этой простой мысли, - смерти...
мешает и будет мешать людям. Именно смерть - наш враг. Мы не говорим это
на митингах, но, кажется, многие уже начинают понимать... Не будет никакой
победы, никакого великого будущего, если мы не уничтожим смерть...
здравоохранение...
вечную жизнь и обещают, чердынь-калуга!
Вы хоть Библию читали?
здорово обиделся.
получили ее вместе с проклятием. Был такой достаточно известный эпизод...
От него чего-то хотят, чего-то серьезного. Недаром этот, со знакомым
голосом, так распелся! - Вы еще вспомните про этот сад, как его?
мечом в зубах... Вы мне лучше про Венцлава расскажите. Или мне рассказать?
всего остального, вы, кажется, кое-что поняли. Мы еще не можем победить
нашего врага до конца. Но даже те, кто пал его жертвой, теперь служат
нашему делу. Вас это так пугает?
сдержался, постаравшись сформулировать то, что давно уже приходило на ум.
- Только вот чего... Неправильно это! Мертвые - они сами по себе. Уроды
всякие, нечисть да нелюдь... Нечего им среди людей делать!
наши враги, товарищ Косухин. Они - слуги нашего Главного Врага, того, кто
придумал смерть.
этих слов, стало страшно. Только сейчас он понял, что означает эта
очевидная для каждого большевика истина. Бога нет, зато есть Венцлав, есть
Шекар-Гомп с его нелюдями, есть этот, говорящий из темноты... Степу в
чем-то обманывали, более того, приводили к чему-то страшному. Куда более
страшному, чем если б колчаковские контрразведчики выпытывали сведения об
иркутском подполье...
верю я вам. Не насчет Бога - Бога-то нет...
вполне спокойным тоном. - Но есть те, кто служит нашему врагу, те, кто
помогал вам с того момента, как вы получили приказ помешать пуску
"Мономаха". Кто спасал вас, давал советы.... Кто даже здесь умудрился
подкинуть этот старинный сувенир. Они столь же реальны, как Венцлав или
ваши любимые собаки. Кстати, это не собаки, вы плохо разбираетесь в
биологии... Главное - все, кто помогал вам - враги нашего дела...
Арцеулов, Наташа Берг и его брат, но и старик в пещере, командир Джор,
монахи в тайном убежище... И тот, кто беседовал с ним у догорающего
очага...
вас все. Потом вы встанете в строй и наденете шлем с голубой свастикой.
Бывают мстительные натуры - вас, например, могут заставить расстрелять
Наталью Берг или вашего брата - и вы это сделаете. Это тоже своеобразная
педагогика, товарищ Косухин. Вы уже поняли - вас не спасет ничто, даже
если разобьете голову о стену. Мне служат все - и живые и мертвые...
Вспомните господина Семирадского...
веселый, добрый и умный, такой, каким Степе не стать никогда, даже если
сто лет учиться. И тот же Семирадский - мертвый, неузнаваемый, сжимающий
пальцы на горле Наташи. И Косухин почувствовал не ужас, а ненависть.
заставить - или убедить - каждого. И лучше, если вы поможете мне живой.
в самодовольных рассуждениях неизвестного. Будь он всесилен, то просто
раздавил бы Степу одним щелчком и даже не оглянулся...
Вернее, не все из них. Мне нужна ваша помощь - и ваша память. Я хочу
пройтись по всей цепочке - в обратном порядке. Мне надо точно знать, где и
кто помогал вам, кто беседовал, что обещал. Поймите, это куда важнее, чем
раскрыть заговор белогвардейцев. Все имеет свою цену - я обещаю вам
жизнь...
измену - а ведь вы изменник, Степан Иванович, и вы это прекрасно знаете. Я
не трону вашего брата и, если это вам так важно, оставлю в покое Наталью
Берг. Но остальных я хочу получить. Они - враги. Вы это поймете - потом,
когда я смогу рассказать вам больше, чем сейчас. Некоторых вы вообще не
должны жалеть - хотя бы белого бандита Арцеулова, который вас так
очаровал...
обычный беляк. Их у Каппеля целые батальоны. А вы - почти что Бог!..
не понимаете и никогда не поймете! Что же до Арцеулова - иногда и
обыкновенный смертный-муха, комар, инфузория - становится оружием врага...
Да что же это за шайка такая? В чеку бы их всех с их философией! Мировой
капитал не враг, а контуженный беляк - опасней всей Антанты! Эх, до
Столицы добраться бы!"
произнес тот, кто говорил из темноты. - У всех бывают ошибки. Но не все
могут расплатиться так дешево...
РСФСР. Ежели я и вправду, чердынь-калуга, изменник, пусть к стенке ставят.
Руководствуясь революционной законностью. Имею я на это право?
решение...
и в самом деле не тронут. В конце концов, невелика он птица, красный
командир Степан Косухин. Он останется жив, не превратится в нелюдя с
мертвыми глазами и, может быть, еще протянет сколько ему положено - чтобы
упасть на каменный пол под ударами прикладов...
мягким, словно обволакивающим. - Думаете, что придется предавать тех, кто
вам помогал. А вы посмотрите на это иначе. Считайте, что вы - красный
разведчик, посланный с опасной миссией. Вы раскрыли заговор врагов
революции. Они - враги. Поверьте в это, и все станет на свои места...
а отважный разведчик. Может, ему дадут орден. Еще один - как он и видел в
своем странном видении. Черт с ними, с остальными, тем более, что и
Бога-то нет... Интересно, почему этот, сладкоголосый спросил его о Библии?
Степа был плохо знаком с Писанием, но в памяти стало проступать что-то,
слышанное еще от бабушки, вразумлявшей внука долгими зимними вечерами.
Тот, Который был Плотником, ушел зачем-то в пустыню. И подступил к Нему...
чувствовалось нетерпение. - Время идет...
костяную рукоять клинка. Неизвестный должен быть рядом, в трех-четырех
шагах...
оставались уже позади.
не промахнулся, но темноту озарила вспышка, и железо бессильно царапнуло о
камень. В ту же секунду вспыхнул фонарь.
лишь рукоять - обломки ржавого железа лежали тут же на полу. Степа
вздохнув, осторожно положил костяную рукоять рядом. Взгляд упал на мертвое
тело возле двери. Косухин охнул - на каменном полу, широко разбросав
желтые, уже успевшие потемнеть кости, лежал скелет; изуродованный череп
весело скалился беззубым ртом...
он сходит с ума - стены поплыли, словно камень начал таять. Пол пошел
невысокими волнами, потолок накренился, а холодный воздух стал густ и
горяч. Передняя стена мягко выгнулась вовнутрь, словно была из воска,
камень тек, плавился - и внезапно лопнул. В прореху ворвалась чернота.
Свет погас, невидимые клещи сжали голову. Степа крикнул, но чернота
хлынула в горло, а затем пол вырвался из-под ног и куда-то пропал,
открывая ледяную холодную бездну...