Чтение 35–й страницы книги ~Мой друг Тарантино~

- Вызови врача! - крикнул он мне.
Я подскочила к телефону, трубка ответила молчанием, и я только через
полминуты сообразила, что провод перерезан.
- Где еще телефон? - взвизгнула я.
- В холле... в кабинете... не знаю. Указания я получила весьма
расплывчатые и бросилась в холл, боясь, что в таком состоянии попросту не
смогу отыскать кабинет при фантастическом обилии дверей и коридоров. Мне
казалось, им не будет конца, я выбежала в холл и в темноте увидела
спасительный огонек, указывающий на то, что автоответчик на телефонном
аппарате включен. Я схватила трубку и вот тогда почувствовала, что в холле
я не одна.
В огромное окно с трудом пробивался свет фонаря с улицы, я медленно
повернула голову и увидела тень, бесшумно скользнувшую к двери. Я
продолжала держать в руках трубку, начисто забыв, куда собралась звонить,
тень приблизилась, и я заметила нечто чрезвычайно материальное - пистолет,
ствол которого был нацелен мне в живот. Вот тут я соединила несколько
картинок в одну, и общий вид показался мне отвратительным: Сажина пытались
убить, и убийца стоял передо мной.
Я потянулась за оружием, но, услышав, как щелкнул предохранитель,
замерла, ожидая выстрела, при этом совершенно не желая верить, что пришел
мой смертный час. "Никто не верит", - прошелестело в мозгу.
- Чтоб ты сдох, урод, - громко сказала я. Это все, на что я оказалась
способна в последнюю минуту. И тут произошло нечто совершенно неожиданное:
призрак осторожно попятился к двери, а я смотрела на него во все глаза,
еще не веря в то, что мне дарована жизнь. Но чудеса на этом не
закончились, парень с пистолетом достиг входной двери и на долю секунды
оказался в полоске света от окна, а челюсть у меня буквально отвалилась,
зато входная дверь захлопнулась, а на ум пришел дурацкий стишок: "В
потолке открылся люк, ты не бойся - это глюк".
- С ума сойти, - пробормотала я и перевела взгляд на телефонную
трубку, которую все еще сжимала в руках, и попыталась вспомнить номер
"Скорой помощи". Но позвонить так и не удалось.
- Лариса! - крикнул Антон, появляясь в холле. - Ты звонила?
- Нет, - ответила я и не узнала своего голоса.
- Не звони. Он умер. Надо сматываться отсюда.
Последнее показалось очень разумным. Мы покинули дом и припустили к
"Москвичу". Антон, несмотря на испытанное им потрясение, все-таки заметил
во мне некую отрешенность и спросил:
- Что с тобой?
- Кажется, я видела привидение.
- Кончай болтать чепуху, - разозлился он.
- Я видела убийцу Сажина. Он вошел в холл, когда я пыталась позвонить
по телефону, а потом смылся через парадное.
- Убийца был в холле?
- Естественно, - поразилась я чужой бестолковости. - Ты ведь сам
слышал крик Сажина. Совсем недавно дядька был жив-здоров, а потом
заработал нож в горло.
- Я не то хотел сказать, - встряхнул головой Антон. - Ты видела его,
а он тебя?
- Конечно, он меня видел, но стрелять не стал. Видно, исчерпал лимит
на убийства в эту ночь.
Антон завел машину, извлек из кармана лист бумаги и протянул его мне.
- Это было на постели Сажина. Печатными буквами на листе значилось:
"Привет".
- Урод, - стиснув зубы, промычала я.
- Что ты об этом думаешь? - спросил Антон, спросил серьезно, видно, в
самом деле интересовался моим мнением.
- Это Щербатый, дураку ясно. Он обожает такие штучки. Тебя выследили
и послали киллера. Мы вновь одни-одинешеньки, и со старым недругом Гришка
наконец разделался.
- А те типы в Лаврушенском? - усомнился он.
- Ты слишком многого от меня хочешь, я ведь не ясновидящая.
- Если в Лаврушенском переулке нас решили кокнуть, отчего не сделали
это сейчас?
- Киллер был один и не хотел рисковать.
- Оттого и не пристрелил тебя?
- Слушай, догони его и задай свои вопросы, - не выдержала я.
- Сдается мне, все не так просто, - пробормотал Антон. Если честно, я
придерживалась того же мнения. Сплошные нестыковки, а тут еще и глюки.
Конечно, освещение ни к черту, и лицо его я как следует не разглядела, и
все же...
Мы бросили "Москвич" на стоянке и вошли в гостиницу. Точнее, вошла я,
Антон в нее проскользнул, встретились мы возле моего номера. Спать решили
по очереди, я не очень верила, что это нас спасет, но коль Антону пришла
охота поиграть в бойскаутов, ради бога. Я вызвалась дежурить первой, все
равно не уснуть. Антон лег на кровати (которая, разумеется, была одна, так
как номер одноместный), а я устроилась в кресле и три часа исправно
пялилась в потолок.
