естественно, я вспылил... Но это не значит, что я отравил его!
отравление - не в вашем стиле. Кроме того, оно совершенно не подходит к
этому случаю. За оскорбление дамы можно стреляться, драться, но не
отравить... Давайте-ка лучше мы с вами просмотрим мои записи. Может быть, вы
вспомните что-нибудь существенное, что мне пока еще неизвестно.
удалось, кроме точного пересказа вчерашней его ссоры со Стасским, из чего
Горецкий сделал правильный вывод, что Юлия Львовна со Стасским были знакомы
раньше и что знакомство это Юлия Львовна вспоминает с неудовольствием и
продолжать не стремилась.
Львовну ему ничего не расскажет. Полковника очень заинтересовала эта
женщина. Было в ней что-то необычное. Но беседу с нею он решил оставить на
закуску, а пока попросил позвать к нему лейтенанта Ткачева.
возможно, это просто было свойством характера. Он слово в слово повторил все
события, случившиеся на вечеринке, его рассказ ни в чем не противоречил
рассказам остальных офицеров. Во время беседы он иногда задумчиво пощипывал
бородку.
Горецкий традиционный вопрос. - Вы ведь увидели его здесь, на стрелке,
впервые?
***
не представляю, за что его могли убить. Это был скверный, испорченный
мальчишка, но за это не убивают... - Однако, - поднял брови полковник, -
мальчишке было не так уж мало лет... - Естественно! Но поведение его я бы
охарактеризовал именно так! Он обожал делать людям гадости, а в детстве,
очевидно, мучил кошек и отрывал мухам крылышки.
очень болезненно реагируют на насмешки. К тому же эти, как вы говорите,
гадости могли быть не так безобидны.
капитаном Колзаковым, но вы ведь еще раньше заявили, что капитан отравить
Стасского не мог, иначе отравленное вино пили бы мы с Юлией Львовной.
незаметно всыпать в бокал Стасского яд в принципе мог каждый из
присутствовавших на вечеринке.
вечеринки? - невинно начал Горецкий.
размолвка, он, как обычно, пытался приставать с насмешками. Но я ведь не
Колзаков, я не стал обижаться и ответил поручику в его же духе. На том мы и
разошлись.
еще красавица.
рассмеялся Ткачев. - Кстати, Стасский был очень на него зол, на Ордынцева.
его немножко, сказал, что Юлия Львовна явно обходит его стороной, несмотря
на якобы близкое их знакомство в прошлом. Стасский страшно разъярился и
понес уже и вовсе околесицу - был не то чтобы пьян, но рассержен и
возбужден. Единственное, что мне удалось понять, - это то, что знакомство
его с Юлией Львовной было недолгим и заключалось оно в том, что он передал
ей письмо от жениха с фронта.
не видел.
вспоминает об этом знакомстве с неудовольствием. Про себя полковник Горецкий
подумал, что, судя по рассказу Бориса, Юлия Львовна вспоминала о знакомстве
со Стасским прямо-таки с ужасом, если лицо ее при виде поручика стало
безжизненной маской. Потом он вспомнил, что во время ссоры Бориса и
Стасского они наблюдали очень оживленную беседу Юлии Львовны с Колзаковым.
Придется опять допрашивать Колзакова. Что же это делается, как расследование
коснется дамы, так из них приходится информацию клешами вытаскивать. Тоже
еще, рыцари!
ее капитан Сильверсван опекал, с ним она вела длинные беседы, - усмехнулся
Ткачев.
пока придется опять допрашивать Колзакова, а заодно и Ордынцева пригласить,
чтобы он подтвердил все сказанное.
долго мучился, вспоминая, где мог видеть Юлию Львовну, как вспомнил и
рассказал ей про плен и про то, как погиб ее жених поручик Богуславский.
сел поудобнее.
бежать пытался два раза, потом в тюрьме сидел. А после, уже к осени, вдруг
нас всех собрали, погрузили в теплушки, и поехали мы, штрафные, в такое
место, называлось оно Гиблое Болото. Место голое, сырое, бараки стоят,
колючей проволокой огороженные, и дом для охраны. А комендант и другое
начальство в деревне жили, в двух верстах оттуда. Потому что климат был в
этом месте гнилой, какие-то испарения от болота поднимались, для здоровья
вредно. А пленные - ну что ж, австрияки нас за людей не считали.
нехороших воспоминаний.
все!
Животом мучились все поголовно... Вот только тифом почему-то никто не
заразился - видно, не водились в том гиблом месте тифозные вши. Я не слишком
подробно рассказываю?
проговорил Горецкий.
слушать, как люди в плену заживо гнили. Как ту, царскую, войну не сумели
правильно вести, так и эту полностью проиграли. Эх, собрать бы всех
генералов-подлецов да и посадить в такое Гиблое Болото, может, там бы они
поумнели!"
тяжелая, лишения, опять же - общий настрой. Вначале-то ждали, что разобьют
проклятых австрияков, наши наступали. А потом, когда наступление
провалилось, поняли, что ждать нечего, тут народ стал духом падать. Там,
знаете, сразу видно: как перестал офицер мыться-бриться, на нарах целый день
лежит, в потолок смотрит, так жди, что либо на товарищей бросится, либо
вообще в отхожем месте повесится.
собрали всех штрафных, то есть народ-то отчаянный, кто несколько раз из
плена бежать пытался. Но характеры-то у людей разные: один - у всех на виду
терой, а когда живет в такой гадости, то не выдерживает.
интересом.
есть самому можно было из колодца черпать. Она ржавая была, мутная, но
мыться можно. Вот я каждое утро обливался, бельишко почаще стирал. Потом
взял тряпочку чистую, в нее ложку-чашку заворачивал, а когда ел, то на стол
подстилал, чтобы не на грязное... Борис прислушался с недоумением: человека
спрашивают, как он сумел выжить в том кошмарном аду, где боевые офицеры
вешались от безысходности в отхожем месте, а он рассказывает о какой-то
тряпочке и стиранном бельишке... Горецкий слушал очень серьезно, и в глазах
его, прячущихся за пенсне, Борис не смог увидеть ни пренебрежения, ни
насмешки.
нарах рядом лежали. Рассказал он мне про невесту, портрет ее показал.
Запомнил я ее по фотографии - уж очень женщина красивая. Хороший был
человек, смелый - рассказывал, как три раза из плена бегал. Сидел в
крепости, в одиночке, потом его к нам, в Гиблое Болото, перевели. В плен
попал он по нелепой случайности - не в бою. Он, видите ли, очень хотел с
невестой, с Юлией Львовной, повидаться, а она работала сестрой милосердия в
лазарете где-то под Киевом. И вот он, Богуславский-то, передал ей письмо с
одним поручиком, что будет ждать ее в такие-то числа в местечке одном, вот
забыл, как оно называлось. Перед отправкой на фронт хотел с ней повидаться.
Ждал - ждал, а она не приехала. Он эшелон свой пропустил, выпросил
разрешение догнать потом... В общем, так он ее и не повидал, а когда ехал за
своими на поезде, то австрияки прорвались, дорогу подорвали. Они, несколько
офицеров, пошли пешком через лес и попали прямо австриякам в плен.
передать письмо, - это, несомненно, Стасский Тогда Юлия Львовна с ним и