Чтение 35–й страницы книги ~Из Америки

На самом деле, взять штурмом полицейский участок в любой стране намного проще, чем, скажем, узел полевой связи. Ну, за исключением разве что какой-нибудь очень Южной Америки, где полицейский участок - железобетонная крепость с вооруженным до зубов гарнизоном численностью до батальона. А так - ни часовых, ни сигналки. Более того, господа полицейские, по себе знаю, никогда в жизни, ни в страшном сне не увидят, что на них могут напасть. Но для вас, господа американские полицейские, этот страшный сон скоро станет былью.

Не-ет, все-таки безнаказанность развращает. Господ комитетчиков погубила именно безнаказанность - им и в голову не могло прийти, что допрашиваемый вдруг ни с того ни с сего начнет их убивать.

Кейт долго не могла понять, зачем нам нужно пугать заевшихся тутошних "копов". Пришлось объяснить ей, что оружие (которого много не бывает) и новую машину взамен явно находящейся в розыске комитетской нам проще всего добыть именно там. А кроме того - очень удобно засветиться в одном месте, а потом быстро, пока преследователи бестолково мечутся и ищут тебя, спрятаться совсем в другом. Эх, жалко, что не побываю я в здешней Варшаве.

- Значит, так. - Щербаков остановил машину за три дома перед участком и заглушил мотор. - Я - через черный ход, вы - в парадный. Начинаем через три минуты. Часы?

- Уже сверяли.

- Ну, тогда с богом.

Да уж, весьма богоугодное дельце.

- До сих пор не могу поверить, - пожаловалась Кейт. - Я, образцово-показательный полицейский, вместе с двумя русскими сумасшедшими собираюсь напасть на американский полицейский участок. Нет, после вас меня точно в психушку запрячут.

- Это еще не самое смешное, - сказал я. - Если бы мне четыре года назад сказали, что я буду штурмовать американский участок, я бы пожал плечами и продолжил чистить автомат. А вот если бы мне сказали, что моей напарницей будет самая прекрасная женщина во всей американской полиции... Вот тут-то я бы точно покрутил у виска.

- Сомнительный комплимент, - фыркнула Кейт. - Если это вообще был комплимент. Пошли?

Стаффордский участок располагался в серой одноэтажной коробке, построенной, судя по всему, еще до войны - Мировой, а не Аляскинской. С тех пор здание подверглось паре косметических ремонтов, которые, однако, не смогли замаскировать тот факт, что подрядчик был отъявленным ворюгой. Прям как у нас.

Я спокойно взошел на крыльцо, дождался, пока секундная стрелка коснется черты, и вошел внутрь.

- Что вам...

В этот момент сидевший за столом коп наконец поднял голову и, очевидно, опознал в нас героев популярной утренней радиопередачи.

Не дожидаясь, пока он припомнит подходящую к случаю инструкцию, я сгреб его за форменную рубаху, рванул через стол, вырубил и толкнул обратно. Полежите, мистер, подумайте о бренности всего сущего.

Дверь, за ней коридор с еще парой дверей.

- Щербаков там, нам сюда. Ты справа, я слева. Раз, два... На счет "три" я распахнул дверь, пропустил, как и подобает истинному джентльмену, Кейт и ринулся следом.

Нашим взорам открылась не очень уж большая и совсем неуютная комната, основательно загроможденная столами и шкафами. За столами зарабатывали пенсию и ревматизм трое копов, с удивлением и ужасом уставившихся в направленные на них дула.

- Слева.

Слева от двери в комнатушке располагалась застекленная будка, отгороженная жалюзи от остального мира. Стол господина Ковальчика в этой будке явно бы не поместился, даже будучи распиленным пополам, - его бы не протащили сквозь дверь.

Я прыгнул, вышиб ногой хлипкую дверку и наставил "кольт" на типа с позолоченной пятиконечной бляхой на лацкане сюртука.

- И без ковбойских шуток.

