Чтение 35–й страницы книги ~Свой круг~

- Помню этого мальчика, впрочем, я всех помню, - задумчиво говорила
она. - Неглупый, общительный, сообразительный, учился неплохо. И вел се-
бя хорошо, со старшими вежлив. Дружил с Толей Вороновым. За девочкой
ухаживал, она на два года старше была, уже закончила школу. В общем, все
нормально. И вдруг эта история с деньгами... Как гром среди ясного неба!
Скандал был страшный, из школы исключили, ушел в вечернюю. Как это могло
получиться - ума не приложу.

Алехина скорбно покачала головой.

- А почему вы им интересуетесь? Если не секрет, конечно. Я вроде слы-
шала, что у него все хорошо, даже начальником каким-то стал. Или опять
натворил чего?

- Да нет. Просто в связи с расследованием проверяем ряд лиц. А Золо-
тов входит в их число.

- Ну и замечательно. А то я уж подумала... Сейчас он, конечно, совсем
другой стал. В нем хорошего много было, с годами-то еще больше стано-
виться должно. А плохого - убавляться. Так ведь?

"Еще бы!" - подумал я.

Мария Петровна заметно повеселела.

- Валера одно время вообще был гордостью школы. Спортсмен! Грамоты
получал!

- Спортсмен? - Я искренне удивился. - Вот уж непохоже! Чем же он за-
нимался?

- Пятиборьем. Тренировался у Григорьева. Тот, кстати, тоже мой уче-
ник. И надо сказать, - она понизила голос, - в школе звезд с неба не
хватал и дисциплинку, бывало, нарушал. - Алехина опять помрачнела. - На-
рушал, нарушал. И довольно крепко. А теперь - заслуженный тренер, из-
вестный в городе человек. - Она прислушалась к каким-то своим мыслям. -
С первого класса мы внушаем детям: хорошая учеба и поведение - залог
благополучного будущего... А в жизни всякое бывает.

Мария Петровна ожидала ответа, чувствовалось, что ей хочется погово-
рить.

Но времени у меня было в обрез, поэтому, закруглив разговор нес-
колькими фразами, я стал прощаться.

- А с Фаиной Борисовной вы не беседовали? - уже в дверях спросила
Алехина. - Она вела класс Валерия, и наши мнения о мальчишке сильно рас-
ходились... Да, очень сильно. - Старушка просветлела. - Хорошо, что
жизнь показала, кто из нас прав!

Я представлял Фаину Борисовну похожей на Марию Петровну, но она ока-
залась миниатюрной хрупкой блондинкой, на вид моложе своих тридцати
восьми.

- Знаете, хотя педагогу и стыдно в этом признаваться, но к Золотову я
испытывала неприязнь...

Заходящее солнце, замерев напротив широкого окна химического кабине-
та, золотило легкие волосы учительницы, отражалось в стеклянных дверцах
медицинского шкафчика, дробилось на многочисленных банках, флаконах с
притертыми пробками, длинных рядах пробирок, яркие зайчики прыгали по
строгому, с тонкими чертами лицу.

Она поморщилась и до половины задернула штору.

- Он отличался от других детей. Не по возрасту расчетлив, высокого
самомнения при полной посредственности... И еще - была в нем какая-то
затаенная угроза, хотя и спрятанная глубоко, да нетнет и проглянет. Од-
ноклассники это чувствовали, дружить с ним никто не хотел.

В дверь заглянул крепкий мужчина в спортивном костюме с секундомером
на шее.

- Мы закончили. Приму душ, и можем идти.

- Муж преподает физкультуру, - пояснила Фаина Борисовна, начиная со-
бираться.

- А Воронов разве не был его другом? - спросил я.

- Воронов? - удивилась учительница. - Воронов задолжал Золотову
деньги, уже не помню за что, и должен был месяц носить за ним портфель
да рассказывать всем, как весело они проводят время. Если это называть
дружбой...

Вообще у Золотова был специфический круг общения. Например, Хохлова -
наша выпускница, девица не слишком примерного поведения. Мягко говоря! -
Фаина Борисовна сделала выразительную паузу. - А уж после исключения
увидела его на улице с явным уголовником! Даже на другую сторону переш-
ла... - Она встала. - Так что ничего неожиданного в этой афере для меня
не было. Хотя многие и удивлялись. Двуличие, как и другие подобные
свойства натуры, с годами не проходит, скорее разрастается. Если чему и
можно удивляться, так это тому, что он избежал тюрьмы, выплыл и, по-мое-
му, неплохо устроился под солнцем. Во всяком случае, несколько месяцев
назад видела в "Лотосе" - непохоже, чтобы он был слишком удручен жизнью.

