еще даже не осмотрели толком наш флигелек, - я только к Климушке в комнату
заходила за бромом, - не пропало ли и у нас чего-нибудь?
свой чемпионский велосипед к калитке. Тетушка Полина проводила их до
поворота к флигелю. Доктор чуть задержался на крыльце, дожидаясь возвращения
Муры Она это знала и вскоре вернулась от калитки: в окружении зелени, яркие
краски которой волшебным светом приглушила белая ночь, силуэт девушки
казался мягким и чуть-чуть размытым.
доктора. Она смотрела так, как будто была уверена, что он ее обманывает.
похоже. Чем бы еще он мог обратить на себя внимание красивой девушки?
значением, и Мура почувствовала, что комплимент у Клима Кирилловича вырвался
не умышленно, а случайно. Не сказочная ли белая ночь с ее смутными
обещаниями тому виной? Что-то, казалось, помимо воли рождалось в его душе -
непонятное и для него самого.
сгладить неловкость от предыдущей фразы.
медленно вошла в дом.
И когда произошли сегодня такие важные события. Самые главные из них - два
признания в любви. Или - почти признания.
мгновения. Первое - когда скользящим шепотом над язычком горящей свечи,
отразившейся в черных глазах прекрасного Рене, были произнесены слова: "Вы -
необыкновенная девушка, Мари". Невероятно Рядом с ним находилась прелестная
Зинаида Львовна, тут же блистала грацией и изяществом Брунгильда, а он, граф
Сантамери, говорит такие слова ей.
действительно во мне появилось что-то необычное, привлекающее мужчин", -
думала Мура, но осуществить свое намерение не могла, потому что у зеркала
сидела Брунгильда и, расчесывая свои великолепные золотисто-русые волосы,
ниспадающие почти до пола, размышляла вслух о странной выходке графа
Сантамери. Она считала, что основой его гнева послужила ревность.
и, не дождавшись ответа, продолжила:
понравилось, как она смотрела на доктора Коровкина. У нее хищный взгляд
собственницы, она как будто собралась спикировать на Клима Кирилловича, как
гарпия. Она какая-то изломанная. А тебе нравятся ее струящиеся платья? -
Брунгильда обратилась к сестре, но снова не дождалась ответа:
правильно держится, она часто прижимает подбородок к шее, у нее скоро
появится зоб и морщины, у нее грудь - ты заметила? - вогнута внутрь! А когда
ребра опускаются на бедра, то начинает торчать живот. Нет, пока дефекты не
слишком заметны, но со временем проявятся. Нет, вряд ли граф увлечен Зизи,
но тогда кого же он приревновал к доктору Коровкину? Не саркофаг же. -
Брунгильда подводила Муру к реплике, которую хотела бы услышать, но сестра
безмолвствовала.
крыльце с доктором, который тоже, кажется, как-то по-иному, с новым смыслом,
относился к ней. Это было тем более странно, что Мура никогда не
рассматривала его как человека, который может быть в числе женихов или
романтических объектов: он ей казался почти братом, или дядей - ну, в общем,
почти своим, домашним человеком, членом семьи. А вот и Брунгильда говорит,
что Зизи заинтересовалась их Климом Кирилловичем как мужчиной.
много, приятных и неприятных, но сейчас они представлялись ей
незначительными и бессмысленными. Она устала, сон подкрался незаметно.
Последняя ее мысль была о пропавшем Пузике... И она уснула.
действовала или все сегодняшние невероятные события - он решить не мог. Но
счел, что ему следует немного прогуляться по территории участка, побыть в
уединении. Или найти Пузика для Муры? Доктор почти счастливо, несмотря на
все проблемы, засмеялся. Он довольно долго ходил по дорожкам - осмотрел
профессорские экспериментальные нарциссы и другие клумбы и грядки, проверил
замок на двери ледника - спасибо, тетушка Полина взяла на себя труд закрыть
погреб. Прошел между хозяйственными постройками в дальнем углу участка - они
походили на живых существ, утомившихся после тяжелого дня и изнуряющей
духоты.