Тип в сюртуке замер, затем медленно вытащил правую руку из ящика стола.

- А вот теперь так же медленно встал и пошел. - Для пущей убедительности я повел стволом "кольта" в нужную сторону. - И ручки сложи над головой.

- Вы хоть представляете себе...

- Откроешь рот - мозги вышибу.

Тип заткнулся. Все верно - даже сантиметровое дуло кажется очень большим, когда направлено точно между глаз. Твоих. Интересно, откуда у американской полиции такая трогательная вера в свое божественное предназначение, что они препираются с вооруженными преступниками?

Я посторонился, пропустил его в зал и аккуратно рубанул по затылку. Так, на всякий случай.

- А вы чего уставились? - рявкнула Кейт на остальных копов. - К стене. Руки за голову.

Желающих поиграть в героя дня среди полицейских не нашлось. Ну и правильно. Я ничего не имел против них - в отличие от господ комитетчиков, которые сами напросились, - но при первом же подозрительном телодвижении выстрелил бы не задумываясь. И господа копы, похоже, это тоже поняли.

В коридоре послышались шаги. Я мигнул Кейт и отступил в сторону.

Шаги замерли перед самой дверью. Затем кто-то начал тихо насвистывать "Славься, Отечество".

Я облегченно вздохнул.

- Входите, - я широко ухмыльнулся, - Педро. Все чисто.

Щербаков вошел в комнату и медленно осмотрелся, задержав взгляд на валявшемся у моих ног теле.

- Живой, живой, - успокоил я. - Просто подремать прилег.

- При входе еще один, - сообщила Кейт.

- Живой?

- Ну, мы же не людоеды, - обиделся я. Щербаков устало вздохнул.

- Иногда я в этом сомневаюсь.

Я закончил обыскивать тех копов, которые еще держались на ногах, выложил конфискованную груду железа на ближайший стол и, наклонившись, перетряхнул бездыханное тело их босса. Единственным моим трофеем стала упоминавшаяся пятиконечная бляха.

- За дверью в конце коридора, - поведал Сергей, - местная тюрьма из двух камер. В одной лежат двое каких-то пьянчуг, а вторая пуста. То есть была пуста. Я в нее уже двоих отложил.

- А связь?

Щербаков приподнял бровь.

- Была.

- Ясно.

Я извлек бумажник шерифа, встал и тщательно отряхнулся. Ну и грязные же здесь полы.

- Ты и ты. Взяли своего шефа и осторожно потащили. И без глупостей.

- Я прослежу, - сказал Сергей. - А вы пока осмотритесь тут.

- Слушаюсь, вашбродь! - Надеюсь, не поймут.

Один из местных полицейских щеголял с пистолетом "смит-и-вессон". Модель пятьдесят девятого года, калибр - девять миллиметров, пятнадцать патронов в обойме. Очень популярное оружие у преступников, так как "вессоны" с мексиканских заводов невозможно отследить - нет там никакого учета. Нет, и все.

Я всунул "вессон" в трофейную наплечную кобуру, спрятал в карман запасную обойму и с немалым облегчением избавился наконец от "кольта". Не люблю таскать лишнюю тяжесть, а тридцати патронов мне лично хватит на небольшую войну. Кейт сосредоточенно рылась в картотечных шкафчиках, хотя что она собиралась там отыскивать - неизвестно. Не свое же досье, в самом деле! Я пожал плечами и отправился отыскивать местную оружейку.

М-да, печальное зрелище. Основное вооружение стаффордской полиции составляли древние винчестеры, доставшиеся местным копам, судя по всему, в наследство от дедушек-ковбоев. Еще был помповый дробовик, одна штука - и все. Грустно, барышни. Я, конечно, не рассчитывал найти здесь "сударев", но хоть пару "галок" могли оставить для приличия. Интересно, а местные бомбисты тоже с рогатками на акты ходят? Хотя откуда в этой глуши (господи, глушь-то - шестьдесят верст от столицы) бомбисты? Да тут отродясь громче ограбления курятника преступлений не совершалось. Потому и повязали мы их без единого писка.

