Чтение 35–й страницы книги ~Костры на алтарях~

Да уж, храмовники, конечно, ублюдки, но слово держат.

- Оставьте посылку у портье гостиницы «Воробей».

- Договорились, господин Кодацци, до свидания.

- До свидания.

Чезаре вновь вышел на кухню, взял чашку и сделал глоток кофе.

Жадность, проклятая жадность!

Он убедился в честности храмовников, понял, что им можно доверять, и должен был бы договориться с ними. Продать книгу Люциусу, присовокупив к цене требование прикрытия, и исчезнуть. Хирурги Мутабор дадут сто очков вперед любому пластику на свете, из-под их ножа он выйдет совершенно новым человеком, а храмовники наверняка смогут обеспечить его надежными документами. Но… Но Мутабор много не заплатит. Храмовники поняли, что он не уверен в себе, а значит, предложат ему за книгу сущие копейки, значительно меньше, чем можно выручить на аукционе.

Вот и приходится рисковать. Проводить торги, кончать Дорадо, забирать деньги, отдавать книгу победителю и уходить на дно.

Проклятая жадность!

Но ради таких денег можно и рискнуть.

Кодацци допил кофе, поставил чашку в раковину и набрал номер:

- Вим? - Да.

- Назначь аукцион на семь часов вечера.

- Договорились.

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: СИТИ

«ПИРАМИДОМ»

ИНОГДА ПРИХОДИТСЯ УСТУПАТЬ

Никто на свете не мог похвастать, что видел главу московского филиала СБА в столь странной, одновременно нелепой и завораживающей позе. Кауфман стоял в маленькой комнате, примыкающей к его кабинету, у высокого старинного зеркала в бронзовой раме. Пиджак Мертвый снял, рукава рубашки закатал, и обе его руки были погружены в мутное, непрозрачное стекло. Глаза директор закрыл, однако голос его звучал столь уверенно, словно он прекрасно видел человека, с которым говорил.

А может, он действительно видел?

- Полагаю, вам следует сообщить, где произойдет обмен. Я отправлю людей, и они заберут книгу.

«Предположение неверное, Максимилиан, - спокойно ответил невидимый собеседник. - Люциус дал слово и будет защищать Кодацци».

- Я никому ничего не обещал, - с напором на «я» произнес Кауфман.

«Именно поэтому вы не узнаете, где произойдет обмен».

- Неоправданный риск! - прорычал Мертвый. - Книга в наших руках, а вы собираетесь вновь ее отдать…

«Мы дали слово».

- Мы ходим по кругу, черт побери! Надо быть практичнее!

«Надо быть теми, кто мы есть. - Из голоса собеседника исчезла ирония, теперь он говорил довольно сухо, как человек, который не может оборвать диалог, но которому чертовски надоело повторять одно и то же. - Победа не будет стоить ничего, если ее добьется не тот, кто уходил в поход».

- Из похода всегда возвращаются другими!

«Не в нашем случае, Максимилиан, не в нашем случае. - Пауза. - Или вы не согласны?»

Мертвый крякнул, но спорить не стал.

«Мы сообщим, если потребуется ваша поддержка, Максимилиан. Однако прошу вас с уважением отнестись к тому факту, что теперь вопросами возвращения книги занимаемся мы».

- Смотрите не надорвитесь, - пробурчал Кауф ман, вынимая руки из зеркала.

Несколько мгновений он недовольно смотрел на мутное стекло, после чего пожал плечами и принялся натягивать на руки тонкие кожаные перчатки. Поправить рукава, застегнуть пуговицы - все это можно сделать в перчатках. Они не мешают. Они привычны. Они стали привычными очень, очень давно. Максимилиан Кауфман вынужден был скрывать свои руки задолго до того, как появилась аббревиатура СБА.

«Дали слово… Подумаешь, важность. Если бы я выполнял все обещания, то уже давно был не Мертвым, а мертвым».

