Чтение 35–й страницы книги ~Дорога скорби~

один не был ткачихой Патрицией.

Мне в самом деле нужен помощник, подумал я, попрощавшись с миссис По-
лой Хаксфорд, женой торговца. Такие поиски отнимают много времени. Черт бы
побрал Чико и его заботливую жену.

Затем я обратился к компьютерной справочной системе. Обычно, чтобы
получить номер телефона, нужно назвать адрес, но компьютерная система высо-
комерно выплюнула обратно Патрицию Хаксфорд из Суррея -- слишком мало дан-
ных.

Я попробовал найти Патрицию Хаксфорд из Гилфорда (это главный город
графства Суррей), но нашел только двух П. Хаксфорд, которых уже проверял.
Кингстон, Суррей -- результата нет. Я последовательно перепробовал все ос-
тальные главные районы: Саттон, Эпсом, Лезерхед, Доркинг... Может, Суррей и
невелик по площади, но очень населен.

По счастью, Хаксфордов не так уж много. Хорошо еще, что ее фамилия не
Смит.

Ну, тогда попробуем Суссекс. Здесь есть Восточный Суссекс (со столи-
цей в Льюисе) и Западный Суссекс (Чичестер). Я мысленно подбросил монетку,
выбрал Чичестер и получил потрясающий результат. Безликий голос сообщил
мне, что номер телефона Патриции Хаксфорд закрыт и получить его можно толь-
ко с разрешения полиции в критической ситуации. Его даже не было в разделе
справочного вызова, когда можно уговорить оператора позвонить по этому но-
меру. У Патриции Хаксфорд была вторая степень закрытия, и таким способом до
нее добраться было невозможно.

Номера самой высокой, третьей степени закрытия, не значатся в спра-
вочниках вообще, так что операторы даже могут не знать, что они существуют,
-- это номера телефонов правительственных служащих, королевской семьи и
шпионов.

Я зевнул, потянулся и перекусил кукурузными хлопьями.

Пока я без особого энтузиазма размышлял о поездке в Чичестер, которая
означала больше семидесяти миль боли в руке, из Эйнсфорда позвонил Чарльз.

-- Рад, что застал тебя, -- сказал он. -- Я говорил с Томасом Уллас-
тоном и подумал, что ты захочешь об этом знать.

-- Верно, -- с интересом согласился я. -- Что он сказал?

-- Ты, конечно, знаешь, что он уже не глава Жокейского клуба? Его
срок кончился.

-- Знаю.

Я сожалел об этом. Новый главный распорядитель был склонен относиться
ко мне как к некой досадной помехе. Полагаю, что он имел к тому основания,
но если приходится обращаться с просьбой, то лучше бы заручиться поддержкой
начальства. Никто больше не испытывал благодарности за то, что я избавил их
от негодяя, -- они предали забвению неприятный инцидент, и с этим я был
согласен, но не возражал против некоторой теплоты в отношениях.

-- Твой вопрос ошеломил Томаса, -- сказал Чарльз. -- Он сказал, что
не хотел причинять тебе неприятностей.

-- Вот как!

-- Да. Он не отрицает, что рассказал кое-кому о том дне, но уверил
меня, что сказал только одному человеку и что этот человек имеет прекрасную
репутацию и безукоризненно честен. Я спросил, это не Арчибальд ли Кирк, и
он открыл рот, Сид. Он сказал, что в начале лета Арчи Кирк обратился к нему
с расспросами о тебе. Арчи Кирк сказал ему, что слышал, будто бы ты хороший
сыщик, и он хочет узнать, насколько ты хорош. Кажется, отдел Арчи Кирка
иногда нанимает втихую независимых следователей, но найти хорошего детекти-
ва, которому они могли бы доверять, тяжело. Томас Улластон сказал ему, что-
бы он доверял тебе. Арчи Кирк стал расспрашивать дальше и дальше, пока То-
мас не обнаружил, что рассказывает о той цепи и оставленных ею следах...
Извини, Сид.

-- Ладно, продолжайте.

-- Томас сказал Арчи Кирку, что с твоим жокейским сложением и физи-
ческой стойкостью -- Томас так и сказал, так что вот откуда Кирк взял эти
слова, -- с твоей врожденной физической стойкостью ты стряхиваешь все ра-
зом, как будто бы ничего и не было.

-- Да, -- сказал я, хотя это было не совсем так. Забыть нельзя. Мож-
но, однако, не вспоминать. Странно, подумал я, что мне не снятся кошмары об
избиении цепью. Чарльз усмехнулся.

-- Томас сказал, что, будь он нечист на руку, не хотел бы, чтобы мо-
лодой мастер Холли висел у него на хвосте.

Молодой мастер Холли почувствовал себя польщенным.

-- Я могу еще что-нибудь для тебя сделать, Сид? -- спросил Чарльз.

-- Вы и так много сделали.

-- Будь осторожен.

Я улыбнулся, уверяя его в этом. Бесполезно советовать жокею быть ос-
торожным, и в душе я так же стремился к победе, как всегда.

