Чтение 35–й страницы книги ~Испытай себя~

Девушкам не было и двадцати, но они уже многого нахватались и жили
надеждами.

-- Никто не воспринимает Сэма всерьез, -- сказала самая смелая. -- С
ним просто весело. Он и из этого сделает шутку. Если не хочешь идти с ним,
достаточно просто сказать "нет". Мы и говорим "нет". Он никого никогда не
принуждает.

-- Но ведь время от времени кто-то же с ним ходит, -- возмутились
остальные.

После этих слов у меня сложилось впечатление, будто Дун решил, что и
Анжела вполне могла пойти с Сэмом, и. в этом не было ничего странного.

Смелая девушка, которую звали Тэнси, спросила, когда нашли эту сучонку.

-- Когда? -- насторожился Дун. -- Ее нашли в прошлое воскресенье утром.
Хочу заметить, что тот, кто ее обнаружил, не очень торопился оповестить
власти, поскольку она уже была мертва в течение довольно долгого времени,
затем этот человек все же позвонил в полицию, связался со мной в то время,
когда я дремал после моего любимого пудинга, приготовленного моей женой, --
отличное блюдо, должен вам сказать, -- а поскольку это было уже вечером, то
только в понедельник утром я выехал на место происшествия и мы начали
расследование, имея на руках списки пропавших, в основном беглецов,
проституток и наркоманов, поняли? И только вчера нам принесли ее сумочку с
этим медальоном, поэтому я и пришел к вам, чтобы выяснить, не та ли девушка
служила у вас конюхом. В моих списках она числится пропавшей. Если я вас
правильно понял, то это именно она.

Он протянул им фотографию. Его убаюкивающий голос действовал на них
успокаивающе, и они с интересом уставились на снимок.

-- Это Гвоздичка, -- согласились они.

-- А вы уверены, что можете отличить одну лошадь от другой?

-- Естественно, если их видишь каждый день.

-- А мужчина?

-- Мистер Гудхэвен. Дун поблагодарил их и забрал фотографию. Констебль
Рич что-то медленно писал в своем блокноте. Девушки не обращали на него
никакого внимания.

Дун спросил их, не было ли у Анжелы Брикел, случаем, собаки.

Заинтригованные девушки ответили, что не было.

-- А чем вызван ваш вопрос?

-- Рядом был найден собачий ошейник и изжеванный мячик..

-- Ни у кого из нас собаки нет и никогда не было, -- ответила Тэнси.

Дун поднялся, собираясь уходить, и сказал девушкам, что, если будут
новости, пусть они емедленно связываются с ним.

-- Какого рода новости? -- спросили они.

-- Теперь вы знаете, что она мертва, -- добрым голосом сказал Дун. --
Нам же необходимо выяснить, почему и как это случилось. Это важно для
правосудия. Если однажды мертвой найдут кого-нибудь из вас, вы же захотите
узнать, что с вами приключилось, не так ли?

-- Конечно, -- согласились они.

-- Что же с ней сталось? -- спросила Тэнси.

Дун хотел было погладить ее по голове, но сдержался. Этот жест явно
уронил бы его в их глазах. Эти девушки были слишком уж независимы и
самоуверенны.

-- Прежде нам нужно будет навести некоторые справки, -- уклончиво
ответил Дун. -- Ждите официальных сообщений.

На этом мы и попрощались. Наш дальнейший путь лежал к. общежитию
неженатых конюхов, рядом с которым располагался коттедж Боба Уотсона.

В отличие от женского обиталище мужчин представляло собой иную картину:
никаких горшочков с цветочками, никаких подушек и подушечек -- сплошные
обрывки газет, пустые пивные банки, порнографические журналы, грязные
тарелки и испачканные глиной жокейские сапоги. Роднило их только наличие
телевизора с видеомагнитофоном.

Все конюхи уже знали о происшествии, поскольку Боб Уотсон уже успел
кому-то из них об этом ляпнуть. Никто из них (так же, как и девушки) не
выказал сожаления. И они тоже ничего не смогли добавить к уже известному.

-- -- В седле она была ничего себе, -- сказал кто-то, пожимая плечами.

-- Да и в кровати, я полагаю, тоже, -- брякнул другой. Конюхи все с
первого взгляда признали Гвоздичку, а один попросил инспектора оставить ему
фотографию.

-- Зачем она вам нужна? -- спросил Дун.

-- За этой лошадью сейчас хожу я. Мне бы хотелось иметь снимок.

-- Сфотографируйте ее сами, -- посоветовал ему Дун. -- Эта карточка по
закону принадлежит родителям покойной.

-- Ну, -- требовательно спросил он меня, когда мы вышли, -- что вы об
этом думаете?

-- Это ваша задача -- думать, -- возмутился я. На его губах
промелькнула улыбка.

-- Поживем -- увидим. Если придет что-нибудь на ум, то сообщите мне. Я
готов выслушать каждого, кому будет что сказать. Я не гордый. Любой ответ я
не оставлю без внимания. Пусть об этом знают все. Побеспокойтесь об этом.

