ударило по городу, чтобы вы не смогли вывезти ценности и людей, а затем
свалить вину на военное правительство? Может быть, так?
когда и что он намерен взорвать?
библиотеку, они прервали разговор. В последние дни мне кажется, что князь
о чем-то догадывается. Может быть, у меня на старости лет разыгрались
нервы. Мне даже казалось, что за мной следили.
хотелось бы, чтобы меня видели около этого дома.
Грузовик будет в восемь у школы.
начинать. Действовать надо было быстро. Я подошел к окну, чтобы
посмотреть, стоит ли у подъезда дежурная машина. Машина стояла. Уже начало
светать, и отец Фредерик, широко шагающий по дорожке вдоль газона, был до
колен скрыт утренним туманом. Я смотрел ему вслед. Добрый старик, подумал
я вдруг об отце Фредерике, всегда давал нам, мальчишкам, конфеты. Это было
давно, но вкус конфет сохранился. Тогда были голодные времена, и больше
нам никто не давал конфет.
кусты, и проходящая дорога, и даже деревья вдали, за дорогой. За кустами
стоял человек, так же как и отец Фредерик, по колени в тумане. Он вышел
из-за кустов. Миссионер не видел его, он шел опустив голову и задумавшись.
Я вдруг понял, что миссионеру грозит опасность. Я хотел крикнуть ему, но
окно было закрыто, и я, вместо того чтобы выстрелить прямо сквозь стекло и
вспугнуть того человека, стал открывать окно. Я увидел, как сверкнул
маленький, сверху нестрашный огонек, и тут до меня долетел тихий щелчок.
Отец Фредерик, не останавливаясь, прошел еще три шага и во весь рост упал
вниз, в туман. И исчез.
прав. Его похоронят в Танги, около церкви, если она останется стоять после
землетрясения. Я бросился вниз Последний день Танги начался с выстрела.
ЭВАКУАЦИИ
Фредериком. От вас он пошел к себе и некоторое время находился в своем
доме. В четыре часа отец Фредерик вышел из дома. Я шел за ним на некотором
расстоянии. Когда я догнал его, он уже входил в дом коменданта. Так как вы
сказали, чтобы он ни в коем случае туда не вошел, я вынужден был
выстрелить. Не знаю, мертв он или нет, потому что после выстрела я
вынужден был бежать.
портье Джонсона? И кто направляет безжалостную руку судьбы? Клянусь всем
святым, у меня и мысли не было убивать отца Фредерика.
доносом к майору. Я полагаю, что отцом Фредериком руководила не корысть, а
неправильное понимание чувства долга, а может, просто страх перед смертью
и воображаемым высшим судом. Я приказал следить за ним, ибо полагал, что
он мог подслушать наши разговоры. И вот записка... Что ж, мои руки чисты,
думал я. Будем считать отца Фредерика праведником, позаботимся о его
погребении, щедром даре на его школу.
Фредерика и христианской церкви, если бы он умер в японском концлагере и
попал в число мучеников. И в этот момент я услышал - ночью слышно далеко,
- что кто-то подъехал к воротам и препирается со стражником. Я лежал
спокойно, пытаясь сообразить, кто бы мог примчаться ко мне так рано.
Кто-нибудь из соседних князей, напуганный слухами о землетрясении? Или
отряд с гор, который я ожидал с минуты на минуту? Перебранка у ворот
смолкла, и слышно было, как машина тормозит у дверей. Я сел, протянул
руку, чтобы достать халат. В коридоре раздался резкий знакомый голос, но я
не сразу сообразил, кому он принадлежит.
вторгся майор Тильви Кумтатон, с левой рукой на перевязи, с пистолетом в
правой руке, а за ним два автоматчика в форме гвардейской бригады. Из-за
их спин выглядывали виноватые, растерянные рожи лакеев. Вот так, подумал
я, попал в плен и Наполеон. Никто не захотел жертвовать жизнью ради своего
императора - ни одна сволочь даже не крикнула, чтобы предупредить меня. Я
встал и накинул халат.
на провокацию. У меня здесь слишком мало людей, и они ненадежны. Мои горцы
прибудут утром.
в дом члена высшей палаты парламента? - спросил я.
ответе. Вот холуй, которому дозволено измываться над помещиком, перед
которым он пресмыкался всю свою жизнь.
какие-то правовые нормы, - заявил я.
довести до смерти Васунчока, если вы с помощью бандитов торгуете
наркотиками...
судят за клевету.
находится план операции "Треугольник"?
Джонсона. Нет, не отца Фредерика, я ему не судья. - Вы разрешите мне
одеться? - спросил я. - У вас есть ордер на мой арест?
положения. Вы расскажете, какие объекты города заминированы вами, или
придется обыскивать дом?
сделал вид, что не понимает.
доверчивость, которые могут стоить жизни.
новые камни.
двери. Это был голос моего лакея, которого я кормил и поил десять лет. -
Разрешите, достану?
подошел к гардеробу, открыл его и протянул майору связку ключей.
"Назад!" - словно я был простым воришкой.
кости. Меня жестоко толкали и ударяли солдаты, пока везли сюда, и я в
любой момент ждал, что меня расстреляют. Я был разорен и обесчещен, я был
унижен и раздавлен, дети мои будут нищими ходить по улицам, протягивая
руку за подаянием, и моя жена, которую покинет мой любимый брат Саад,
будет вынуждена выйти на панель... Как я докажу этим людям, что я не желал
никому зла, что я хотел, чтобы все были довольны и добры друг к другу? Как
мне доказать священную истину, что я в душе поэт и всю свою жизнь старался
жить честно и достойно памяти моих родителей? Неужели я когда-либо
осмелился бы поднять руку на человека, если бы не был в помрачении
рассудка, насланного на меня злыми духами? Ведь я ничего не сделал:
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Пехов Алексей
Глуховский Дмитрий
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия