьях совершенно
неподвижно, будто окаменев, держа автоматы между ног. На рукавах белели
череп и скрещенные кости.
поля боя.
ведь он шел от дома напрямик, по холмам. А здесь дорога вьется
серпантином. Кроме того, "мертвоголовых" задерживали постоянно возникавшие
пробки.
скрючившись, как недоносок в банке. Голова его - без фуражки - мерно
покачивалась над бортом машины. На плечах желтело что-то - кажется,
цивильный макинтош. Шея была толсто обмотана бинтами.
призраков.
убит - только ранен!
сунул туда, сбегая по трапу из кабинета Бельчке. Остались ли в обойме еще
патроны? Он вытряхнул их на ладонь. Два! Очень хорошо. Значит, обе пули в
Бельчке, обе - для надежности, и с самого близкого расстояния!
Амштеттену, то есть включился в общий людской поток.
это. Может быть, один шанс из тысячи или даже десяти тысяч. И все-таки он
не имел права пренебречь им, этим шансом.
А самолеты? Могли же налететь наши самолеты и разбомбить шоссе впереди?
при таком паническом отступлении. На магистральном шоссе, запруженном
людьми и машинами до отказа, заторов-пробок должно быть еще больше, чем на
проселочной дороге.
нескольких шагов, стыд какой, теперь догоняй!
Идут впритык, сгрудились, будто стадо баранов. Два-три достаточно плотных
затора на шоссе - и ты настигнешь Бельчке.
толпу, подойди к Бельчке вплотную и вбей в него две свои заветные пули. А
потом - пропадай все!"
ноги иногда вступала странная слабость, и он очень боялся упасть. Упадешь
- не встанешь, растопчут!
его и бил хлыстом. Вперед! Вперед!
группу солдат, обвешанных фляжками и ранцами. Так! Впереди тарахтит
какая-то двуколка, покрытая брезентом, уцепись за ее борт, передохни
немного!
выиграть еще сто-двести метров, чтобы находиться поближе к Бельчке на
случай пробки-затора.
в лицо.
сделают тебе ничего. Такие, как ты, не нужны. Им нужны молодые и здоровые,
как я, чтобы работать на них в Сибири.
намалевано: "Зигодер Зибириен!" ["Победа или Сибирь!"] Он просто
дисциплинированный немец.
лава, которая выплеснулась из вулкана.
солдат отстал, замешался в толпе.
засигналил, пытаясь пробиться, из толпы заорало несколько голосов:
шофер перестал сигналить.
озабоченно склонились над картой. Обрывки разговора:
них можно было вонять, что гитлеровцы спешат навстречу войскам генерала
Паттона, которые двигаются с запада.
гитлеровской армией. То был сброд, толпа, стадо, охваченное паникой.
Забыты были мечты о мировом господстве. Вчерашние завоеватели,
превратившись в беглецов, мечтали лишь о том, чтобы как можно дальше уйти
на запад и со вздохом облегчения поднять руки у американских аванпостов.
поступь мало-помалу переходила в беспорядочный бег.
сторон. Их обгоняли набитые людьми грузовые и легковые машины. Рысцой
трусили по обочинам пехотинцы, иногда останавливаясь и выбрасывая лишние
вещи из своих рюкзаков.
солдатские каски, автоматы, патронные ленты к пулеметам, консервные банки,
одеяла. Все чаще попадались винтовки, воткнутые штыками в землю. Такое
Колесников видел лишь на старых пожелтевших плакатах времен первой мировой
войны. И вот он воочию видит винтовки в земле! Это - земля "третьего
рейха"! Винтовки даже колеблются еще, будто от дуновения ветра.
поверх его сознания. Одна-единственная мысль владела им, поддерживала на
ногах, вела вперед.