Чтение 35–й страницы книги ~Серый коршун~

- Нам обоим надо размяться, жрец. Итак, сыграем в игру. Называется
она "мясо на ребрышках по-хеттийски".

Я вновь крутанул секиру в воздухе, ловко поймал и легким взмахом
отсек ему прядь волос.

- Правила такие, жрец. Я задаю вопросы. Правильный ответ - все в
порядке. Не правильный - я начинаю тебя рубить. Сначала ухо, затем
другое. Потом - еще что-нибудь. Затем пальцы на ногах...

- Ты!.. - он все еще не верил. Я хотел начать с левого уха, но
вовремя вспомнил о девушке.

- Тея, отвернись, пожалуйста, и заткни уши. Это зрелище не для детей.

- А можно я посмотрю, ванакт? - Тея, оказывается, была не прочь
подыграть. - Никогда не видела, как рубят на куски жреца Дия.

- Хорошо, - смилостивился я. - Но только недолго. После пальцев я
перейду к тому, на что тебе смотреть еще рано.

- Ты... шут! - выдохнул Рексенор. - Сын шлюхи!

Клок волос снова упал на землю, на этот раз - с куском его скальпа.
Тея испуганно вскрикнула, а я заставил себя успокоиться. Мерзавец нужен
мне живым.

- Ответ не правильный, жрец. Ты будешь говорить?

Все-таки он был не трус. Другие на его месте сдавались сразу.

- Хорошо, - он поморщился от боли. - Но сначала перевяжешь меня.

- Еще чего? - усмехнулся я. - Это еще придется заслужить. И учти,
Рексенор, мне в свое время довелось прирезать немало жрецов. Однажды я
забил насмерть жреца самого Бела-Мардука. Он, как и ты, был предателем -
продался Ассуру.

- Я не предатель, ванакт. Все, что я делаю, - во имя Дия и Микен.

- А хеттийцы? - хмыкнул я. - Что-то не помню таких в моем войске.

- Это - храмовая стража. Храмы Дия имеют право набирать воинов...

Он был прав, и я решил, что по возвращении в Микасу с этим следует
разобраться в первую очередь.

- Значит, Великий Дий, Отец богов, требует человеческих жертв? И с
какого времени?

- Это было всегда, - пожал плечами жрец. - Главк Старый запретил
приносить в жертву людей, и мы стали проводить обряды тайно. Ванакты
догадывались об этом, но не мешали. Ведь помощь Дия и Поседайона нужна
всем.

О, боги Аннуаки! Хотя что возьмешь с крысиной норы?

- Почему за последние месяцы убийств стало больше?

- Убийств - не знаю, - поморщился Рексенор. - Я не в ответе за
разбойников. Но жертв стало больше - в этом виноват ты. Ты сверг и убил
Ифимедея. Ты нарушил божественный порядок на нашей земле. Боги нуждались
в жертвах, чтобы их гнев не пал на Микены.

Я задохнулся от злости. Выходит, всему виной моя скромная персона? А
как же Арейфоой и Эриф?

- Ладно, жрец, с богами я разберусь. Скажи, в Козьих Выпасах была
принесена жертва?

- Да, - он бросил злобный взгляд в сторону Теи. - Мы зря не принесли
в жертву эту колдунью! Напрасно ты защищаешь ее, ванакт! Эти лесные
ведьмы, колдуны, знахари не чтят Дия, они верят в своих демонов...

Я вспомнил наши разговоры с Теей и понял - жрец в чем-то прав.

- Они - настоящие слуги Старых! Из-за них темный народ, пахари и
козопасы, до сих пор не чтят истинных богов.

- Не правда! - не выдержала Тея. - Мы...

- Потом! - прервал я ее. - Итак, благородный Рексенор, твои слуги
ловят людей на дорогах, покупают пленных у разбойников и режут им
глотки. Кое-кого приносят в жертву, остальных просто убивают. Так?

Он молчал, и мне вновь захотелось отрубить ему левое ухо.

- И одновременно вы распускаете слухи, что во всем виноваты слуги
Старых. Зачем? ... Впрочем, ответ я знал. Эриф, слуга Дия, уже несколько
раз просил объявить вне закона деревенских знахарей и колдунов, схватить
тех, кто им помогает, закрыть храмы, отобрать земли и имущество...

Да, у Отца богов верные и разумные слуги! Вслух я ничего не сказал -
ни к чему. Если выберемся отсюда, тогда можно будет поговорить, но уже
непосредственно с Эрифом.

- Последний вопрос, - я присел и взглянул жрецу прямо в глаза. - Ты
назвал меня сыном шлюхи, Рексенор. За такие слова придется платить.

- Правда всегда стоит дорого, Клеотер Микенский, - жрец не отвел
взгляда, но царица Никтея не заслужила добрых слов.

Я оторопел и в первое мгновенье ничего не понял. Никтея, жена ванакта
Главка, мать Клеотера. и Ктимены? Та, по которой так убивалась моя
названная сестра?

- Или тебе неведомо, ванакт, из-за чего погиб твой отец?

