АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
***
- Чувствую, продашь ты меня, кровный брат, - пьяно всхлипнул однажды
Хоша, когда руднянские гуляли в лечебном профилактории ликеро-водочного
комбината.
Им прислуживала обернутая в простыню Галка - в последнее время Хоша
перестал обращать на нее внимание, Художник - тоже, это ее злило, и она
повисла на дяде Леше. Впрочем, старого мента женщины интересовали
постольку-поскольку - он посвятил свою жизнь зеленому змию, и это было его
главной любовью, но к Галке относился снисходительно, добро, как к дочке.
Свою фирму по интимным услугам Галка держала в ежовых рукавицах и сделала из
нее достаточно прибыльное предприятие. Сегодня она притащила в профилакторий
своих лучших девиц, которые резали мясо и сервировали сейчас стол.
- Продашь, Художник, - повторил Хоша. - Но я тебя все равно люблю. Вот
такой я хороший парень.
- Хоша, я таких шуток не понимаю.
- Не понимаешь, - Хоша икнул. - Ты много чего не понимаешь... Ты вообще
стал непонятливым...
- Ладно. Это гнилой базар пошел, - Художник встал и стянул покрывало, -
Пока.
- Сядь...
- Я пошел...
- Сядь, я сказал! - Хоша кивнул Брюсу, и тот подался вперед.
Шайтан напрягся и подбросил вилку - он знал, что этот инструмент может
быть не хуже ножа.
- Ну, сел, - Художник устроился опять на лавку и завернулся в простыню.
- И не вставай, пока я не скажу. Когда я скажу, тогда можешь идти. А
когда не скажу... - Хоша икнул, посмотрел на помощника со вполне трезвой,
оформившейся ненавистью.
- В игры играем, да? - насмешливо посмотрел на него Художник. - Проспись,
Хоша. У нас завтра серьезная встреча. Или отменим? - Он опять встал.
- Сядь!
Художник, не оборачиваясь, вышел. Шайтан внимательно посмотрел на
присутствующих и вышел следом.
- Мальчики, ну зачем так, - начал было дядя Леша.
- А ты, старая шлюха, рот завари! - оборвал его резко Хоша.
Иногда на Хошу после таких выходок находило раскаяние, и он миг
извиниться. Но не в этот раз. На следующий день он смотрел на Художника
зверем. Однако проходившие в номере люкс гостиницы "Восход" переговоры с
заезжими из Подмосковья клиентами по водке, на которых Гринберг просил его
подстраховать, прошли успешно.
После переговоров Гринберг потащил Хошу и Художника в тихий, дорогой
испанский ресторан "Андалузия".
- С вами приятно работать, господа, - Гринберг потер руки, глядя на
заставленный деликатесами стол.
Он договорился по дешевке впаривать москвичам по три машины левой водки в
неделю. Упиралось в то, как договорятся крыши. В Московской области давно
основная часть торговли продуктами и спиртным подконтрольна преступным
группировкам. Крыши договорились.
- Можно было бы дела куда крепче завернуть. Мешает Палубов, - вздохнул
Гринберг. - Красный директор. Партбилет закопал на огороде, ждет, когда
власть сменится. Устарел он, как паровоз. Ох, устарел. С ним становится
трудно.
- Сильно трудно? - спросил Художник.
- Сильно. У него значительная часть акций. И авторитет. Но если директор
отбывает в мир иной, ситуация кардинально меняется.
- Короче, ты хочешь прибрать завод, - кивнул Художник.
- Не весь же...
- Ну и аппетиты у тебя, водочных дел мастер.
- Истина простая - чем лучше мне, тем лучше вам, - добродушно улыбнулся
Гринберг. - И наоборот.
- И ты для бодрости духа не прочь попьянствовать на поминках Палубова? -
кивнул Хоша с пониманием.
- Звучит грубовато, - поморщился Гринберг.
- Понятно... Условия? Что мы, двое, будем иметь с этого? И начался торг.
И торг, к удовлетворению обеих сторон, оказался удачным.
- Сегодня день конструктивных переговоров, - отметил довольно Гринберг. -
Хотелось бы решить проблему до ноября.
- Решим, - заверил Хоша.
Когда, собравшись на хате, использовавшейся для сходняков, руднянские
обсуждали план устранения директора ТОО "Эльбрус", Художник заметил:
- Надо аккуратно валить. Шуму будет много. Это не Боксер, а директор
крупного завода. Тут властные интересы.
- Да какая к хренам разница? - махнул рукой Хоша.
- Лучше вообще все оформить как несчастный случай. Шайтан, это возможно?
- обернулся Художник к своему приятелю.