- Так что все-таки со связью?

- Нет больше никакой связи, - сказал Щербаков, - Теперь пока спохватятся, пока пойдут по домам названивать, пока машину для проверки пошлют, пока доедут - пара часов пройдет.

- Ага, - кивнул я, - Значит, полчаса у нас всяко будет. Склада форменной одежды в участке не обнаружилось. Жаль.

- Анджей! - окликнула меня Кейт, перетряхивавшая будочку шерифа. - Смотри, что я нашла.

Я не торопясь подошел... и замер на пороге.

Фи-и-у-фить. В пыльном кабинетике американского деревенского городового, в узком деревянном шкафчике преспокойненько стояла винтовка знаменитой фирмы "Штейр". Обалдеть, господа. Просто обалдеть. Пожалуй, вытащи Кейт из этого шкафчика живого коалу или бриллиант размером... ну, с "Кохинор", я и то меньше бы удивился.

Хэйка банзай. Я осторожно вытащил винтовку из шкафчика, посмотрел на прицел - цейссовская десятикратка, - продернул затвором и едва не запрыгал от удовольствия. Вот это вещь! Ну, держитесь, господа комитетчики. А еще лучше, как писал Зощенко, "запасайтесь, сволочи, гробами, щас стрелять буду".

- У тебя такое лицо, - сказала Кейт, - словно это не ружье, а вексель лондонского Занка на миллион фунтов.

- Эх ты, женщина! А еще полицейский. Не в силах удержаться, я погладил винтовку по рифленому ложу.

- Это не просто ружье, а "ССГ-62 ПК". Пэка значит - "полицейский короткий". Специальная снайперская винтовка для действий в городе. Состоит на вооружении почти всех терроргрупп мира. А ты говоришь - ружье. Да с таким...

- Вам, мужчинам, - вздохнула Кейт, - только дай с такими игрушками поиграть - мигом все на свете забываете Ну вот скажи мне - зачем этому шерифу такая винтовка?

- Может, он и в самом деле местный чемпион по стрельбе из лука, - предположил я. - Но скорее всего, как говорят мои соседи хохлы, "Шоб було". То есть чтобы стояло и вызывало гордость. Как ты сама только что правильно заметила, мы, мужчины, такие игрушки очень любим. Правда, вас, женщин, мы любим еще больше.

- И что ты теперь будешь с ней делать? - осведомилась Кейт. - Я ведь по глазам твоим вижу - тебе ее из рук выпускать не хочется.

- Ну что ты, милая! - довольно-таки неискренне возмутился я. - Хочешь, я ее тебе отдам? В знак искренней любви и уважения

- Запросто.

Я чуть не застонал. Ну кто меня, идиота, за язык тянул?! Надо ж было ляпнуть такое!

- Ты хоть обращаться с ней умеешь? - тоскливо вопросил я, протягивая ружье Кейт.

- Я-то? - Кейт ловко продернула затвором и, прицелившись в противоположный угол, плавно нажала спуск. Тихо щелкнул боек. - Я на ферме у дяди со ста шагов жестянку с забора сшибала.

- И по кроликам небось, - вздохнул я. Кейт рассмеялась.

- Да забирай ты свою винтовку, только не гляди на меня таким тоскливым взглядом.

- Что, в самом деле, - забеспокоился я, - так и гляжу?

- Нет, Анджей, ты просто прелесть.

С этими словами Кейт чмокнула меня в щеку и умчалась. А я остался стоять - с винтовкой в руках, помадой на щеке и полным разбродом в голове. Господи, и за что мне это, а?