Любопытно, как бы поступил на моем месте настоящий Клеотер? Наверное,
разрубил мерзавца пополам и был бы прав. Но самозванцу не пристало
безрассудство. Вспомнились слова Прета, намеки старого Скира и Дейотары.
Что же случилось в богохранимой Микасе двадцать пять назад?

- Я слыхал всякое, жрец. Но хочу знать правду.

- Изволь, - в голосе Рексенора послышалась насмешка. - Наверное, это
будет стоить мне жизни, но мы все равно не выберемся отсюда. Лучше
умереть от твоей секиры, чем от голода.

- Говори! - поторопил я, думая о том, что он ошибается. Секира в
умелых руках творит чудеса.

- Главк и Ифимедей были не только братьями, но и друзьями. Но Никтея,
жена ванакта, влюбилась в Ифимедея. Говорят... Говорили, что царевич
Клеотер - не сын Главка.

Я чуть не присвистнул от удивления, но вовремя сдержался.

- Если Клеотер... Если я - сын Ифимедея, то почему он хотел меня
убить?

- Убить? - удивился жрец. - Об этом болтали на рынке, но большей
глупости придумать нельзя. Тебя отослали из Микен, чтобы спасти от
убийц, ванакт! Именно поэтому Ифимедей велел объявить о твоей смерти и
отправил тебя за море.

У меня отвисла челюсть. О великий Адад, податель всех благ!

- Жрец, мне надоели загадки. Говори яснее! Рексенор вновь пожал
плечами:

- Главк, ванакт микенский, нажил многих врагов. С людьми ссориться
опасно, с богами - еще опаснее. Он пытался умалить славу Дия и
Поседайона...

- Хотел забрать храмовые земли? Запрещал жрецам вмешиваться в
управление?

- Ты догадлив, ванакт. Твой отец был проклят, и боги обрушили на его
голову свой гнев. Его жена полюбила другого, а когда ванакт узнал
правду, то совершил еще одну ошибку, на этот раз последнюю. Он приказал
Скиру, геквету стражи, убить царицу Никтею. Ее убили в царской спальне,
на глазах у мужа. Потом он послал за братом, но тут вмешались боги...

- Значит, Ифимедей не убивал Главка! - поразился я. -

...Вспомнились последние слова ванакта. Ифимедею казалось, что перед
ним - призрак его брата.

- Не знаю... Этого - не знаю. Говорили всякое, но правду знали лишь
Арейфоой и Кефей - он был верховным жрецом Дия в те годы. Проклятье пало
не только на Главка, но и на его детей. Для всех ты был сыном Главка,
ванакт. Но Ифимедей не хотел твоей смерти.

- Почему же Арейфоой и Эриф призвали меня на трон? Ведь я же
проклят?

- Поэтому мы и приносим жертвы, - усмехнулся Рексенор. - Два года
назад с тебя и твоей сестры проклятие было снято...

...Два года назад посланец вручил мне половину разрубленного
ожерелья. Чем же Клеотер заслужил такую милость? Впрочем, я догадывался
- Ифимедей тоже повздорил с богами. Точнее, с их слугами.

- Я рассказал тебе все, ванакт, - заключил жрец. - Теперь перевяжи
меня и не забудь прикончить эту ведьму. Она слышала наш разговор.

О боги! Я совсем забыл о Tee!

Я вздохнул и неторопливо поднялся. Кажется, Рексенор поймал меня в
ловушку, специально затеяв этот разговор, чтобы погубить ту, которую
считал предательницей. Я обернулся и поглядел на Тею

Она сидела молча, в глазах ее плавал ужас.

- Теперь ты убьешь ее, - повторил жрец. - Я не умру один.

Итак, я не ошибся. Ошибся он - не люблю, когда со мной обращаются,
как с куклой.

- Чего же ты медлишь? - поторопил жрец. - Перевяжи меня! Ты же
обещал!

- Я? Я лишь сказал, что это следует заслужить. А твое вранье стоит
дешево, благородный Рексенор.

Кровь заливала ему лицо, текла по шее, но я видел, что ничего
страшного жрецу не грозит. Рана затянется, а лишнего холста для
перевязки у меня нет.

Итак, я узнал, что хотел, и даже много больше.

Оставался пустяк - выбраться из каменной могилы.

Когда в подземелье совсем стемнело, я спустился по ступеням и присел
рядом с Теей. Несколько часов ушло на попытки разобраться с механизмом,
поднимавшим плиту. Он оказался не очень сложен - рычаг, два колеса,
ворот. Но рычаг был сломан, колеса исчезли, а ворот бесполезен без
веревок. Впрочем, там, наверное, были даже не веревки, а бычьи жилы.
Нечто подобное я видел в Баб-Или и, будь у меня нужные части, починил бы
механизм без особого труда. Увы!

Мы разделили с Теей кусочек лепешки, завалявшийся на дне мешка, и я
начал устраиваться на ночлег. Раненое плечо девушки начинало
затягиваться, но вид ее меня серьезно беспокоил. Тея не ела уже больше
суток, ее силы были на исходе.

- Завтра как следует осмотрю стены и тоннель, - сообщил я. - Мало