Ковальчука. Обнаружился он неожиданно в самом центре, шел
перпендикулярно Тверской. Тяжело вздохнув, я быстренько переоделась и
поехала к Любе Ракитиной.
информацию.
слишком новый, но и не старый, построен из светлого кирпича. Подъезд
украшал домофон. Я набрала 12 и услышала звонкое:
пришел. Я шагнула в подъезд и ощутила легкое недоумение. Люба Ракитина
одевалась более чем просто. В прошлый раз на ней красовались не слишком
чистые черные брюки и вытянутый пуловер. Сегодня - кожаная черная юбка,
слишком короткая для ее возраста, и жуткая обтягивающая фигуру
темно-красная кофта, купленная, скорей всего, на барахолке. Трудно было
предположить, что она живет в подобном доме.
безалаберной Ракитиной она проявила бдительность:
четвертого этажа и, едва двери распахнулись, услыхала:
клетку. Высокая рыжеволосая дама, стоявшая в проеме открытой двери,
попятилась.
Ракитина.
дрянь вновь дает прежний адрес.
кулаками:
стоит штамп - "подлая баба", вот и разбирайтесь без нас.
нет!
красненькие домашние тапочки, нервная особа, - убирайтесь и не смейте
сюда больше ходить! Слышите? Никогда!
дверь.
теперь поступить? Внезапно дверь соседней квартиры, совсем простая,
деревянная, с обивкой из черного дерматина приоткрылась и на площадку
вышла старушка.
мигом записываются в старухи. Начинают носить одежду темных тонов, не
следят за модой, перестают ходить в парикмахерскую и выбрасывают помаду
сочных оттенков.
"Чем старше женщина, тем короче юбка и выше каблуки", - заявила как-то
бессмертная Коко Шанель. Но ей были свойственны экстремальные точки
зрения. Однако в словах гениальной Коко, несомненно, была доля правды:
французские дамы пятидесяти, шестидесяти и даже семидесяти лет не
выглядят развалинами. Все они щеголяют в светлом. Розовое, голубое,
нежно-зеленое - именно такие тона носят парижанки, перешагнув пенсионный
возраст.
руках у них маникюр. Теплыми летними вечерами в многочисленных парижских
кафе их можно встретить десятками. Разноцветными стайками сидят за
столиками, пьют кофе, лакомятся пирожными и сплетничают, всем своим
видом демонстрируя, старость - это еще не вечер. Впрочем, жизнь в Париже
легче, чем в Москве: пенсии вполне достаточно для безбедного
существования, а с внуками там сидеть не принято.
робко просит маман приглядеть за Полем, пока она сбегает за булочками, -
это твой сын, я своего уже воспитала, если желаешь таскаться по лавкам,
найми няню.
Антуанетты. Сухонькая, маленькая, в ярко-голубом свитере и черных
бархатных брючках.
неприветливая.
бабушка продолжила:
скорей. Меня Евгения Львовна зовут, а тебя как?
шкаф и какие-то изогнутые непонятные штуки, похожие на кресла без спинок
или на пуфики с ручками.
же такую прорву денег давала? Неужели не видела, с кем дело имеешь?
Всего-то и просила на месяц.
тебя сейчас Ниночка налетела...
приходили Любку искать. И все поголовно твердят: "Где деньги?" Ей тут
такие сцены закатывают! Один мужик дверь бритвой изрезал, другой милицию
вызвал и вопил: "Немедленно арестуйте ее за мошенничество".
нуждалась, вот и пошла на такой шаг. Никому ни слова не сказала. А в
день отъезда прошлась по подъезду да и настреляла у людей денег.
Понемногу, правда, но небось хорошая сумма получилась. У меня вот не
попросила, наверное, все же совесть имеет. Мы с ее матерью дружили, в
гости друг к другу по-соседски бегали, вот и решила меня, старую, не
лопоушить. За что я ей благодарна.
вещь получается. Сказала абсолютную правду: я действительно не имею
супруга, и двое отпрысков налицо. И вот, услыхав эту информацию, Евгения
Львовна тут же решила, что перед ней тетка, с трудом поднимающая в
одиночку ребят, и сочувственно улыбнулась. Давно поняла: собеседнику
нужно дать о себе лишь самые краткие сведения, остальное он додумает
сам.
в Крылатском. Пиши адрес. Но не знаю, там она сейчас или уехала.
невероятное спасибо!
кем дело имеешь!
мобильный.
заорала Замощина. - Ну-ка скажи, который час?
куда переехала выставка.
прямо так и заявляют: "Мы работаем, нам некогда". Между прочим, отсюда
до Ложкина всю тысячу рублей запросят. Мы уже устали, есть хотим, ну
сколько можно...
развернулась и порулила за Риткой. Меньше всего мне хотелось двигаться в