В окне тетушкиной комнаты горел свет, и створки были распахнуты, но проем
наглухо задрапирован кисеей, преградой для комаров.
размножению. Доктор прошелся еще несколько раз по дорожкам и в конце концов
зашел в беседку. Там царил еще более таинственный прозрачный сумрак, чем в
окружающем мире. Доктор затаил дыхание и прислушался - не запоют ли соловьи?
Но черемуховый куст молчал.
руки пистолет? Как я дошел до жизни такой? Встретишь ли у Вересаева подобные
коллизии? - с неожиданной злостью вспомнил он недочитанные записки
прогрессивного писателя. - Жизнь врача далеко выходит за рамки
профессиональных трагедий. И мерзости русской жизни ни при чем! Нет, кое-что
определяется и мерзостями жизни французской! Надо же! Какой-то
торговец-суконщик, пусть и на новейшей марке автомобиля, глаголет о кодексе
чести, об оскорблениях... Мушкетер, да и только. А Зизи - его миледи?"
поисков кардинала Ришелье. Вот они, детские впечатления, незабываемые,
всплывающие из подсознания в самые неподходящие моменты! А Зигмунд Фрейд
пишет какую-то чушь о ночных кошмарах психопатов! Доктор испытывал
уверенность, что после изучения впечатлительными русскими читателями модной
книги "Толкование сновидений", абсолютное большинство умников начнут
толковать сны в эротическом плане и, кроме того, все сделанные или
помысленные гадости станут сваливать на свое либидо. Какая универсальная и
бесплатная индульгенция, думал доктор, и как только не совестно
профессиональному медику писать такую чепуху?
его худшие подозрения. Она намекала, что князь Салтыков умер не своей
смертью, напомнила доктору - случайно ли? - о самоубийце, которого они
наблюдали с профессором Муромцевым. Неужели он застрелился из-за несчастной
любви? Потому что невеста его не прибыла на свидание у саркофага Гомера? И
он, Клим Кириллович, косвенный виновник смерти молодого многообещающего
человека? Он вспомнил свои подозрения относительно того, что невестой графа
могла быть Брунгильда... Но если не она, то кто? Доктор чувствовал, что
зашел в своих размышлениях в тупик.
траве! Сейчас, когда вокруг так светло и все спят, можно себе позволить
пойти навстречу внезапному детскому порыву. Он наклонился, снял ботинки и
носки, взял их в руки и медленно пошел по газону. Прохладная мягкая трава
пружинила под ступнями, легкое покалывание, похожее на слабую щекотку,
вызывало невольную улыбку... Доктор старался прочувствовать каждый свой шаг
- ступал он медленно и беззвучно. Он обошел клумбу с ирисами и аквилегиями и
остановился. Потом запрокинул голову вверх: над ним неподвижно стояли
маленькие сосновые кроны, вознесенные золотыми стволами на немыслимую высоту
- туда, где мистическим белым огнем горел низкий северный небосвод. Доктор
постоял так несколько мгновений, чувствуя невыразимое наслаждение, и опустил
голову. Шея затекла - давал о себе знать позвонок атланта. Не заняться ли и
впрямь гимнастикой? Хотя вообразить себя восседающим на велосипеде он не
мог.
сну тетушка Полина, и, миновав угол, он остановился как вкопанный: у окна
тетушки Полины стояла мужская фигура, голову ее скрывала рама...
запустил в незнакомца ботинком, тут же отпрянув за угол - вдруг
злоумышленник вооружен. Но через несколько мгновений, присев на корточки,
высунул голову из-за угла.
беззащитной одинокой женщины, улепетывал, согнувшись в три погибели, - в
несколько прыжков он оказался у забора и одним махом перелетел через него.
неловко. Он просеменил к раскрытому окну тетушкиной комнаты, чтобы
посмотреть, жива ли она.
в руках она держала журнал "Русское богатство" - вверх ногами.
под окнами?
целую и невредимую Полину Тихоновну.
Глава 19
Флинт Эрик
Акунин Борис
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей
Шилова Юлия