Помимо чехлов для винтовки и прицела, в шкафчике обнаружились три коробки патронов - по полсотни в каждой - и приспособления по уходу. Глушителя, который вообще-то входит в стандартный комплект поставки, к моему величайшему сожалению, в наличии не было. Наверно потому, что в Америке, как я припомнил, глушители считаются вещью насквозь незаконной и аморальной - в отличие от нашей великой и разгильдяйской, где они преспокойно числятся охотничьей принадлежностью. Ну да глушитель не проблема - была бы винтовка, а глушитель я уж как-нибудь да сооружу. Учен, слава богу, изрядно.

Как оказалось, штейровская винтовка была самой ценной вещью в участке. По крайней мере, из того, что мы сумели выловить при поверхностном обыске.

Стаффорд и окрестности, штат Виргиния,

29 сентября 1979 года, суббота.

Сергей Щербаков

Зато на стоянке позади домика нас ждал праздник души и именины сердца. Там караулили хозяев шесть машин на выбор - одна патрульная, огромный вездеход, три колымаги неопределенной марки и различной степени раздолбанности и новенькая "Крайслер-Бригантина". И все - с ключами в замках, просто бери и уезжай. Определенно, наш визит пойдет местной полиции на пользу. По крайней мере разгильдяйства станет поменьше.

Из-за этих машин у нас разгорелся нешуточный спор, который разрешился очень просто - мы решили угнать не одно, а два транспортных средства. Решили, что я, как самый представительный, сяду в черно-белое, как тапир, патрульное чудище - авось никто не станет приглядываться к моему костюму, а Анджей с Кейт станут изображать несчастную пару, препровождаемую в участок. По крайней мере, обывателей этот маскарад должен сбить с толку. Кейт приладила мне на лацкан пиджака шерифскую звезду и посоветовала надеть темные очки. Мне казалось, что я выгляжу в них преглупо, но когда просит красивая женщина, отказать трудно.

Мы решили вернуться в Вашингтон. Если на нас объявлена такая дерзкая, безумная охота, то времени у нас - и у комитетчиков - меньше, чем мне казалось. Все должно решиться очень скоро. А наша первоочередная задача сейчас - все же сообщить о случившемся в посольство. Не дать штатникам перехватить нас. Что бы ни случилось, данные об Арлингтонском проекте должны попасть в Санкт-Петербург.

Я еще не знал, насколько безумна и масштабна облава.

Дорога ложилась под колеса, как муаровая лента. Густо рычал мотор. Неплохая машина, правда, содержится в безобразном состоянии. Но это уже вина не мастеров, а хозяев.

На самом деле я вовсе не был уверен в правильности того курса, который только что рьяно отстаивал. Я вообще ни в чем не был уверен. Перед моим мысленным взором стояла картина, невольно вызванная профессором, - открывающиеся в воздухе двери в иной мир. Двери, которые может открыть любой.

Только такой чудак не от мира сего, как Талбот, мог подумать, что это открытие станут применять в мирных целях. Сама идея заставляла меня мыслить по-военному.

Не нужны больше ракетные снаряды, бомбардировщики, даже пушки. Зачем, когда можно перенести атомный заряд в соседний мир, там отволочь его на место и зашвырнуть сквозь открытый на секунду проход? Можно высадить десант в столице противника и захватить страну без единого выстрела. Можно, многое можно, пока ты владеешь тайной один.

А когда ей завладеют многие, наступит хаос. Период безудержной гонки. Последствия первой такой гонки мы расхлебываем до сей поры - когда атомные бомбы начали прибавлять в мощности, начали появляться все новые разновидности: "феникс", лучевая бомба, крохотные, безумно дорогие афиниевые заряды. Кто-то подсчитал, что накопленного атомного оружия хватит, чтобы уничтожить все армии на Земле. Если секрет деформатора распространится, гонка начнется снова. Появятся сверхмощные деформаторы, портативные деформаторы, импорт оружия в соседние патахро-ны, наемники из бедных или неприютных миров. Но альтернатива - это граната в руках дикаря. Я еще не знаю, что сделают комитетчики с деформатором, но эту игрушку у них надо отобрать. Пока они не поранились сами и не поранили других.

