ведь как неслышно подкрался -- ни шелеста, ни шороха, ни хруста.
спросил Вэн.
Лужа вон какая!
задумал?
бумажек.
общества. То есть владеть ими может только тот, кто является сотрудником
предприятия. А мы с тобой погулять вышли.
доверяет он тебе.
просто так в банк не положишь и с собой не возьмешь.
проверяет... Ничего, мы его тоже за вымя пощупаем.
знал ни забот, ни хлопот. И приспичило же дяде нанять в киллеры именно Вэна!
Да, у него имя, у него фирма, безупречные по исполнению заказы, но он
никогда не позволит себя кинуть, взорвать, убить, утопить. Скорее сам
взорвет, убьет, утопит. Схватил железной хваткой, почувствовав слабину, и
будет душить, пока не добьется своего! Саша помнил Вэна таким еще по
Академии КГБ.
деле Вэна. Не хватило аргументов. А у дяди они были довольно вескими:
во-первых, Вэн поблизости от объекта, во-вторых, работает профессионально,
без хвостов и свидетелей, в-третьих, не сможет шантажировать заказчиков,
потому что у самого руки по локоть в крови, достаточно маленькую наводочку
фээсбэшникам дать, и все -- сгорел Вэн! -- в-четвертых, его можно будет
незаметно и безболезненно убрать. Вот оно -- незаметно, безболезненно. Как
бы самого не убрали!
трусом и знал это про себя. Конечно, он был профнепригоден и не мог учиться
в академии, но сзади всегда маячила тень всемогущего дяди. Кажется, Антон
Владленович был сказочно богат еще во времена Хрущева... Эта тень следовала
за ним по пятам и беспрестанно твердила: "Ты не трус, ты сможешь! Такими
делами ворочать будем!" Какими делами? Людей убивать, деньги воровать? Он
струсил тогда перед дядей, трусил и сейчас, до смерти испугавшись того, что
взорванный им Вэн жив и невредим.
рассмеялся Вэн.
ожидая, когда освободится полоса, и пошли на посадку. Я все время слушал в
наушниках, о чем переговариваются пилоты с "землей". Диспетчерам не было ни
слова сказано ни про вооруженных людей на борту, ни про захват самолета, но
я, только глянув вниз, сразу понял -- в аэропорту объявлена тревога. Поле
было пустым: ни одного человека, ни одной машины. Около терминала, где
обычно было многолюдно, тоже ни души. Я приставил бинокль к глазам. Ага,
аэропорт оцеплен вооруженными людьми в касках и бронежилетах. Вот один
пытается слиться с фонарным столбом, другой сидит в тени автобуса для
перевозки пассажиров с винтовкой на коленях. Теперь мне все стало ясно:
истории водителя КамАЗа и охранника у ворот адлерского аэропорта произвели
на местное управление ФСБ неизгладимое впечатление. Несмотря на то что
"угонщики", то есть мы, не предъявляли никаких требований и условий властям,
не объявляли о захвате, не меняли курс и даже почти не били пассажиров --
хотя следовало бы их отмутузить до потери пульса за все, что они сделали, --
приземлившись, мы попадем в объятия спецназа. Видно, судьба у нас, у "солдат
удачи", такая -- из огня да в полымя. Только сейчас я понял всю серьезность
нашего поступка, сказать проще -- преступления. Увлекшись погоней, мы
захватили воздушное судно, так, кажется, это называется на казенном языке. А
теперь, когда уже все сделано и ничего исправить нельзя, иди попробуй
докажи, что это не мы бандиты, а они, люди Николая Викентьевича. Быстро
найти крайнего -- это у нас умеют...
приглядывали за людьми Николая Викентьевича, которые были прикованы
наручниками к сиденьям, а Док занимался Боцманом, перевязывал рану. У
Боцмана опять открылось кровотечение.
до зубов спецназ. Что будем делать?
сигнал, о котором мы даже не догадываемся, с помощью которого они сообщают
на землю о захвате. Честно сказать, все наши действия в Адлере я расценил бы
как терроризм чистейшей воды.
партизаны? -- весело предложил Артист.
и тогда будет поздно что-либо менять.
пилоты повиновались беспрекословно. -- Идем в сторону озера Круглое.
лету. Я велел пилотам снижаться до предельно возможного уровня -- меня вовсе
не грела перспектива разбиться о воду. Пилоты послушно выполняли все мои
приказания, и уже через сорок секунд внизу, совсем близко, мелькнула узкая
полоска шоссе, сразу за которым начиналась водная гладь.
перелески и рощицы вперемешку с дачными поселками. Прежде чем пилоты сделали
разворот, я велел пацанам открыть аварийный выход. Сделали они это весьма
проворно, и вот по салону уже загулял холодный, бьющий в лицо ветер.
надет и на Ирину. В ее глазах читался испуг. Оно и понятно -- какие-то люди
все время хватают, тащат, каждый в свою сторону. Ничего, ничего, теперь мы с
этим Викентьичем по полной программе за все разберемся!
к десантированию. Первыми должны были пойти Ирина и Артист. Артист в случае
чего мог подстраховать девушку в воде. Потом шли Боцман с Доком. С Боцманом
тоже было непросто: а вдруг он потеряет сознание, ударившись о поверхность,
-- поэтому я и поручил его постоянному попечению Перегудова. Потом прыгал
Муха, последним -- уже на пределе -- я сам. А до того мне придется
приглядывать за пилотами.
конечно, нужно бы где поглубже, чтобы не разбиться о дно. Вот одно из них,
что-то типа омута, ямы.
рев моторов.
прыгнул и сам. Вот еще одно место поглубже.
Мухой остались на следующий заход. Я прекрасно понимал: стоит только
оставить пилотов без контроля, они тут же резко поднимут самолет вверх и
направят его назад, в Шереметьево, поэтому мне придется сидеть рядом с ними
до последнего.
видны фигурки четверых людей, плывущих к берегу.
дожидаясь следующей ямы, потом резко выскочил из кабины и, не раздумывая,
сиганул вниз...
парашютов. Есть такая горная тактика: сначала самолет-разведчик проверяет
наличие противника в горах, дает его координаты, и через несколько мгновений
в воздух взмывают "вертушки" с десантом (рота, две, а то и батальон).
Во-первых, десантировать людей надо таким образом, чтобы противник их не
сразу обнаружил, во-вторых, так, чтобы они при приземлении не поломали себе
ноги о скалы. Днем еще куда ни шло, а ночью такое десантирование
превращается в опаснейшее занятие. Погибнуть можно не от вражеской пули, а
от собственной неосторожности, иногда даже приборы ночного видения не
Николаев Андрей
Акунин Борис
Конюшевский Владислав
Эриксон Стивен
Андреев Николай
Орлов Алекс