существенное дополнение, обследуя ее одежду мини, детектором на предмет
микрофонов и маячков.
знаю, куда ты ходил!
незамерзшими витринами, я остановился возле стенда. Отсюда хорошо
просматривалось и то строение, в подвале которого я побывал, и мой
собственный подъезд.
тогда, как мне тебя спасти. Ты ведь даже не догадываешься, в какую мясорубку
попал! Ты...
очаровательней вранья любимой женщины? Уж только не ее же правдивость.
спокойное место. Там поговорим. Потом будем решать и звонить. Но до того
момента ты либо быстро и точно делаешь все, что я велю, либо... Пошли.
Энтузиастов.
семи лет в сравнительном достатке, что не ленилась уточнять.
цепочками и, отперев дверь, бросилась на меня с поцелуями. Я такой
маленький, что с детства привык к тому, что женщинам с сильным материнским
инстинктом нравится меня тормошить и тискать.
Это он со товарищи как-то полез на нас, когда мы на Кипре выполняли одно из
заданий УПСМ. В результате остались после него на берегу только
понравившийся мне ножик да документы. Проверяя, можно ли будет при случае
воспользоваться последними, я и обнаружил Марию Павловну. Не то чтобы
старушка бедствовала: пенсия, дочка и сдача внаем одной из комнат квартиры
помогали ей жить да радоваться. Лишь беспокойство о непутевом сыне грызло.
Поразмыслив, я решил, что в этом случае от вранья большого греха не будет, и
сочинил для Марии Павловны байку. Словно ее Вася, будучи за границей, в
Германии, вляпался в историю и попал надолго в тамошнюю тюрьму, откуда и
послал ей с оказией, то есть со мной, весточку.
не питала. Радовалась, что тюрьма приличная, европейская, и в ней к зэкам
относятся по-людски. И она была права -- это был бы для ее Васи самый лучший
вариант. Со временем кроме денег я наловчился и записочки от сыночка
приносить. Одно плохо: Мария Павловна, чуявшая женской своей интуицией мою
специфику, никак не хотела поверить, что я -- степенный инженер, лишь
случайно познакомившийся с ее чадом. Поэтому, подозревая, что я из той же
банды, что и он, очень старалась наставить меня на путь истинный, для чего
неустанно искала мне обстоятельную и верную жену. Причем выбирала она
претенденток исключительно среди брюнеток моего роста, согласных уже и на
уголовника, и на алкаша, лишь бы покончить со скучным одиночеством.
Василия обстоятельный привет и конвертик с долларами, познакомил Марию
Павловну со своей невестой и поинтересовался, не свободна ли у нее сейчас
комната?
сдавать. Хочешь пожить? Живи, сколько хочешь, что, опять мусора донимают?
соседи в моей коммуналке опять запили -- гульба сплошная, перед Ирочкой вот
неудобно.
подыграла мне Ира. -- Чего мы Марию Павловну будем беспокоить?
старушка. -- Мне, девонька, если хочешь знать, от него столько радости, что
и жить стало легче. Вот только боюсь, что Ваську моего выпустят -- и опять
начнется.
еще долго сидеть.
автодело. На автослесаря учат...
стали, что дай бог и нам такого.
промокнула глаза уголком платка и повела нас смотреть комнату.
что все необходимое у меня тут имелось.
будет готов, я позову!" -- я тут же обследовал нас обоих с помощью более
мощного детектора. И прямо гора с плеч -- чисто.
закапризничать Ира. -- Не будь параноиком.
чипах, датчиках и прочих электронных подлянках, что я скоро натуральным
параноиком на этой почве стану.
для конспирации и в постельку залезем? Я не выспалась совершенно!
или издевается. -- Расскажи-ка лучше мне все по порядку, как обещала.
к ней приспособлены. Если баба чего-то добивается всерьез, она не
успокоится, пока не получит желаемого. Напролом или с дьявольской
изобретательностью. Но когда ей что-то не по нраву, то хоть кол на голове
теши, хоть на куски режь -- вывернется. И всего три с точки зрения профессии
природных недостатка: быстрое возникновение зависимости от алкоголя и других
наркотиков, эмоциональная и интеллектуальная нестабильность в
предменструальные дни (о которой они сами, как правило, не подозревают) и
периодическая зацикленность на личных проблемах. Сейчас Ирине было нужно,
чтобы я перед ней поизвивался. Благо что повод имелся:
подвале, натворил. Не в себе был. Напичкали меня чем-то...
встреченным. Разочаровывать неохота, но и врать бесполезно.
И если не поможешь, так и не вспомню, поверь уж мне.
совершенно чужое. Вообще-то меня тут надо было звать только Алексеем, но я
не стал пока ее поправлять, боясь сбить. -- Сколько же ты, милый, народу
спас, если всех и не помнишь?
знал, что ты меня упорно с кем-то путаешь...
вспомнить не в состоянии. Да и не хочу", -- подумал, но не сказал я при
этом. К тому же многих из них я и не видел даже. Сколько было, например,
чеченов в том бэтээре, который я вместе с мостом подорвал? Или сколько легло
от моего пулемета в Грозном? Я научился только убивать, оставаясь живым в
процессе и после оного. Запоминать убитых -- такой задачи передо мной не
ставилось.
мои мысли, спросила она. Я знал от Дока, но пожал плечами: пусть говорит
побольше.
поучала она, полулежа на тахте. -- А невротик во всем винит себя: и в
безденежье, и в неурожае, и в средневековой инквизиции, и в нищете
пенсионеров. Это, конечно, крайности. Но ты очень близок к невротику.
И слишком хорошо я помнил о долбо... шлепе в Кремле, который много чего
украл и у меня, и у других, чтобы виноватить одного себя. Но спорить не стал
и тут. В ее голосе тем временем прорезалась хрипотца:
Помнишь? Верку к тому моменту они изнасиловали и разрезали уже -- от
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Березин Федор
Ильин Андрей
Сертаков Виталий