он тогда целую неделю пролежал, - так с тех пор и хворал. Пробежит, бывало,
шагов сто, и уж он устал и сейчас говорит: "Мацек, душит меня!.." А нынче
весной взбежал он как-то на гору, когда я пахал, и тут же сомлел... Пришлось
мне на реку сходить за водой, чтоб скорей он очнулся. То же самое, когда
немцы место себе выбирали для дома, - рассказывал Овчаж, - не от пения их
Стасек сомлел, а оттого, что чересчур быстро поднялся на гору и устал...
смыслишь?.. Всю жизнь ходил за скотиной, дурак дураком остался, а туда же:
толкует, будто фельдшер..."
сердце, и это погубило его, бедняжку. Куда бы он ни упал - в воду или на
землю, - все равно он бы умер, если остановилось сердце. И ни мы, ни наши
молитвы христианские в смерти его не повинны.
смертью...
пороге.
побежит, устанет, запыхается и сейчас сомлеет?
все равно бы он помер. А нынче в грозу чуял он, бедняжка, беду: все бродил
по хате сам не свой и ко всем жался... Кабы я взяла это в толк, не выпустила
бы его из хаты... В погреб заперла бы его... Так бы и ходила за ним, куда бы
он ни ступил...
отец с матерью не удержат...
вздыхая и плача. В душе они уже покорились судьбе и теперь толковали о том,
что без воли божьей даже у малого ребенка волос с головы не упадет.
Слимак. - В иного зайца сколько раз из ружей палят, собаками его травят, а
он уходит целехонек, ежели господу богу так вздумается. А пробьет его час,
он и в чистом поле пропадет. Самая захудалая дворняга его поймает или пастух
камнем угодит ему в башку - и будь здоров!
придавил, и в больницу меня свезли, и работу я не мог найти, а все живу,
покуда не пробил мой час. А как придет, спрячься я хоть в алтаре, все равно
мне погибать.
барин, будь хоть какой богач, запрись он хоть в каменном дворце с железными
ставнями, а придет его час, не миновать ему помереть. Так вот и Стасек.
За скотиной ходить и то ему было невмоготу.
него душа к хозяйству, только бы ему бродить по оврагам да сидеть на
бережку, смотреть в воду да думу думать...
птицами или с травой. Я сколько раз слыхал, - вздохнул Мацек. - Бывало,
скажешь ему: "Ох, не жилец ты на белом свете!.. Среди панов вышел бы ты в
люди, всем на диво бы вышел, а среди мужиков не выжить тебе, бедняжке..."
когда хозяйка вынесла на крыльцо кринку простокваши и краюху хлеба, однако
есть никто не захотел. Ендрек первый, едва проглотив кусок, заплакал и
убежал в овраги. Слимак и смотреть не стал на еду. Даже Овчаж ни к чему не
притронулся и побрел к себе в конюшню, бормоча:
бы ему отец с матерью, и надо же случиться - утонул!.. А я?..
глаза двумя пятаками и засветила лампадку перед божьей матерью. Слимак с
женой, Ендрек и Магда - все вповалку улеглись на полу в горнице, но уснуть
не могли. Бурек выл всю ночь напролет. Магду лихорадило, Ендрек то и дело
поднимался с соломы и заглядывал в боковушку: ему все чудилось, что Стасек
очнулся и шевелится.
доски, стругал, сколачивал - и так у него ладилось дело, что он даже
ухмыльнулся от удовольствия. Но как вспомнил, для чего он столярничает,
такая тоска его взяла, что он бросил работу и убежал из дому, не зная, куда
деваться.
телом Стасека и медленно двинулся к костелу. За телегой шли Слимак с женой и
с Магдой, а впереди всех Ендрек. Придерживая гроб, чтобы не качало, он
прислушивался: не очнется ли его любимый братик, не откликнется ли? Он даже
несколько раз к нему постучался.
его святой водой. Молчал, когда его свезли на погост и гроб поставили
наземь. Молчал, когда родной отец, помогая старику могильщику, копал
могилку, а мать и Ендрек плакали, прощаясь с ним в последний раз. Он молчал
и тогда, когда тяжелые комья земли посыпались на его гробик...
прикрыв лицо зипуном; словно римский сенатор, он не хотел, чтобы другие
видели, как он плачет.
отец! Огородил бы ты свою гору плетнем, не утонул бы мальчонка..."
и умер, когда пришел его час..."
жнивье; в оврагах краснели кусты; аисты, гнездившиеся на овинах, улетели
далеко на юг.
птицу; в поле тоже - ни души, только кое-где, на немецкой стороне, бабы в
синих юбках выкапывали последнюю картошку. Даже на железной дороге
закончились главные работы. Насыпь уже возвели, рабочие с тачками и лопатами
разбрелись кто куда, а вместо них появились паровозы, подвозившие рельсы и
шпалы.
винокурни, дым, через несколько дней между желтых холмов показалась труба, а
немного позднее - та же труба, но насаженная на огромный котел.
двадцать возов, груженных лесом, железом и людьми. Там, где он
останавливался, люди соскакивали на землю, укладывали на насыпи бревна,
приколачивали к ним рельсы, и котел ехал дальше.
Слимаку:
правильно: к чему гонять зря скотину, раз придумали такое средство?
сбрасывали рельсы и шпалы, а он стоял, пыхтел и пускал дым. Простоял не
меньше часу, и не меньше часу Овчаж смотрел на него, раздумывая, как же они
теперь сдвинут его с места?
вместе с возами пошел назад, без чьей-либо помощи. Лишь теперь, словно
сквозь туман, Мацек вспомнил, как когда-то галицийские косари рассказывали
ему о машине, которая сама ходит. Еще пропили тогда его кровные деньги, на
которые он собирался купить сапоги.
- утешал себя Овчаж.
кончатся добром для их округи.
появлением первого паровоза в округе началось воровство, о котором прежде
тут и не слыхивали.
вплоть до птицы в курятниках и лошадей в конюшнях, стало вдруг исчезать. У
колониста Геде из клети утащили ломоть свиного сала; Мартинчака, когда он
навеселе возвращался с исповеди, какие-то люди с вымазанными сажей
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Ильин Андрей