По дороге к машине я купил бинт, туго перевязал правую руку, принял
ибупрофен и так доехал до Чичестера в Западном Суссексе, что в семи милях
от побережья.

Был прекрасный день. Мой "Мерседес" цвета кофе с молоком пролетел че-
рез южные холмы и вышел на последнюю милю по ровной дороге к городу Чичес-
теру. Он нес меня довольно быстро, но все же не так совершенно, как лошадь.

Я разыскал публичную библиотеку и попросил посмотреть избирательные
списки. Их было множество: все имена и адреса зарегистрированных избирате-
лей графства, разделенные по избирательным участкам. Где же этот чертов Чи-
ко?

Смирившись с поиском, который мог занять два-три часа, я нашел Патри-
цию Хаксфорд за пятнадцать минут. Рекорд. Ненавижу избирательные списки --
мелкий шрифт, приходится щуриться. "Хаксфорд, Патриция Хелен, Браво-хаус,
Лоуэлл". Аллилуйя.

Я сверился со своей картой дорог, спросил в деревне Лоуэлл о направ-
лении и отыскал Браво-хаус, небольшой дом, перестроенный из церкви, окру-
женный стадом машин и фургонов. Не похоже было на обиталище отшельника, уб-
равшего свой номер телефона из справочника.

Поскольку люди свободно входили и выходили через открытую высокую и
тяжелую западную дверь, я тоже вошел. Я прибыл, как выяснилось, к окончанию
сеанса фотосъемок для глянцевого журнала. Я спросил у молодой дамы с визит-
ной карточкой:

-- Патриция Хаксфорд?

И получил в ответ сияющую улыбку.

-- Разве, она не удивительна? -- сказала дама. Я проследил за ее
взглядом. Невысокая женщина в умопомрачительном платье спускалась с чего-то
похожего на трон, который был устроен на возвышении там, где некогда тран-
септ пересекался с нефом. Яркие театральные софиты стали гаснуть, и фотог-
рафы принялись отсоединять и сматывать свои кабели. Царила атмосфера благо-
дарности, удовлетворения и хорошо сделанной работы. Я ждал, оглядываясь по
сторонам и отмечая переделки, которым подверглась перестроенная в жилой дом
церковь. Стекла в высоких окнах были не цветными, а обычными. Каменный пол
нефа был устлан ковром, отсутствовали скамьи, удобные современные диваны
были сдвинуты к стенам, чтобы освободить место для толпы и телевизионного
оборудования.

Выкрашенная белым часть за тронным возвышением не позволяла видеть то
место, где некогда размещался алтарь, но ничто не портило сводчатый пото-
лок, сложенный из летящих каменных арок во славу Господа.

Чтобы жить в таком месте, подумал я, приходится принимать меры безо-
пасности.

Стая фотографов покинула неф и удалилась. Патриция Хаксфорд помахала
им рукой, закрыла тяжелую дверь и, обернувшись, с удивлением увидела, что я
остался внутри.

-- Извините, -- сказала она и стала открывать дверь.

-- Я не с фотографами, -- сказал я. -- Я приехал, чтобы спросить вас
кое о чем.

-- Я устала, -- сказала она. -- И должна просить вас удалиться.

-- Вы прекрасно выглядите, -- сказал я ей. -- И займет это всего ми-
нуту.

Я достал свою тряпку и показал ей.

-- Если вы Патриция Хаксфорд, то не вы ли это сделали?

-- Триш, -- с отсутствующим видом сказала она. -- Меня зовут Триш.

Она посмотрела на полосу шелка, потом на меня.

-- Как вас зовут? -- спросила она.

-- Джон.

-- Джон -- а дальше?

-- Джон Сидней.

Джон Сидней -- два моих первых имени, и мать обычно так меня и назы-
вала. "Джон Сидней, поцелуй нас. Джон Сидней, умой лицо. Джон Сидней, ты
опять дрался?"

В своей работе я часто назывался именем Джон Сидней -- там, где я не
хотел быть известен как Сид Холли. После нескольких месяцев публичного из-
биения я не был уверен, что Сид Холли встретит гденибудь хороший прием.

Триш Хаксфорд, как я предположил, было сильно за сорок, она была сим-
патичная, блондинка (похоже, что натуральная), невысокая и веселая. Яркие
внимательные глаза оглядели мой серый деловой костюм, белую рубашку, неб-
роский галстук, коричневые туфли, темные волосы, темные глаза, безобидные
манеры -- мой обычный рабочий вид.

Она все еще была на взводе после фотографирования. Ей нужен был
кто-то, кто помог бы ей отвлечься, а я выглядел -- и был -- безопасным. С
благодарностью я увидел, что она расслабилась.

Поразительное платье, которое она надела для фотографов, было очень
просто скроено: оно спадало с ее плеч до самого пола. Платье было без рука-
вов, с мягкими гофрированными складками вокруг шеи. Потрясающей была ткань,
из которой платье было сшито, -- она была голубой, красной, серебряной и
золотой и вся сверкала.

-- Вы сами соткали материал для этого платья? -- спросил я.

-- Конечно.