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

ГОСТИНИЦА «КАРАВАН-САРАЙ»

ЛЮБАЯ ВЕЩЬ СТОИТ СТОЛЬКО, СКОЛЬКО ЗА НЕЕ ГОТОВЫ ПЛАТИТЬ

Непонятно, что именно так на него подействовало: то ли известие о захвате Камиллы, то ли встреча с Бобры, подарившая надежду на благополучный исход дела, но этой ночью Вим не испытывал никакого желания спать с Чика-Марией. Солдатское ощущение «бери все, пока есть возможность» пропало. Он больше не хотел брать то, что может. Он хотел взять то, что ему дорого, что для него действительно важно.

Дорадо с удовольствием провел бы ночь в покое. Сначала обдумал бы предстоящий день, а затем отоспался как следует, набираясь сил перед аукционом и встречей с Кодацци, однако такое поведение могло вызвать у вудуистов подозрения. Если думаешь, значит, чего-то замышляешь. А потому, вернувшись из «Приюта маньяков», Вим вновь занялся с девушкой любовью, демонстрируя пыл и желание, которых на самом деле не было. И заснул, усталый, не утруждая себя ни мыслями о будущем, ни чувством вины перед Камиллой.

Весь следующий день они не выходили из номера. Дорадо чистил оружие и смотрел новости через стационарный коммуникатор. Чика-Мария валялась на кровати, изучая через «балалайку» местные развлекательные программы. Пару раз она пыталась затащить Вима в постель, но он отказывался, ссылаясь на то, что «не в настроении». Здраво рассудив, что днем такое поведение покажется нормальным.

И звонок Чезаре мало что изменил. Дорадо предупредил о времени начала аукциона всех его участников и вернулся к своему занятию. Чика-Мария отправилась в ванную.

Еще несколько пустых часов жизни, которая обещала быть не очень длинной.

И лишь без пяти минут семь Вим, который даже не соизволил одеться, перевел незарегистрированный коммуникатор в режим конференции, вызвал всех заинтересованных абонентов, среди которых, разумеется, был и Кодацци, и сообщил:

- Приготовьтесь, господа, мы начинаем.

Чика-Мария присела рядом, прижалась к плечу Дорадо и внимательно уставилась в экран.

«А тебе-то, милая, какое до всего этого дело? Ты в любом случае вне игры».

Но девушке Вим ничего не сказал: хочет - пусть смотрит. В конце концов, не каждый день наблюдаешь торги на миллионы. Финал Очень Серьезного Дела.

- Первый круг, господа, - объявил dd, когда в правом нижнем углу экрана заморгали цифры 19.00. - Начинаем!

Участники выступали под безликими номерами, и лишь Дорадо знал, что «первыми» были арабы. Пять миллионов юаней.

«Кажется, я догадываюсь, откуда взялась эта цифра…»

«Вторые» (вудуисты) и «третьи» (китайцы) оказались щедрее - по десять миллионов. «Четвертые», Вим предполагал, что это Мутабор, предложили семь.

- Определились лидеры, - прошептала Чика-Мария, завороженно глядя на количество нулей. Она знала, что горящие на экране цифры никогда не превратятся в деньги, но магия больших чисел завораживала.

- Еще нет, - буркнул Вим. - Второй круг, господа.

На обдумывание результатов первого выступления давалось пять минут, и все клиенты полностью использовали это время, никто не дал предложение раньше.

Арабы и вудуисты подняли цену до пятнадцати миллионов. Китайцы и «четвертые» предложили по двадцать.

- Вот теперь действительно определились, - про бормотал Дорадо.

Он не сомневался, что вудуисты и европейцы отойдут в сторону - им не было нужды выкладываться, они уверены, что книга у них в руках. Странно, что подняли цену «четвертые»… Или это не Мутабор?

В третьем, и последнем, круге соревновались только те, кто дал наилучшую цену во втором. На этот раз тоже существовало ограничение по времени - двадцать минут, аукцион должен был закончиться в половине восьмого, но участники сами определяли, с какой частотой делать предложения.

Китайцы добавили пять миллионов. «Четвертые» ответили десятью. Десять и еще пять сверху. После минутного размышления и эта цена была перебита. Еще…

- Я не верю, - прошептала Чика-Мария.