-- Постараюсь.

В нашем доме в Шеллертоне в самый разгар суеты, которая длилась вот уже
несколько дней, раздался телефонный звонок. И как бы Дун ни пытался скрыть
эту новость, известие о смерти еще одной девушки, связанной с имением
Тремьена, стало достоянием всей округи. Отовсюду нахлынули газетчики,
требовавшие информации. Ди-Ди вновь и вновь повторяла, что она ничего не
знает. Она была уже. доведена до слез, когда я наконец забрал у нее
телефонную трубку. Вежливо и доброжелательно я сообщил, что не располагаю
никакими фактами.

Вся пятница прошла у меня в работе над книгой и в ответах на
бесконечные телефонные звонки. Дун не появлялся. В субботу я узнал, что за
это время он навел ужас - на все местное население.

Возвратившись, Тремьен осведомился, не захочу ли я отправиться в
Сандаун вместе с Фионой, Гарри и Мэкки, чтобы несколько развеяться, сам же
он намеревался выехать с пятью скакунами в Чепстоу, чтобы договориться с
владельцами о двух забегах:

-- Извините мою беспардонность, но я хочу попросить вас отнести вещи
Мэкки.

В соответствии со своими несколько старомодными взглядами, которые
Мэкки даже одобряла, Тремьен считал всех беременных женщин существами весьма
хрупкими. Я подумал, неужели отец не понимает, что Перкину может не
понравиться моя чрезмерная галантность по отношению к его жене.

-- Фиона и Гарри подвезут Мэкки. Я прослежу за тем, чтобы они захватили
и вас, но, это само собой разумеется, если в машине найдется местечко.

Местечко в машине нашлось.

В назначенное время они подобрали меня и Мэкки. Как я заметил, они были
чем-то серьезно озабочены.

За рулем сидел Гарри. Фиона все время крутилась, чтобы поговорить: она
хотела сообщить Вам с Мэкки, причем в голосе ее звучала неподдельная
тревога, о том, что Дув нанес ей уже два визита: первый -- весьма
дружелюбный, а второй -- угрожающий.

-- Утром с инспектором было легко ладить, он о чем-то безобидно болтал.
А после обеда, в самую жару... -- ее передернуло, -- приехав в машине и
будучи совершенно усталым... фактически обвинил Гарри в том, что он задушил
эту паршивку.

-- Что? -- поразилась Мэкки. -- Это же смешно.

-- Вряд ли Дун думает так, -- мрачно заметил Гарри. -- Инспектор
сказал, что она была определенно задушена. А он показывал вам мою
фотографию, где я снят вместе с Гвоздичкой?

-- Да, -- сказали мы с Мэкки.

-- Эта фотография явно увеличена. Он сказал мне, что хочет поговорить
со мной наедине, без Фионы, и показал мне увеличенную фотографию, где был
только я. Он попросил меня подтвердить, что я снят в своих собственных
солнечных очках. Я признал это. Затем он спросил меня, мой ли на мне ремень,
я сказал, конечно. Он обратил мое внимание на пряжку, и я ответил, что чужих
вещей я не ношу. После этого он поинтересовался авторучкой на снимке, и я
был вынужден согласиться, что она тоже моя... он загнал меня в угол, и я не
мог понять, что все это может значить.

На мгновение он прервался, а затем с подавленным видом продолжал:

-- Этому трудно поверить, но все, что нашли рядом с ней: очки, ремень,
ручка, -- все это принадлежало мне. Понятия не имею, где ее нашли, -- а Дун
по каким-то причинам мне об этом не сказал, -- но я не знаю, как они
оказались там. Я сказал Дуну, что не видел этих вещей уже бог знает сколько
времени, и он ответил, что верит мне... Инспектор же предположил, что они
были у Анжелы, что, дескать, я оставил их у нее.

Гарри смолк и больше на эту тему не сказал ни слова.

-- Дун потребовал точно сказать, где был Гарри в тот день, когда
пропала девушка, к тому же он заметил, что, возможно, ему придется взять у
Гарри отпечатки пальцев, -- в голосе Фионы смешались негодование и тревога.

-- Он уверен, что это я убил ее, -- сказал Гарри. -- Это совершенно
очевидно.

-- Это просто смешно, -- опять сказала Мэкки. -- Ведь он же тебя не
знает.

-- Где же вы в конечном счете были в тот день? -- спросил я. -- У вас
же может быть прекрасное алиби.

-- Может быть, -- отозвался Гарри. -- Но я не помню где. Разве можно с
определенностью сказать, что ты делал во вторник днем на второй неделе июня
прошлого года?

-- С определенностью вряд ли, -- согласился я.

-- Если бы это случилось на третьей неделе, -- сказал Гарри, -- то у
меня было бы алиби. Мы были на скачках в Эскоте. Королевские скачки.
Собирается вся знать.

-- У нас есть записная книжка-календарь, где я фиксирую все важнейшие
события и встречи. Я просмотрела записи за прошлый год. Никаких помет,