угомони свою прыть. Он человек очень серьезный и суровый. Не забывай, ты
ему в дочери годишься, а то и во внучки.
сказала я и достала пакет со сливками.
повариха и уткнулась в кастрюлю.
коридор. Убедившись, что никого нет, я произвела очередной забег до
библиотеки и, с ужасом заметив, что сзади открылась та самая дверь, в
которую недавно вошел Олег, влетела в библиотеку, как загнанная лошадь.
Каким-то чудом мне удалось поставить поднос на стол, но я все же
потеряла равновесие и приземлилась прямо на хозяина. Игорь Николаевич
поразился так, что, казалось, еще немного, и глаза его просто вылезут из
орбит.
чтобы ее закрыть. Только после этого я села на свое прежнее место,
перевела дыхание и достала платок, чтобы стереть пот со лба.
привязан?
чуть было не пролила вторую чашку кофе.
таинственно сказала я, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.
Неожиданно он рассмеялся и, приняв правила игры, спросил:
заговорщически ответила я.
Неужели ротвейлера так испугалась?
собака укусила. У меня после это болезнь началась.
понимать. Из головы моментально все вылетает.
тебя такой вид, что вот-вот будет разрыв сердца.
подумала, что как было бы замечательно, если бы охранники и в самом деле
посадили Олега на цепь. Откуда он вообще взялся в этом доме? Какого
черта ему тут надо. Прямо злой рок какой-то. Я чувствую, мне уже
начинают надоедать наши ?случайные? встречи. И такие ли уж они
случайные, какими кажутся...
мне было даже страшно подумать, что придется выйти из этой библиотеки.
Не придумав ничего лучшего, я махнула рукой и самым наглым образом
заявила:
так приятно ваше общество.
от моей наглости.
на самом деле вы меня уже по-настоящему взяли. Если, конечно, я вам не
подхожу, вы можете меня уволить. Вы хозяин этого дорогого дома, вам и
решать. Мне идти собирать вещи?
работу устроюсь.
Как две капли воды. На редкость предприимчивая девушка. Хитра и умна.
уставилась на сейф.
именно в этом сейфе. Вспомнив взорванный лимузин, я почувствовала
сумасшедшую ненависть, с которой я справлялась с огромным трудом, и была
готова взорвать сидящего передо мной гада в любой момент. Нелегко
разыгрывать влюбленную дурочку и осознавать, что из-за этого противного
мужичонки вся моя жизнь пошла наперекосяк.
мысли Игорь Николаевич.
бдительность. Уставилась на сейф как ненормальная, напрочь забыв, где я
нахожусь.
сказала я и постаралась перевести тему разговора:
часто, а в последнее время, когда я жила у тетки, мы общались только по
телефону.
со стола поднос.
Виктор бы этого не одобрил.
кончиков ушей.
закашлялся. Постучав его по спине, я положила руки на его огромные плечи
и сказала как-то по-матерински:
буду вам мешать. Просто я подумала, что есть вещи, о которых Виктору
необязательно знать.
посмотрела на него взглядом преданной собачонки.
молоденькие девушки так развиты?
шел в противоположном направлении, к выходу на улицу, и, конечно же,
никак не мог меня видеть. Боясь, что он может обернуться, я не стала
испытывать судьбу в очередной раз и вновь вошла в библиотеку. Закрыв
дверь, я навалилась на нее всем телом и, не обращая на Игоря Николаевича
внимания, достала платок, вытерла выступивший на лбу пот. Хозяин
посмотрел на меня, словно на привидение. Наверное, в его доме никогда не
было такой наглой прислуги, как я. Посмотрев на хозяина растерянным
взглядом, я прошептала:
этот, если увидит, бросится сразу.
гулял по коридору.
тебя собакобоязнь. Вот ты и потеряла рассудок.
Увидев, что коридор пуст, я улыбнулась и подмигнула Игорю Николаевичу:
и, засучив рукава, принялась мыть тарелки. Повариха многозначительно
поглядывала на меня, но я делала вид, что не замечаю этого, и напевала
себе под нос какую-то незатейливую песенку о любви и думала о Викторе,
пытаясь представить его на сцене. Интересно, что он читал при
поступлении в институт? Наверное, монолог Раскольникова из "Преступления
и наказания?. Очень ему подходит. И еще. Почему человек, окончивший
театральный институт, подался в криминальные круги? Потому, что там
больше платят? Я представила его бледное лицо, застывшие в глазах слезы
- весь его жалкий облик и себя, сидящую на корточках рядом с ним. Мне
стало жалко своих чувств, пережитых в ту незабываемую ночь. Думала я о
Роберте. Мне всегда хотелось отнестись к нему как к брату, но я не
могла. Не могла оттого, что в нем текла кровь его отца.