обойдется, какой с больной спрос.
В школе и впрямь бушевала ветряная оспа. Класс одобрительно
загудел, но Дуся спокойно ответила:
- Нет, мне вера лгать не позволяет.
Подобная позиция вызывала уважение, и школьники стали ждать
развязки. Она наступила через пару минут.
- Видать, здорово ты, Дуська, Валентину Никитичну обозлила,
- сообщил сидящий у окна Миша Сайкин, - вон не нашла Раису
Ивановну в кабинете и домой к ней побегла.
Дети бросились к подоконникам и увидели, как классная быстро
пересекает улицу. Директриса жила в двух шагах от школы.
Не успела Валентина Никитична дойти до середины шоссе, как
из-за угла вылетел грузовик и сшиб тетку. Все произошло так
быстро, что никто и вскрикнуть не успел.
Ребята не выдали Дусю. Когда тело увезли в морг, приехавшая
милиция начала задавать вопросы: куда побежала Валентина
Никитична? Зачем? Но предателей не нашлось. Дети только
пожимали плечами.
- Не знаем, - говорили они, - вышла, и все. После похорон к
Дусе подошел Миша Сайкин и тихо сказал:
- Слышь, может, он и впрямь есть, бог твой? Вон как Вальку-
то наказал!
Евдокия ничего не сказала, но в душе приняла твердое
решение: закончит десятилетку и уйдет в монастырь, Анисья,
естественно, отправится с ней. Так они и сделали, удалились
.b мира и никогда не пожалели о принятом решении.
Ежиремия был младше сестер и не такой простодушный. С
детских лет мальчик умело лавировал между грозным отцом и
школьными приятелями. Отправляясь на занятия, стаскивал с
шеи цепочку с крестиком и преспокойно заявил на
комсомольском собрании:
- Моя семья ходит в церковь, но я атеист. Получив
комсомольский значок, мальчик оправдался перед отцом:
- Это я ради тебя прикинулся таким, как они, чтобы скандала
не вышло.
Варфоломей убрал ремень и велел сыну:
- Иди помоги сестрам пол помыть.
Ежи молча пошел за водой. Он великолепно знал, что никогда,
ни за что в жизни не отправится в монастырь. Нет, его ждет
иная дорога, он станет врачом. А чтобы поступить в институт,
требуется иметь в кармане маленькую красную книжонку с
буковками ВЛКСМ. "Несоюзная" молодежь шансов на
вступительных экзаменах не имела. Кстати, учился паренек
отлично, с легкостью схватывая науки, недоступные сестрам.
- Он был таким изворотливым, - качала головой Евдокия, -
порой и понять нельзя: говорит правду или фантазирует. Даже
отца постоянно вводил в заблуждение.
Перейдя в девятый класс, мальчик записался в кружок юного
медика при одном из институтов. Занятия там проходили по
вечерам. Великолепно понимая, что отец никогда не разрешит
посещать их, Ежи сообщил Варфоломею, будто желает
заниматься, чтобы поступать в духовную семинарию. Не
заподозривший ничего плохого отец милостиво кивнул головой,
и сын обрел свободу.
- Самое интересное, - вздохнула Евдокия, - что, приходя
вечером домой, он в подробностях рассказывал нам о том,
какие сведения почерпнул сегодня из церковных книг, и только
через несколько лет, после первой сессии, мы узнали правду.
Когда истина дошла до Варфоломея, разразился дикий скандал.
Отец явился к ректору и потребовал немедленно выгнать
непокорного сына. Но доктора наук было трудно запугать
божьей карой. Профессор вызвал юношу и сказал:
- Ваш отец настаивает на отчислении. Побледнев, первокурсник
ответил:
- Я мечтаю стать врачом и ради этого готов порвать со своей
семьей!
Варфоломей проклял сына, а ректор, потрясенный совершенно
шекспировскими событиями, велел выделить парню место в
общежитии. Потом мальчик сменил паспорт, превратив
неудобоваримое имя Ежиремия в короткое Ежи. С отцом он
больше не встречался, на похороны к нему не пришел, но с
сестрами поддерживал хорошие отношения, старался помочь им.
- Ежи хороший человек, - объясняла Евдокия, - только две
беды в нем. Слишком большой выдумщик, иногда такое накрутит,
только диву даешься... и, конечно, женщины.