- Очень трудно, - протянул Шайтан.
- Чего, страшно, Шайтан, да? - осклабился Брюс.
- А я отвык бояться. Ты бы дерьмо ложкой жрал там, где я побывал, -
скучающе, прозрачными глазами уставился на Брюса Шайтан.
- Ладно, хва, - поднял примирительно руку Художник. - Так как, Шайтан?
- При чем тут Шайтан? - вдруг раздраженно воскликнул Хоша. - Художник, ты
что тут поручения раздаешь? Художник только пожал плечами и замолчал.
- Брюс, ты что думаешь? - спросил Хоша. Тот пожал плечами и произнес
бесшабашно:
- А что тут думать? Чего мы, какого-то козла не завалим? Ха...
- Неделю вам. Двенадцать тысяч зелени.
- Они завалят не тело, а дело, - негромко произнес Художник.
- Вы одни здесь доки. А остальные так, фраера необученные, - со злостью
произнес Хоша. - Так?
- Да нет. Пускай работают, - пожал плечами Художник. - Они парни
реактивные.
- Гы, - ухмыльнулся Башня. Все произошло так, как и ожидал Художник.
Башня и Брюс не нашли ничего лучшего, как взять два автомата и четыре
магазина, прихватили с собой еще одного, такого же отвязного, как и они
сами, по кличке Стручок. И отправились чинить не праведный суд.
Было известно, что к престижному дому на улице Ворошилова утром
подъезжает серая "Шкода". Охранник поднимается наверх, спускается с
директором "Эльбруса" вниз. И последний едет на завод ударно трудиться и
заливать область водкой.
То утро ничем не отличалось от других таких же. Охранник, привычно
прикрывая Палубова, оглядываясь, вышел из подъезда. Тут и вырулила из-за
угла машина с веселыми киллерами.
Застрекотал автомат.
Шофер "Шкоды" вывалился из машины, схоронился за ней. Охранник, оттолкнув
Палубова, простреленный, рухнул на асфальт. А директор, не задетый пулями,
кинулся обратно в подъезд. Он успел распахнуть дверь, когда его настигли
пули. Стручок ринулся за ним добивать, тут водитель "Шкоды" из-за своей
машины и всадил в него пулю, после чего открыл по киллерам стрельбу.
Стручок сумел добежать до "жигуля", который они угнали только что, и
ввалился на сиденье. Башня рванул машину вперед, а Брюс высадил весь магазин
в отстреливающегося шофера, но так ни разу и не попал.
"Жигули" вырвались, как ошпаренный мул, со двора и, резко набирая
скорость, устремились по улице Ворошилова, сбив бабку с авоськами.
На миг повисла тишина. А потом подъезд огласил страшный вопль.
Пятнадцатилетняя дочка директора, распахнув дверь на звонок, увидела
свалившегося на пороге отца.
Брюс и Башня вернулись в полуразвалившийся домик на окраине города,
который снимала команда для разных деликатных дел, где их ждали Художник и
Хоша. Они притащили с собой находившегося в полубессознательном состоянии
Стручка, иногда разум у того прояснялся и он хрипел:
- Врача, братаны... Умираю... Плохо, больно... Пожалуйста.
- Так получилось, да... Случайность, - возбужденно бормотал Брюс.
- Случайность? - усмехнулся Художник.
- Ну... не всегда же получается... Охранники очень быстрые оказались, да.
Хоша зло посмотрел на него. Его тоже уже начинали доставать залеты этой
парочки.
- Хреново, - произнес он.
Тут на сотовый Художника позвонил Гринберг. Водочный заправила истошно
кричал, нисколько не стесняясь, зная, что сотовые телефоны не
прослушиваются.
- Он жив! Понимаешь, жив!
- Понимаю.
- И говорить начнет! У его палаты двое ментов!
- Ничего, решим проблему, - сказал Художник и отключил телефон. -
Гринберг в гневе.
- И чего? - спросил Хоша.
- Говорит, что директор жив.
Хоша повернулся к покрасневшему Брюсу:
- Ты говорил, что он мертв.
- Может, ранили.
- Бабки с вас снимаются, придурки! - воскликнул Хоша и ударил ладонью о
ладонь. - Что делать?
- Надо разузнать ситуацию, - сказал Художник. Он сел в машину и
отправился на разведку. К вечеру расклад был ясен.
- Два омоновца у палаты. Сам Палубов пока в сознание не пришел, - сообщил
он Хоше.
- Кто сказал?
- Клистер.
Клистер был своим человеком в горбольнице - один из врачей, кто оказывал
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 [ 35 ] 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
|
|