- Я тоже, - искренне согласился Вим. - Я тоже. Кодацци говорил о тридцати миллионах. Дорадо не надеялся, что кто-нибудь поднимется выше двадцати - за что платить-то? И потому царящая на экране вакханалия поразила его.

Сорок миллионов…

Перебито.

По мере увеличения суммы смена цифр занимала все больше времени - участникам аукциона приходилось советоваться с начальством, тем не менее она происходила. Китайцы и «четвертые» проверяли друг друга на крепость, азартно выкладывая на стол все больше и больше.

Пятьдесят миллионов…

Пятьдесят пять…

Шестьдесят…

Кодацци, начавший хохотать еще на цифре сорок, никак не мог остановиться. Других эмоций у него не осталось.

Девяносто пять!

- Кажется, это рубеж…

Но после шестиминутной паузы на экране загорелись новые цифры:

«100 000 000.00»

Чика-Мария сглотнула и, не отрывая взгляд от экрана, поинтересовалась:

- Скажи, ты читал эту книгу?

- Нет, - покачал головой Вим. - И мне советовали не делать этого.

- Похоже, правильно советовали, - протянула девушка. - А для надежности я бы еще достала справку, что не умею читать.

«100 000 000.00»

Сто миллионов юаней. Предложение китайцев осталось непобежденным. Ровно в половине восьмого Дорадо откашлялся и тихо произнес:

- Аукцион закончен, господа. Всем спасибо.

Чика-Мария молча качала головой. Кодацци распечатал бутылку шампанского. Каори презрительно усмехнулась. Хамад и стоящие вокруг спецназовцы переглянулись.

* * *

АНКЛАВ: ФРАНКФУРТ

ТЕРРИТОРИЯ: PALMENVIERTEL

СОБОР СВЯТОГО МБОТЫ

УМНЫЙ БЕГЛЕЦ НЕ ОСТАВЛЯЕТ СЛЕДОВ, А УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК НИ ОТ КОГО НЕ БЕГАЕТ

Этой ночью Европол окончательно упал в глазах Папы Джезе. Отдавая распоряжение отыскать и доставить во Франкфурт «что-нибудь из вещей бежавшего нейкиста», архиепископ не особенно надеялся на то, что его приказ будет выполнен - ведь дело касалось Традиции, и баварцы обязаны были принять все меры предосторожности, запрятать как можно дальше всю свою добычу. Не запрятали. И уж никак не ожидал Папа, что приказ его будет выполнен столь быстро. Джезе думал, что колесики завертятся только утром, когда основные сотрудники Европол придут на работу, что искомые вещи, если их удастся добыть, будут доставлены ему не раньше конца дня, и смирился с тем, что не сможет помочь Каори. Однако действительность не оставила от мрачных ожиданий камня на камне. То ли духи Лоа соизволили вмешаться, то ли кому-то из полицейских срочно требовалось внести взнос по кредиту, но искомую вещь продали посланцам Папы в рекордно короткие сроки.

В полдень она оказалась во Франкфурте, а ровно в час дня архиепископ, опираясь на трость, вошел в свой рабочий кабинет и с улыбкой положил на алтарь обыкновенный карандаш, обошедшийся ему в десять тысяч динаров.

- Ну, что, Каори, похоже, святые духи по-прежнему тебе благоволят. Это внушает оптимизм.

И принялся разжигать свечи.

Папа был слишком слаб, чтобы использовать самый надежный, но и самый сложный способ отыскать нейкиста - слиться с одним из духов Лоа. И хотя здесь, в храме, этот ритуал требовал гораздо меньше сил, чем в другом месте, архиепископ не хотел рисковать: не удержишь своенравного духа, разорвешь контакт - наверняка потеряешь сознание. А в его положении можно проваляться без чувств до следующего утра. Поручать же столь важное дело кому-то другому Джезе тоже не хотел, а потому оставался лишь один вариант: призыв.

