Чтение 35–й страницы книги ~Выбор Флетча~

ради этого собирать журналистов в субботу. Спортивным болельщикам это не
понравится.

Барри Хайнс повернулся к Флетчу.

- Вам звонил некий Олстон Чамберс. Сказал, что его телефонный номер у
вас есть. Дважды звонил Рондолл Джеймс. Вот с этого номера, - и Барри
протянул Флетчу полоску бумаги.

- О Джеймсе лучше забыть, - пробормотал Уолш.

Автобус стоял на площадке отдыха. Даже водитель поднялся со своего
места, чтобы посмотреть пресс-конференцию президента.

- Готов поспорить, он хочет дать наказ на завтрашнюю воскресную
проповедь, - вставил Пол Добсон. - Вперед с Богом и страной.

Кандидат, с царапиной на щеке, сидел на скамье у боковой стены салона
и молча смотрел на экран.

Митинг в торговом центре не удался. Губернатор с микрофоном в руке
забрался на крышу "форда" одного из добровольцев. Всякий раз, когда он
пытался что-то сказать, из динамиков доносились какие-то завывания. Барри
Хайнсу и водителю автобуса так и не удалось устранить неполадки. Тогда
губернатор попытался говорить без микрофона. Но ветер, шум машин,
въезжающих и выезжающих с автостоянки, рев пролетающих над торговым
центром самолетов скомкали впечатление.

Дорис Уилер проигнорировала собравшихся поклонников кандидата и
прямиком прошествовала в автобус, в грязной юбке и мокрых туфлях. Салли не
отставала от нее ни на шаг, словно собачка на коротком поводке.

- Пожалуйста, больше не сажай меня в одну машину с твоей матерью, -
попросил Уолша Флетч.

- Понятно, - кивнул Уолш. - Ох уж эта Салли, - его адамово яблоко
ходило вверх-вниз. - Суровая дама.

- Шофер уехал, высадив их посреди лужи.

Уолш оглядел автостоянку.

- Ничего. Кто-нибудь из добровольцев отвезет их в дом престарелых.
Может, оно и к лучшему. Меньше проблем.

Губернатор слез с мокрой крыши "форда" и сунул микрофон Ли Оллену
Парку. Тот передал его добровольцу, последний - Барри Хайнсу.

Затем Кэкстон Уилер двинулся в толпу. Ему пожимали руки, толкали,
чуть не сбили с ног. Маленькую девочку, сидящую на плечах отца, вырвало.
Часть блевотины попала на волосы губернатора. Женщина зрелых лет
попыталась его поцеловать, но дело кончилось тем, что она ногтем разодрала
ему щеку. Неожиданно в толпе началась драка. Флетч видел, как трое мужчин
сшибли четвертого, в кожаной куртке, на землю, щедро награждая пинками.
Еще двое мужчин, постарше возрастом, начали их разнимать. Уолш метнулся к
отцу, схватил за плечи, развернул и буквально затолкал обратно в автобус.

Со стоянки у торгового центра они отъехали раньше намеченного.

Когда автобус трогался с места, мужчина в кожаной куртке уже
поднялся, с разбитым в кровь лицом, и прокричал им вслед что-то
неразборчивое.

В автобусе Шустрик промыл царапину, продезинфицировал ее перекисью
водорода. Губернатор широко улыбался.

- Не так-то просто завоевывать сердца и души избирателей. Можно найти
работенку и полегче.

- Извините, - промямлил Барри Хайнс.

- Это все чертова погода, - успокоил его Уолш. Около двух часов
автобусы и следовавшие за ними автомобили свернули на площадку отдыха,
чтобы посмотреть выступление президента.

В салоне все молчали, пока президент зачитывал свое заявление.

- Технические достижения, имеющиеся в нашем распоряжении, особенно в
области информации, пока не используются на благо народов планеты.
Несомненно, что все нации только выиграют от более полного применения этих
достижений в сфере образования и здравоохранения, при обмене научными
данными и культурными программами, для контроля состояния окружающей
среды. Поэтому сегодня я объявляю о создании специального совета Белого
Дома, в состав которого войдут видные представители науки и культуры, с
тем, чтобы они подготовили доклад о путях более эффективного использования
научных достижений в области информации, дабы сделать еще один шаг на пути
к миру и всеобщему процветанию, - президент оторвался от бумажки и оглядел
собравшихся журналистов. - А теперь ваши вопросы, господа.

- Сукин сын, украл твою идею, - прокомментировал заявление президента
Уолш.

Кандидат молча смотрел на экран.

Большинство вопросов касалось Центральной Америки, экономики.
Среднего Востока, отношений с Россией. На вопрос о возможных дебатах с
кем-либо из претендентов на его пост, президент ответил: "Пока еще рано
даже думать об этом".