Будить Антона не пришлось, он поднял голову, взглянул на часы и
сказал, потягиваясь:
- Смена караула.
Я отвернулась, дожидаясь, когда он оденется, и заняла его место.
Только я начала засыпать, как он вдруг спросил:
- Я тебе нравлюсь?
- Нет, - поспешно ответила я.
- Почему это? - вроде бы обиделся он.
- Мне мужчины вообще не нравятся. Издержки профессии. Привыкаешь
видеть в них только клиентов.
- Ни одному твоему слову я не верю.
- Что касается того пункта, где говорится о тебе, все чистая правда,
- зевая, сказала я и почти мгновенно уснула.
Когда я вновь открыла глаза, Антона в комнате не было. Я вскочила и
увидела на столе салфетку, которую Антон за неимением бумаги использовал
для своего послания. "Вернусь часа через два. Из номера не выходи". Ниже -
время написания записки. Ушел он полтора часа назад. Рядом с запиской
стояла бутылка минералки и тарелка с двумя бутербродами с сыром. Забота о
моем желудке тронула, я съела бутерброды, приняла душ, заправила постель и
решила посмотреть телевизор, благо делать мне все равно нечего. Я
перещелкивала каналы, пока не остановила свой выбор на мультиках. Вот тут
дверь открылась, я обернулась с намерением приветствовать Антона, но
вместо этого сказала:
- Чтоб вам пропасть.
Передо мной предстали рослые молодые люди с очень суровыми лицами.
Один взирал на меня сквозь темные очки, другой жевал спичку. Вне всякого
сомнения, я видела его в подворотне "Астры", а еще в "БМВ" возле дома
Сажина. Именно жующий предложил мне дружески:
- Потопали.
- А я не хочу, - с улыбкой ответила я и заработала подзатыльник. Я со
вздохом поднялась и направилась к двери. Один из парней шел впереди,
другой сзади, едва не наступая мне на пятки. - Чего-то я вас раньше не
видела, ребята, - сказала я, потому что чувствовала себя неуютно, а данная
фраза представлялась мне неплохим началом для дружеской беседы. Но ответом
меня не удостоили.
По пожарной лестнице мы спустились на первый этаж и вышли через
дверь, снабженную табличкой "Посторонним вход воспрещен". Прямо на
тротуаре в нескольких метрах от двери стоял знакомый мне "БМВ", а я
нахмурилась, потому что в голову с большим опозданием пришла весьма
любопытная мысль: что-то я не припомню, чтобы Гришкины ребята разъезжали
на таких тачках. Я почувствовала нечто, подозрительно напоминающее панику.
Не оттого даже, что вляпалась по полной программе, а потому что ничего не
понимала: все происходящее казалось не правильным. Последующие события
лишь укрепили мои подозрения. Парень, не расстающийся со спичкой, открыл
багажник и лениво предложил:
- Залазь.
- Да пошел ты... - ответила я, он толкнул меня кулаком в грудь, я
налетела на второго парня, получила еще один тумак и завалилась в
багажник, крышка тут же захлопнулась, я едва успела подобрать ноги и с
остервенением подумала: "Если это все-таки Гришка, я его убью". Но сердце
беспокойно ныло, и в то, что в этом лучшем из миров все хорошо, я как-то
сразу верить перестала.
Заработал двигатель, и мы тронулись с места. Ранее путешествовать в
багажниках мне не приходилось, возможно, по этой причине путешествие
показалось долгим, а когда оно закончилось, я глазам своим не поверила: мы
находились в уже знакомом мне Лаврушенском переулке, во дворе мастерской
по изготовлению памятников. Тут выяснилось, что от мастерской остались
только вывеска, куча щебня во дворе и метровый слой белой пыли, должно
быть, люди в данном районе были выдающимися долгожителями и бизнес пришел
в упадок. Лично я об этом очень сожалела, потому что рассчитывать на то,
что какой-нибудь случайный прохожий, заподозрив неладное, вызовет милицию,
не приходилось. Пристрастие ребят к данному конкретному переулку тоже
внушало тревогу. Меня в прошлый раз здесь едва не укокошили, и если эти
двое друзья тех двоих, очень вероятно, что они исправят ошибку своих
товарищей.
Между тем меня сопроводили в дом, весь первый этаж которого недавно
занимала мастерская. Деревянные столы вдоль стен, лавки, два стула,
деревянная перегородка, за ней крохотная каморка в одно оконце,
продавленный диван без спинки и стол. На столе пустая поллитровка, два
стакана и остатки закуски на газете. Чтоб мне пропасть, если это Гришкины
парни. Господи, во что же угораздило вляпаться? Может, он окончательно
рехнулся и решил таким образом произвести впечатление? Он обожает все