среднее. Нечто вроде большой кладовки с кондиционером. Правда, койка была
застелена бельем, но зато вообще никаких окон не имелось. Свет горел
слабенький, где-то на 25 ватт, не больше. Не жарко, не холодно, но скучно.
Опять улегся и стал думать. Но думалось плохо, мозги не ворочались. Так и
заснул помаленьку. Несмотря на то, что свет в этой самой камере не гасили.
смысле, от желания исполнить малое, но гнусное дело. Удобств здесь, как и на
втором корабле, не имелось, а почки у меня, в общем и целом работали
нормально. Постучал в дверь - ноль эмоций. То ли никакой охраны в коридоре
не было, то ли ей было по фигу, что я в дверь барабаню. Минут пять долбил
кулаками по двери, а потом стал прикидывать, что мне будет, если побрызгаю
прямо на пол где-нибудь в углу. Дух, конечно, не лучший будет, но ведь
пузырь, извините, не резиновый... Неужели, ежели лень выводить, нельзя было
человека парашей обеспечить?
появилась Элен.
порядка интеллектуальнее. Им объяснишь, как надо, а они все поймут не тем
местом.
такой, какой обладала на Гран-Кальмаро Марсела Браун. Больше всего заведение
напоминало небольшой отель для среднего класса. Что-то типа "Каса бланки де
Лос-Панчос", только намного меньше по площади Коридор был вовсе не длинный,
метров на полста от угла до угла, не больше. Правда, потом он уходил за угол
и вообще, как мне кажется, тянулся по периметру всего здания, имевшего в
плане квадратную форму.
ломилось от постояльцев - в последнем, конечно, сильно сомневаюсь. Но в
настоящее время, как мне казалось, тут было полное запустение. В коридоре не
было никого, и ни за одной из дверей жизни не ощущалось. А на дверях той
комнатушки, куда меня запихнули, поначалу была надпись "Cloak-room", не то
гардероб, не то камера хранения. На остальных были номера.
есть болваны. Правда, я не лучше. Велела им тебя отвести в конец коридора, а
он замкнутый. Ладно, хорошо, что вовремя поправились. Вот эта комната. Тут
все не хуже, чем на танкере. Все удобства имеются. Правда, комната с видом
на внутренний двор, а не на море. Да оно и не нужно. Отсюда до моря двадцать
миль, только раздражать будет.
Напортишь все и себе, и отцу, и Сарториусу.
голосом.
внутренний двор, а общий уровень комфорта действительно соответствует тому,
который был на танкере. Даже телевизор имелся, который я на всякий случай
включил. Хотя бы для того, чтоб узнать, в какое такое царство-государство
меня завезли. Однако все каналы были заполнены спутниковыми передачами, за
исключением одного кабельного, где в режиме нон-стоп крутилась порнуха,
должно быть, немецкого производства, потому что все более-менее связные
реплики произносились на языке Г"те, Шиллера и Шикельгрубера. В принципе,
картинки можно было и без перевода глядеть, но недолго. Ежели, допустим, вы
лет двадцать просидели в большеземельской тундре, куда клубнику со сливками
чаще всего забывают доставить, то, дорвавшись до нее, возможно, сможете
сожрать килограмм или полтора в один присест. Но ежели вас этой самой
клубникой покормить с утра до вечера хотя бы неделю подряд, то вы попросту
начнете блевать, едва увидите это блюдо.
мои думы были направлены на подготовку организма к приему пищи. А Элен
пришла не одна, с ней вместе была еще одна блондинка, не старше ее. Они
катили столик со всякой снедью, негромко болтали и подхихикивали.
образом представила меня Элен. Примерно так дамы показывают друг другу
ношеные платья: "Представляешь, я так похудела, что оно висит, как на
вешалке... А тебе, Любочка, по-моему, оно будет в самый раз!"
даму, которая, не выполнив задания по Воронцову, вдобавок сдалась Куракину,
а теперь, зарезав князя, пасется около Клыка. Похоже, что с Элен они
закадычные подружки. Если учитывать Танечкину начинку, содержащуюся в
белокурой Хрюшкиной голове, то Элен с Любашей - коллеги по профессии. Киллер
киллеру - друг, товарищ и брат. В данном конкретном случае - подруга,
товарка и сестра. По полноте, надо заметить, Любаша заметно уступала Элен,
поэтому аналогия с платьем была не совсем правомерна.