Покончив со свечами, Папа тяжело опустился в кресло, отставил палку и вытащил из тумбочки плотный лист картона, на котором были нарисованы два круга, один внутри другого. По линии внешнего располагались, против часовой стрелки, буквы алфавита, во втором - цифры. Затем архиепископ взял в руки карандаш и намотал на кончик красную нить, превратив его в примитивный маятник. На втором конце нити Джезе сделал петлю, в которую продел мизинец, перебросил нить через два средних пальца, сжал ее указательным и большим, вздохнул и закрыл глаза.

Оставалось самое главное и, в его положении, самое трудное - призвать духа.

ТЕРРИТОРИЯ: КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА

ЗАПОВЕДНАЯ ЗОНА ПОБЕРЕЖЬЯ ЮЖНО-КИТАЙСКОГО МОРЯ

ГРУЖЕННЫЙ ЗОЛОТОМ ОСЕЛ МОЖЕТ ОВЛАДЕТЬ НЕ ВСЯКОЙ КРЕПОСТЬЮ

Ляо выполнил приказ Председателя - отправился в отпуск. Старый разведчик прекрасно понимал, когда имеет смысл настаивать на своем, а когда следует отступить, проявить послушание, склониться, чтобы затем вновь прыгнуть выше всех. На этот раз, как ни печально, требовалось уйти в тень. Уйти, несмотря на то что книга способна в корне изменить его положение, превратить все предыдущие поражения в победу, стать последним, самым главным доказательством существования Чудовища… Но ведь возможен и другой вариант. Книга Урзака могла оказаться пустышкой, обычными мемуарами престарелого колдуна, хорошо знавшего современных лидеров, и содержать никому не интересные политические секреты. Упрешься, пойдешь наперекор всем, а потом заполучишь вот такое, с позволения сказать, «сокровище», и репутации окончательно придет конец. Несколько мощных ударов, которые получил генерал в последнее время, цепь поражений, начавшаяся с «МосТех», не только уронила его в глазах руководства Поднебесной, но и поколебала уверенность в собственных силах. Противник оказался умен и хитер, он способен импровизировать и готов совершать непредсказуемые ходы. Генерал понимал, что еще одну ошибку ему не простят, не в отпуск отправят, а в отставку, и тогда…

А Ляо был патриотом. Он желал продолжать борьбу, желал защищать Поднебесную от врагов, в существование которых, похоже, верил только он один, и подчинился.

Отправился в отпуск.

Пребывание на море успокоило душу генерала. Первый день он провел на побережье. Заставил себя не думать о работе, гулял, наслаждался превосходным пейзажем, вдыхал морской воздух. Однако уже на следующий день переместился на веранду и не покидал ее до вечера. Покачивался в кресле, пил чай и размышлял. Затем приехал полковник Ван и сообщил, что скоро начнется аукцион. Помощник не рассказывал, что именно побудило его примчаться на побережье, однако Ляо понял, что так распорядился Председатель. Старый друг знал, как важно для генерала лично наблюдать за окончанием операции.

Хотя внешне старик не проявлял никакого интереса.

Наблюдая за торгами, Ляо не подавал реплик, не подсказывал, какую сумму следует выставить, одним словом - не мешал Вану. Или не помогал. Молча сидел напротив коммуникатора и следил за изменяющимися цифрами. Раскрасневшийся же полковник, гордый порученным заданием и не до конца верящий, что распоряжается столь гигантскими средствами, выкладывал на стол миллион за миллионом, пока не приблизился к цифре сто. Одержанная победа заставила его вскрикнуть и вскинуть вверх кулаки.

Ван победил.

И тут же посмотрел на генерала.

«Что скажете?»

Ляо знал, что следующей фразой он навсегда испортит отношения с полковником, но ему было безразлично: он не собирался оставлять Вана у себя. Генерал поднялся с кресла и негромко произнес:

- Не нужно обращаться к «И-Цзин», чтобы понять - победители аукциона стали известны задолго до его начала. Мы присутствовали на комедии.

- Разумеется, - согласился Ван. - Ни одна страна в мире не в состоянии соперничать с Народной Республикой.