Шоссе 95, участок Стаффорд - Арлингтон, штат Виргиния,

29 сентября 1979 года, суббота.

Анджей Заброцкий

- Слушай, он вообще правильно едет? Теперь нам прямо? - поинтересовался я, следуя за Сергеевой машиной. Городок окончательно скрылся за холмом.

- Да.

Кейт с силой потерла виски и невидящим взглядом уставилась на серую ленту шоссе.

- Голова болит? - озабоченно спросил я.

- Нет.

- А что? - не унимался я.

- А все! - взорвалась Кейт. - Вся моя жизнь. Прошлись по ней как... как казак по степи, - фраза была, похоже, заученная, - перевернули все с ног на голову. Да, конечно, если на голове стоять, она заболит. А вы на моей голове не стоите - вы на ней пляшете!

- Ага, - не удержался я. - Вприсядку. Наверно, от пощечины меня спас только тот факт, что я был за рулем.

- Право же, Кейт...

- Ну что Кейт, что?! Я уже двадцать восемь лет Кейт! И все эти лет - псу под хвост! Из-за вас!

Несколькими лихорадочными рывками она опустила стекло, вытряхнула из мятой пачки очередную сигарету - я успел-таки обнаружить на приборной доске колпачок прикуривателя - и жадно затянулась.

Почему-то меня страшно беспокоил, что ли, запах ее сигарет. Такой неповторимый, надрывно-щемящий, чуть горький, как и она сама. Ох, Кейт, Кейт. Что же вы со мной делаете, а, офицер Тернер? Такого наверняка ни в каком штатовском законе нет. Потому что нету таких людских законов.

- А ведь говорили! - Кейт щелчком отправила окурок за обочину. - Не связывайся с русскими! Ничего хорошего ждать от них не приходится! А я, дура, не верила. Надо же, хоть в чем-то, оказывается, не врали.

- Вот и нам говорили, - в тон ей, с наигранной горечью, подхватил я, - ничего хорошего быть не может у этих янки. Брехали, сволочи, как всегда.

Секунду Кейт непонимающе смотрела на меня, а затем нацепленная ею страдальческая маска дрогнула, расплылась - и моя спутница заливисто, правда, немного истерично расхохоталась.

- Нет, ты все-таки потрясающий тип, - выдавила она сквозь смех. - За черт-те сколько миль от своей страны, разыскиваемый всей полицией, Комитетом.. Черт, да все, кому не лень, за твоей головой охотятся, а ты шутки шутишь! Эй, парень, а ты вообще как - нормальный?

- В каком смысле? - не понял я. - Любовных предпочтений?

- Нет, головы!

- Обижаете, мамзель, - осклабился я. - У нас в полиции с этим строго - каждые полгода полное медицинское обследование, в том числе и это... насчет головы.

Я счел за благо промолчать о том, что в рижской полиции я до упомянутой проверки не дослужил. Не успел.

- Да? - с подозрением переспросила Кейт. - Не похоже.

- И потом, - продолжил я. - Осталось-то всего ничего. Прорвемся в посольство, а там - хоть трава не расти. Через неделю, максимум, будем дома.

- Это вы будете дома! - взвыла Кейт. - А я где буду?! В... - Она употребила какое-то американское слово, значения которого я, понятно, не знал, но примерно понял. И покраснел, словно барышня.

- Нет, ну, я думаю, все как-то уладится, - пробормотал я. - В самом крайнем случае можешь поехать со мн... с нами. У нас очень хорошо относятся к политическим беженцам.

Да. Помещают о них пару статеек - преимущественно в бульварных, падких на сенсации газетенках, выплачивают скудное иммигрантское пособие - и валите, господин (я покосился на Кейт) или госпожа хорошая, на все четыре стороны. Россия - страна большая, мест, где пара хороших рук нужна, навалом, а таких, где светлая голова, - еще больше. А не сможешь - значит, зря бежал из своего социализма Здесь тебе не тут, по будням не подают!