возрадовался отбивным с картошкой. Ну а про всякие там бутерброды-салаты и
прочие дополнения - клубника со сливками тоже была, легка на помине! - и
говорить нечего. Но поскольку дамы собрались разделить со мной трапезу -
обед или ужин, я определить затруднялся, то я как-то подсознательно испытал
сожаление. Вполне мог бы и один все сожрать, в принципе.
рассматривания красавиц. Тем более что одну из них - если брать внешность,
конечно, я знал 14 лет и во всех видах повидал. Вторая, наверно, могла бы
вызвать интерес, если б я о ней не знал того, что знаю. Валерий Васильевич
Куракин не производил впечатление слабака, но эта гражданочка его зарезала.
Сколько еще народу, и какими способами было отправлено на тот свет этой
милой беляночкой, я не знаю, но можно догадаться, что немало, раз девушке
поручили работу за границей. Правда, тут она по каким-то соображениям
сплоховала, но вряд ли по гуманитарным.
Сердце радуется.
Здесь ведь готель, как-никак.
Танечку.
туманно произнесла Элен. Любаша посмотрела на нее каким-то необычным, но
немного обеспокоенным взглядом. Чужая душа, конечно, потемки, однако мне
показалось, будто она без слов спрашивает у Элен: "Ты его просто так, от
скуки доводишь, или в натуре поиграть охота? А мне тут чего делать?"
Любу. Что-то знакомое промелькнуло, очень знакомое в выражении ее лица.
Ленкино все-таки. Очень быстро припомнилось, когда я такую рожицу впервые
наблюдал... Точно! В гидроплане "Каталина эйрлайнз", во время перелета между
маленькими необитаемыми Карибскими островками Сан-Мигель и Роса-Негро. На
первом из них мы познакомились с Линдой Атвуд и снялись у нее в порнушном
фильме, а на втором Ленка с Линдой внезапно воспылали нетрадиционной
страстью и занялись любовью в то время, как я охранял их покой от "джикеев".
Может, и у этих чего-нибудь такое?
давно - мне тогда лет тринадцать было - наш детдом отправили в колхоз, на
прополку. Конечно, мы не только работали, но и носились по деревням, потому
что в конце концов, лето оно и для отдыха тоже. Не обходилось, само собой,
без мелких налетов на сады и огороды, откуда мы восполняли недостаток
витаминов. Воспитатели, может, и пытались с этим справиться, но только хрен
у них это получалось. Тырили мы молодую морковку, зеленый лук, горох, ранние
яблоки и вишню - по мере созревания, так сказать. В большинстве случаев все
сходило с рук, потому что засечь нас на деле было очень туго,
атасно-стремная служба была поставлена отлично, а ноги мы делали всегда
резко, быстро и в разные стороны. Но однажды какая-то бабка, у которой мы
скоммуниздили морковку, не поленилась дойти до школы, где мы квартировали, и
настучала нашей Лидии Сергеевне, что мол, "белые пришли - грабят, красные
пришли - грабят, и куды хрестьянину податься?". Лидия без долгих размышлений
застроила всю нашу систему и провела бабку мимо рядов на предмет опознания
грабителей. Меня, кстати сказать, бабка видеть не могла. Она только Сашку
Половинко запеленговала, Андрюшку Васина и Наташку Иванову. Я и еще пятеро
погнали совсем в другом направлении, а эти маленько замешкались у забора,
потому что Наташка зацепилась юбкой. Пацаны ее отцепили буквально перед
носом у бабки, и она их успела хорошо разглядеть. Сначала Наташку вытащила
из строя - юбку вспомнила, а потом и Сашку с Андрюшкой. Лидия Сергеевна
сразу сообразила, что в этой группе кого-то не хватает, и сама меня
выдернула, хотя ребята молчали как партизаны. Бабка и то засомневалась, но
мне было неудобно отнекиваться, и я добровольно сознался, чтоб не отрываться
от коллектива. Прочих мы не выдали - это западло. Лидия Сергеевна долго
вкручивала нам насчет того, что мы совершили преступление, предусмотренное
статьей 144-й УК РСФСР, и про гуманность советского закона, согласно
которому уголовная ответственность за это правонарушение на нас, 13-летних,
пока не распространяется. По-моему, она очень жалела, что мы не совершили
преступления в 14-летнем возрасте, потому что тогда нас можно было посадить.
Но все же меру наказания она нам придумала и отправила нас работать в
свинарник, где, один раз вдохнув тамошнее "амбре", можно было откинуть
копыта. Но это все, так сказать, преамбула.
Афанасьев Роман
Аникина Наталья
Круз Андрей
Фазиль Искандер
Херберт Фрэнк
Березин Федор