С окончанием пресс-конференции Барри Хайнс выключил телевизор.

- Сукин сын, украл твою идею, - громко повторил Уолш.

- Это точно, - губернатор оглядел свою команду и хохотнул. - Зато
благодаря этому сукиному сыну на меня не будет дуться жена.

ГЛАВА 30

- Как дела, господин прокурор? - поднявшись в номер отеля "Первый" в
Мелвилле, Флетч улегся на кровать и позвонил Олстону Чамберсу. - У меня
одна минута, не более. Должен встретиться в баре с Уолшем и двумя
журналистами на предмет смерти и смерти. И смерти.

- Как ты, Флетч?

- Кручусь, как белка в колесе.

Часы показывали пять вечера. В восемь начинался митинг на крытом
стадионе Мелвилла...

С трех до четырех Флетч просидел в радиостудии города Маккензи,
организовавшей "горячую" линию, по которой кандидат отвечал на вопросы
радиослушателей. Большинство вопросов касались мер социальной защиты
малоимущих, дотаций фермерам, расширения дорожного строительства.
Некоторые обращались с личными проблемами.

"Моя жена сейчас работает, денег не хватает, знаете ли, даже на еду.
Это означает, что мои дети приходят после школы в пустой дом, мы просим
соседку присмотреть за ними, но у нее артрит, она еле ходит, мы не знаем,
что делают дети в наше отсутствие. Почему жизнь теперь не такая, как
раньше? Когда я был маленьким, моя мама всегда была дома..."

Не раз упоминалась поднимающаяся волна преступности, что дало
возможность кандидату упомянуть о горничной, убитой в отеле, где он провел
ночь. Ровно час губернатор старался честно ответить на все вопросы, чего
бы они не касались.

Затем малой скоростью Шустрик доставил их из Меккензи в Мелвилл.
Губернатор читал на заднем сидении. На переднем Флетч смотрел на
приближающиеся, а затем проплывающие мимо знаки ограничения скорости (55
миль в час). Стрелка спидометра при этом дрожала у цифры "30".

В отеле Флетчу передали кипу записок. Журналисты, освещающие
кампанию, хотели встретиться с ним. (Ленсинг Сэйер, Фенелла Бейкер, Стелла
Кирчнер). Просили позвонить журналисты со всех концов страны (плюс один из
Мехико и один из лондонской "Таймс"), Рондолл Джеймс из Айовы звонил
трижды.

Флетч отзвонился лишь Олстону Чамберсу.

- Хотел сказать тебе, что нашел ответ на вопрос, который задавал
вчера вечером.

- Какой вопрос?

- Насчет неожиданного отъезда Уолша с военной базы. После того, как
мы три дня просидели на деревьях.

- А что тебя удивило? Он устал. Наелся войной досыта. Его папашка
подергал за какие нужно веревочки. Я бы сам смотался оттуда при первой
возможности. Да и другие тоже.

- Тут дело другое. Уолш обхамил старшего офицера.

- Подумаешь, событие.

- Я переговорил с капитаном Уолтерсом. Между прочим, у него оптовый
книжный магазин в Денвере.

- Приятный человек. Всегда приносил нам книги. В любой ситуации
сохранял хладнокровие.

- А вот Уолшу в какой-то момент оно изменило. Он последними словами
изругал майора Лесли Хант.

- Не знал, что ее фамилия начинается с буквы "X" <Флетч хочет
сказать, что эту женщину-офицера называли не иначе, как матерным
американским словом "cunt" (произносится как "кант"), означающим женский
половой орган.>.

- Тем не менее. Ты ее помнишь.

- Мерзкая тварь. Презирала солдат за то, что они - мужчины.

- Помнишь ее любимого конька?

- Конечно. Палатка-столовая должна располагаться в центре лагеря.
Таково требование устава. А снайперов побоку. То-то они пользовались нашей
глупостью.

- Двух парней из роты Кей подстрелили, когда они шли на завтрак.
Одного в ногу, другого в спину.

- Вот этого я не помню.

- Уолтерс говорит, что с этого все и началось. Уолш накричал на
майора на заседании штаба.

- И за это Уолша услали в Штаты? Следовало наградить увольнительной.

- Не за это. Потом он угрожал ей.

- Отлично.

- Замахнулся прикладом карабина. Произошло все при свидетелях. Если
бы не отец, говорит Уолтере, Уолш загремел бы под трибунал.

- Черт, Уолш пережил три или четыре жутких дня. А эта баба-майор
круглая дура. Сама-то никогда не была на передовой, а потому хотела, чтобы
мы показывали чудеса героизма на пути в столовую.