- Он был охоч до дамского пола? - поинтересовалась я.
Евдокия развела руками:
- Ежи не умел справляться со страстями, не имел никаких
моральных препон. Знаете, мы год не разговаривали. Правда,
mb. было давно. Девушка ему одна понравилась, из монастыря.
И, что самое неприятное, он ей тоже приглянулся. Еле-еле
дело замяли, слава создателю, младенец мертвым родился.
- Вы его потом простили? Евдокия кивнула:
- Родная кровь не вода. Но он с тех пор больше никогда не
делал поползновений в сторону наших сестер. Вот любовниц
привозил. Я не осуждала, кто без греха, тот пусть бросит
камень. Господь послал ему тяжелое испытание: жену-инвалида.
Я уставилась в маленькое незанавешенное окно с чисто
вымытыми стеклами. Похоже, Евдокия не знает, кто сделал
Полину "овощем".
- И часто он являлся с гостями?
- Да постоянно, - ответила матушка, - у нас есть домик для
приезжих, там и останавливались.
- А что за женщины?
- Разные, всех и не вспомню.
- А последняя кто была?
Евдокия задумчиво поправила стопку книг на столе.
- Брюнетка, красивая, очень яркая, прямо глаза слепила,
громкая, властная... вроде вместе с ним врачом работала.
Рентгенолог Маргарита Федоровна, которую сбила машина!
- Кстати, - подняла голову Евдокия, - думается, девочка,
которую вы разыскиваете, у нее.
- Отчего вы так решили?
- Брат приезжал не так давно, привозил эскиз для вышивки, я
ведь говорила вам, что мы берем заказы на постельное белье?
- Да.
- Вот Ежи и доставил монограмму заказчицы. Не успел брат
передать сестре листок, как затрезвонил мобильный.
- Да, - рявкнул Ежи, - ладно, хорошо, сейчас! Потом он
довольно зло буркнул:
- Черт, надоела!
Евдокия перекрестилась и по-христиански кротко спросила:
- Случилась беда? Не нужна ли помощь?
- Да вот, звонит, - с досадой объяснил кардиолог. - Ну
надоела, задергала просто! С ребенком справиться не может!
Муж у нее, видишь ли, в командировку укатил, а я должен в
магазин лететь, потому что капризуля не спит! Игрушки новые
покупать требуется!
Евдокия подавила недовольный возглас. Значит, у этой
красивой, яркой женщины имеется не только муж, но и ребенок.
Поведение брата просто отвратительно, но она не имеет
никакого морального права осуждать его, надо только
молиться, чтобы господь вразумил безголового Ежи.
Через пару дней Евдокия отправилась в Коломну, требовалось
решить кое-какие вопросы у церковного начальства.
Потолкавшись в приемной, матушка вышла во двор и с
отвращением нюхнула городской воздух. Большую часть жизни
она, хоть и родилась в Москве, провела в Тартыкине и теперь,
оказываясь в крупном населенном пункте, мигом начинала
кашлять. Привычно перекрестившись на купола, Евдокия пошла
через двор, и ее остановила женщина, явно не церковная. Хоть
дама была в юбке, а на ее голове повязан платок, сразу стало
понятно: она посторонний человек на этом дворе. Глаза у
/`(e.& -*( смотрели бесстыже, нагло, а во взгляде не было
мира и покоя.
- Простите, - резко спросила она, - тут есть чудотворная
икона, не подскажете, как к ней пройти?
Не успела женщина закрыть рот, как Евдокия мигом узнала ее и
от неожиданности сказала:
- Здравствуйте, Маргарита Федоровна. Не припоминаете? Я
старшая сестра Ежи, вы ко мне в Тартыкино наезжали.
Рита шарахнулась было в сторону, но потом взяла себя в руки.
- Действительно, не признала. Тут все одинаковые, в черном.
- Давайте отведу к иконе, - предложила Евдокия.
Подходя к храму, она не утерпела и совершила грех,
полюбопытствовав:
- А зачем вам чудотворная икона?
- Я заболела, - коротко ответила Рита.
- Тогда лучше к Пантелеймону Целителю обратиться.
- Мне к чудотворной.
Андреев Николай
Шилова Юлия
Влодавец Леонид
Соломатина Татьяна
Пехов Алексей
Трубников Александр