ПАУТИНА

Фаина Борисовна ошибалась. За четыре месяца до того, как в неописуе-
мой панике выскочить из прокуратуры, Валерий Золотов, сидя на открытой
веранде кафе "Лотос", мрачно подводил итоги двадцати девяти лет жизни.

Погода стояла хорошая, иссушающая жара еще не наступила, солнце све-
тило мягко и ласково. Пузырилось в бокале полусладкое шампанское, ждал
своей очереди маленький графинчик с коньяком, но настроение было сквер-
ным.

Тягостные размышления появились после того, как он принял идущего
следом прохожего за человека от Шаха. Почему вдруг в голову пришла такая
мысль? Черт его знает! Тот вроде смотрел как-то необычно: пристально,
подозрительно... Хмурое лицо, потрепанная одежда. Чушь собачья! Струсил
без причины, и это угнетало больше всего. Как шестерка!

Впрочем, если смотреть правде в глаза, то он и есть шестерка. Хотя и
не для всех. Эдик, Таня, Мэри, Куколка - они все у него в руках. А есть
шушера, которая вообще считает его боссом. Только что из этого! Сам-то
он знает истинное положение вещей.

Золотов отхлебнул шампанского, бросил в рот квадратик шоколада, поме-
шал ложечкой тающее мороженое. Окружающих обманывать гораздо легче, чем
самого себя. Он успешно играет роль хозяина жизни, но является рабом
обстоятельств, зависит от прихотей фортуны, воли и усмотрения других лю-
дей. У него есть мальчики на побегушках, но сам он выполняет те же функ-
ции для стоящих чуть повыше. Из-за этого можно было не переживать - за-
кон жизни: одному ты авторитет, другому - холуй. Но если стоишь на самых
нижних ступеньках...

На лестнице показалась Вершикова. Облегающие брюки зеленого велюра,
тугая броская маечка. Ничего девочка... Жалко отдавать. Ну да ради дела.

Подойдя к столику, она лениво взмахнула рукой.

- Приветик!

- Опаздываешь, Мэри!

- Что делать, я всегда опаздываю. Следовало бы привыкнуть.

Вершикова села напротив, облокотилась на спинку стула и, положив ногу
на ногу, вопросительно посмотрела на Золотова.

- Зачем звал?

- Соскучился.

Тонкой струйкой он разлил коньяк по стопкам и поднял свою:

- За успех и процветание!

Они выпили.

- Так что тебе надо?

- Почему обязательно "надо"? Сказал же, соскучился!

- Знаю я, как ты скучаешь. Нечего мне шарики вкручивать. Выкладывай,
зачем понадобилась?

- Шампанского?

Золотов наполнил фужеры.

- Выпьем за то, чтобы встречаться по велению души, а не по требованию
дела.

- Что-то ты сегодня поешь как соловей... - Вершикова смаковала шам-
панское, ела шоколад, не спуская прищуренных глаз с собеседника. - Не
иначе хочешь втравить в какую-то гнусность.

- Мне не нравится твое настроение, красавица. - Глаза Золотова остек-
ленели. - И тон твой тоже не нравится. Ты что, вышла замуж за начальника
ОБХСС? Нет? Отчего же так осмелела?

Он выпил еще коньяку.

- Надо же совесть иметь. За все хорошее, что я для тебя сделал...

- Ты мной хорошо и попользовался!

- Не преувеличивай. Забочусь о тебе, вот жениха сделал...

- Жениха? - Она зло рассмеялась. - Значит, опять хочешь кому-то в
постель подложить? Так я и знала!

- Дурой ты была, дурой и осталась. Сказано - деревенщина! Во-первых,
я тебя никому не подкладывал - сама у Сурена осталась. Во-вторых, тебя
не убыло. А в-третьих, сейчас о настоящем женихе речь! - Золотов разлил
остатки коньяка. - Так что слушай внимательно. - Он остановил пробегаю-
щую официантку. - Верочка, принеси пачку сигарет и рассчитай нас.

Выпитое подействовало: исчезло внутреннее беспокойство, забылся да-
вешний испуг. Снова в мозгу роились десятки новых идей, которые перепле-
тались, складываясь в головоломные комбинации.

- Есть парень, старый мой знакомый, моряк. Непьющий, влюбчивый. В
загранку ходит, будешь всегда прикинута по последней моде. А пока он
плавает - можешь себя особенно не ограничивать. Ухватываешь? Это то, что
надо! Загвоздка в одном: переживает он из-за несчастной любви. Рана в
сердце, страдания и все такое прочее. А ты ему понравься, голову вскру-
жи, он и отойдет.

- У меня же вроде есть жених! Не знаешь, что ли?

- Солдатик? Ему еще служить и служить, а потом - какой с него толк?
Он небось твоих финтилей не потерпит, так что придется сидеть на зарпла-