«Он ничего не понял. - И сразу же другая мысль: - Не Тао, совсем не Тао».

Ляо повернулся к полковнику спиной и вышел из комнаты.

Старик был благодарен Председателю за то, что тот выделил на приобретение книги Урзака баснословные деньги. Жест бессмысленный, но приятный. Жест, который показал, что у него, генерала Ляо, еще есть возможность продолжать борьбу. Жест, который чуть-чуть, совсем чуть-чуть подсластил горькую пилюлю поражения.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

ГОСТИНИЦА «КАРАВАН-САРАЙ»

ИНОГДА ОДНО КОРОТКОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ СОБИРАЕТ МАССУ НЕЗВАНЫХ ГОСТЕЙ

- Ты потрясен, камрад? - весело поинтересовался Кодацци.

- Не скрою, результат превзошел мои ожидания, - спокойно ответил Вим.

Дорадо уже пришел к себя и решил не показывать «компаньону», что ошарашен результатами аукциона.

- По пятьдесят миллионов на брата… Теперь ты не жалеешь, что я втащил тебя в дело?

- Теперь не жалею.

- Вот и хорошо. - Чезаре перешел на деловой тон: - Кто победил?

- Я думаю - китайцы. Но точно не уверен.

- Молодцы косоглазые.

- Наверное. - Вим кашлянул. - Они уже звонили, спрашивали, когда мы сможем провести обмен? Они хотят увидеть книгу до того, как переведут деньги.

- Законное желание. - Кодацци подмигнул Дорадо. - Скажи им, что тебе нужно пять часов. А сам приезжай к девяти вечера в «Стаканы». Знаешь, где это?

- Найду. А там?

- Ты приезжай, камрад, я позвоню.

Кодацци отключился.

- Одевайся, - приказал Дорадо Чика-Марии, и тут же на коммуникатор пришел еще один звонок.

- Встретимся по дороге в «Стаканы», в подземном гараже на Русаковской, - распорядилась Каори. - Схему проезда я скинула тебе в «балалайку». Там и обсудим тактику.

- Я понял.

- До встречи.

Мамбо не задавала лишних вопросов, она уже знала о звонке Кодацци. И теперь наверняка просматривает информацию по этим неведомым «Стаканам», прикидывая, как наилучшим образом сыграть партию. Единственное, о чем Каори не знала, так это о том, что информацию с «балалайки» Дорадо снимал кое-кто еще…

- «Стаканы» на территории Султана Сулейма-на, - проворчал Петруха Бобры. - Если без разрешения устроим заваруху, хлопот потом не оберемся.

- Что значит без разрешения? - поинтересовался Тимоха, сосредоточенно набивающий текст на незарегистрированном коммуникаторе. - С каких это пор мы должны разрешения спрашивать, чтобы пострелять?

- Просто так пойдем? - поинтересовался Митроха.

- Нет. - Тимоха поднял голову, подумал и через «балалайку» вызвал самого младшего брата, оставшегося в канторе на хозяйстве. - Николай Николаевич!

- Да?

- Предупреди Сулеймана, что мы на его территории небольшую бузу устроим. Типа, маленькое личное дело.

- Хорошо.

- По коням, пацаны, выезжаем! - Несколько джипов с боевиками покинули двор канторы, и когда последний из них пересекал ворота, Тимоха наконец-то справился с коммуникатором и отправил по указанному Дорадо номеру короткое послание:

«Стаканы». Девять вечера. Не забудьте деньги и Камиллу».

- Комплекс находится на Болоте, - пробормотал Мендес, - на противоположном от нас краю. По нынешним пробкам подъедем к нему аккурат ко времени.

- Без нас не начнут, - хмыкнул Василий Тула. - Кодацци ждет Дорадо, а Дорадо ждет нас.

- Тоже верно.

- Лу, у меня не открывается северная половина комплекса, - пожаловалась Леди Пустышка. - Ты битый файл прислал.

- «Балалайка» у тебя битая, как, впрочем, и вся башка.