- И что я там буду делать, в этой вашей России?! - громко осведомилась Кейт.

"Будешь моей женой!" - подумал я. Или... не подумал?! Я испуганно оглянулся на Кейт. Моя спутница вдруг стала непривычно притихшей и задумчивой. Или все-таки сказал вслух?!

Матка боска, пресвятая богородица, все святые и архангелы! Чур меня, чур! Что ж я натворил-то?!

Шоссе 95, участок Стаффорд - Арлингтон, штат Виргиния,

29 сентября 1979 года, суббота.

Кейтлин Тернер

От этого взгляда мне сделалось не по себе. Он не испепелял, нет, он жег, жег - и навстречу ему откуда-то из глубины поднимались давешние жаркие волны.

Да что ж это со мной делается?! Слава богу, не наивная девочка. Давно уж не наивная, а не девочка еще дольше. Почему же меня снова начинает знобить?!

Простыла я вчера, определенно! Все эти шпионские игры в бушующей ночи. Никакая это не любовная лихорадка, а самая обычная.

- Мадемуазель Кейтлин Тернер, - четким командирским голосом произнес Заброцкий. - Я. Прошу. Вас. Стать. Моей. Женой.

- What?!

Очень уж это неожиданно у него вышло. Я просто ошалела. Выйти за этого... русского маньяка?! Дикого сибиряка с кучей каких-то подозрительных родственников?! Да ни за... За... ой, я бы еще и приплатила!

Во мне боролась сразу дюжина каких-то подозрительных голосов. Один бормотал: "Да ты на него посмотри, это же жердь в костюме!", второй: "Соглашайся, дура, это когда ж к тебе иностранцы сватались в последний раз, хоть за кордон свалишь...", третий: "А как же Америка, патриотизм, папа с мамой... Ой, боюсь..." Голоса уговаривали, ныли, бубнили, а я сидела, замерев, и боялась спугнуть наваждение.

- Слушай, я же тебя совсем не знаю, - попыталась я обратить все в шутку. - Какая уж там свадьба...

- Ну и что? - непритворно удивился Анджей. - Это не главное.

- Да я тебя даже не люблю! - воскликнула я и осеклась. Мне показалось, что фальшь в моем голосе слышна за милю, что сейчас даже Щербаков из патрульной машины обернется и покажет мне нос - дура, мол, кого обманываешь?

- А разве можно любить человека, которого не знаешь? - возразил Анджей. - Когда отец сватался к маме, он ее видел два раз мельком. И до сих пор дарит ей букеты по двенадцатым числам.

- Почему по двенадцатым? - спросила я ошеломленно.

- Традиция, - безмятежно ответил Заброцкий. - Честно сказать, я никогда не выспрашивал, почему. Но на моей памяти он не забыл ни разу. Не бойся, я помню, что разводы только папа римский дает.

Я смотрела на него и видела, точно в первый раз. И этот парень с первого взгляда показался мне мальчишкой? Да все его мальчишество - тонкая пленка, а внутри растет здоровенный сибирский кедр, который ни срубить, ни свалить. Он такой же непоколебимый, как Щербаков, только сам этого не знает.

Полюбить можно всякого, по себе знаю. А вот положиться... Таких если найдешь, то держи и не отпускай!

- Выйдешь ты за меня замуж?! - неожиданно заорал Анджей, вдавливая педаль газа в пол - меня, соответственно, вжало в спинку сиденья. - Или дальше будешь голову морочить?!

- Да! - рявкнула я в ответ и сразу успокоилась.

В конце концов, что меня привязывает к дому? У меня и дома-то нет. У меня теперь ничего нет. Я всю жизнь думала, что свободна. Теперь я свободна. Так почему же мне страшно?

Я накрыла ладонью руку Анджея на рычаге передач И мне стало спокойнее.