страницу иллюстрированного журнала с невинной рубрикой ?Ваш досуг? и двумя
почти одинаковыми картинками ?Найди десять различий?.
грязными салфетками со следами использованного грима, на столе лежала
видеокассета Ирэн.
заметили ее под салфетками... Возьми себя в руки.
вырезанный из ?Советского экрана?, красавчик сердцеед Жан Маре,
интеллектуальная стерва Бэтт Дэвис, заткнутые за край зеркальной створки.
Теперь к этой компании фотографических изображений прибавилось еще одно, его
не было той ночью. Неужели у Ирэн появился новый кумир? Подумав, я сняла
фотографию, чтобы лучше ее рассмотреть.
краями и облупившимся глянцем, открытка очень старая. Только девушка,
изображенная на ней, была вызывающе молодой: тщательно подбритые - по моде
начала пятидесятых - полоски бровей, взметнувшиеся над круглыми,
восхитительно наивными глазами, которые пережили страшную войну; рот
сердечком; беспорядочные кудряшки, выбивающиеся из-под мужской шляпы с
мягкими полями, и - ретушь, ретушь, ретушь... Подретушированная красотка,
мечта коротко стриженных курсантов политических училищ и спортсменов в
сатиновых трусах; подретушированная красотка, лишний повод для отчаянной
мастурбации и нежных поллюций; подретушированная красотка - Троянский конь
масскульта, внедренный в непорочно-социалистический лагерь.
Подретушированная красотка, но все равно - красотка.
произнесла их вслух:
было никаких фотографий и в сумочке Александровой. Кто оставил ее здесь и
почему?
таким образом решил застолбить место убийства? Ни о ком другом я думать не
хотела. Ни о ком другом, у кого могла сохраниться эта фотография - слишком
редкая, слишком забытая, слишком не нужная никому теперь.
действительности.
я по-настоящему испугалась ее, испугалась настолько, что не решилась взять
ее с собой. Водрузив ее на место, я почти бежала из гримерки. Сердце мое
колотилось, оно выбивало ритм, понятный только мне: все не закончится так
просто, все не закончится так просто, все не закончится так просто...
***
успела измотать группу, навязать ей свою собственную тактику. В словах
Анджея оказалось даже больше правды, чем я думала, - концепция фильма
стремительно менялась. Старуха с упоением играла вероломство и тонкий
расчет; в ее кажущейся слабости было столько силы и коварства, что героя
Володи Чернышева оставалось только прижать к груди и пожалеть.
последнего персонажа; она принесла с собой четкий и продуманный рисунок
роли: такой продуманный, что он иногда казался блестящей импровизацией.
приходится снимать зло в концентрированном виде, оставаясь при этом в полной
безопасности, под защитой юпитеров, светофильтров и жужжащей камеры.
шаром, жалким подобием первой платонической любви, которую напрочь смывает
первый, упоительно-бесстыдный опыт ночи с дешевой проституткой.
Таким я не видела его еще ни разу: он потел от блестяще складывающейся
съемки, как любой мужик потеет во время акта; впрочем, это и был любовный
акт со всеми его составляющими: ласками, сначала робкими, а потом яростными;
сдерживаемой страстью, несдерживаемой страстью и обязательным бурным
финалом.
канцелярской крысой по виду Канцелярская крыса оказалась сотрудником
районного отделения милиции по месту жительства пропавшей Александровой,
куда Андрей Юрьевич оперативно подал заявление об исчезновении актрисы -
никаких родственников у нее не было.
она впервые видела настоящие съемки и даже успела поведать Кравчуку, что в
детстве мечтала быть звукооператором на студии научно-популярных фильмов.
Именно звукооператором и именно - на студии научно-популярных фильмов.
Прихотливость такого выбора крыса объяснить так и не смогла и потому
ограничилась скучным исполнением скучных профессиональных обязанностей: кто,
когда и как, где и в каком состоянии видел актрису в последний раз. В
основном его интересовало здоровье пропавшей, от этих старых актрис только
головная боль, как я вас понимаю, господа кинематографисты... Все синхронно
и великодушно втолковали ему, что Александрова в последний день съемок была
утомлена, что съемки пришлось отменить, а старуху на директорской машине
отвезти домой. Оказалось, крыса успела побеседовать с вахтершей, дежурившей
той ночью, и она подтвердила, что Александрова в сопровождении Кравчука и
шофера отправилась домой в районе пяти часов утра, выглядела не очень
хорошо, хотя и перекинулась с вахтершей парой слов.
фильм от возможных неприятностей, я и сама была готова малодушно поверить,
что дело со старухой обстояло именно так, что не было никакого трупа, ведь и
вахтерша говорит то же самое... Но как, черт возьми, как он сумел это
сделать?..
произошел прискорбный инцидент. К ней, робко жавшейся в уголке павильона и с
упоением взирающей на таинство кино, подошли Вован Трапезников и ассистент
по съемочной технике Садыков. Оба тотчас же стали задирать очкастого опера,
особенно преуспел в этом шпанистый Садыков, который ненавидел чужаков на
съемочной площадке.
какие у нас тут посетители застенчивые, к стенке жмутся, а потом
экспонометры пропадают. И трансфокаторы. И рельсы для тележки, между прочим!
наставительно сказал Трапезников. - Робкий - все равно что несмелый,
несмелый - все равно что трус, трус - все равно что дезертир, дезертир - все
равно что мародер, мародер - все равно что преступник, преступник - все
равно что уголовник. Значит - наш человек. А наших людей обижать нельзя. Так
что отстань от Человека, а лучше - угости его косячком...
только это взял?
даже попыталась строить глазки Даше Костромеевой. А спустя полчаса была
выдавлена с площадки безжалостным Кравчуком: ?Извините, наш режиссер не
любит посторонних в павильоне во время съемок...? - ?Да-да, я понимаю,
простите, пожалуйста, как только что-нибудь выяснится, мы обязательно вам
сообщим. Но лучше, конечно, со временем подать в федеральный розыск..."
оперу улыбкой Татьяны Александровой с фотографии пятидесятилетней давности,
губки сердечком, мечта курсантов Высшей школы милиции и разведенных
сотрудников РУОПов. Но ведь кто-то же оставил фотографию в гримерке?.. Нужно
обязательно спросить о ней Кравчука... Если он вообще захочет говорить со
мной на эту тему.
волновала больше никого, кроме сердобольной Ирэн, вообще склонной к
абстрактному гуманизму; теперь об Александровой можно было благополучно
забыть - в фильме появилась новая звезда.
опрокинула несколько стопок, предварив их витиеватым тостом во славу
киноискусства вообще и гениального режиссера Анджея Братны, - грубая лесть
сошла ей с рук и была встречена нестройными аплодисментами и лихим
посвистом. ?Вы такие славные, такие молодые, я и сама чувствую себя рядом с
вами помолодевшей, вы такие талантливые, такие красивые?, - вдохновенно
врала старуха, по очереди обводя глазами распаренные от выпитой водки,
сомнительные рожи членов съемочной группы.
просто звезда, а идеальная женщина. Женщина XXI века! Ур-ря!!!"
обыскала, на всех собак спустила, а нашла ее там же, где положила, - в
гримерке... Полтергейст какой-то, сначала с ключами, а теперь вот...
это время.