"Подольск"... надо будет спросить, только осторожно, очень осторожно...
уронив папиросу в пепельницу. От волнения он настолько забылся, что перешел
на "ты".
обращение на "вы". Ахилло понял и смутился.
комбриг просто вызвал его покурить. Впрочем, с Михаилом надо поделиться.
Пустельга взглянул на молчаливо сидевшего за столом Прохора. Тот понял:
Наконец двери закрылись.
шантажировал эту девушку. Ее обязательство сотрудничать он сжег...
когда они с Михаилом расстались в фойе. Ахилло слушал не перебивая и
наконец вздохнул:
несколько иной реакции. Тот, очевидно, понял.
никаких дел! Он хуже Рыскуля, хуже всех! Теперь он знает все о вас, о Вере
Лапиной... Теперь вы у него в долгу...
в этом плохого? - Но на душе уже стало неспокойно.
получалось даже, у Христа. Я ничего не могу рассказать вам, Сергей. Хорошо,
если бы вы мне поверили сразу. Боюсь, теперь поздно: от вас уже не
отстанут...
разговор на другое. Похоже, Михаил реагировал слишком уж неадекватно.
поздно... Скажите, он вам больше ничего не говорил? Никуда не приглашал?
Вы что, хорошо его знаете?
в жизни. Честно говоря, мне бы хватило и одного... Но боюсь, последует и
третий...
более пятнадцати лет, требуются псевдонимы. Впрочем, он не сразу понял и
другое: Терапевт, бывший военный врач, чудом уцелевший во время чисток и
высылок, действует не один. О группе Орловский узнал где-то через год после
того, как начал писать книгу...
тридцатых о подобном могли беседовать лишь умалишенные. Но затем совершенно
случайно к нему попала папка с материалами, и Юрий решил, что он все же
попробует. С Терапевтом он решил посоветоваться по самой простой причине:
больше в Столице ему советоваться было не с кем.
замыслу. Спокойно, трезво, будто беседуя с коллегой на консилиуме у постели
тяжелобольного, он обрисовал возможные трудности - и неизбежные
последствия. Орловскому будут нужны материалы, папка, попавшая к нему, -
лишь начало. Книгу надо будет переправить за границу - но переправить так,
чтобы всевидящее око Большого Дома не высветило всех, кто этому поможет. А
это трудно. Очень трудно сейчас, но еще труднее будет через два-три года,
когда работа будет близка к завершению.
Доступа к информации - тоже. Было желание - и смутная надежда...
сообщил, что, может быть, сможет помочь. Но Юрий должен быть осторожен -
очень осторожен, иначе опасность будет грозить не только ему и бывшему
военному врачу. Это был намек - но тогда Юрий решил не расспрашивать.
передавать Орловскому новые материалы, они поговорили всерьез. Всплыло имя
Флавия - неизвестного друга, который достаточно влиятелен, чтобы доставать
подобные документы. И достаточно силен, чтобы защитить - в случае беды.
как-то называть в разговорах с тем же Флавием. Так же, как и сам Флавий
называет своего неведомого друга и помощника Марком...
решил, что тот шутит. Сам Юрий предпочел бы что-либо более банальное:
Сидоров или Петров, но уж во всяком случае не Орфей. Вот уж с кем у него
нет ни малейшего сходства, так это с легендарным певцом...
дхарами, и образы Фроата Мхага и Гхела Гаэри вытеснили знакомых с детства
героев Греции.
чуть ироничный взгляд на Орловского и терпеливо пояснил: - Тогда, в век
классики, многое начали эстетизировать. Орфей стал просто рапсодом. Заодно
выдумали и Эвридику - на радость оперным либреттистам будущих веков. А
действительность была проще - и страшнее. Вспомните, Юрий, веке в
девятом-восьмом в Греции началась психическая эпидемия...
друг друга, превращались в зверей...
Орфей. Мы не знаем, что он сделал, но очевидно одно: он не применял
насилия, но сумел усмирить безумие - без крови. Вот это и запомнили, а
остальное - уже выдумки... Вам предстоит сделать то же... И может, - тут
Терапевт на мгновение умолк, - может, вам тоже предстоит спуститься в ад...
именно Терапевтом, ведь по образованию он хирург. Но его друг лишь
улыбнулся, предложив догадаться самому. Вскоре Юрий вспомнил: в первые века
существовала секта "терапевтов" - наиболее истовых и наиболее стойких...
лишь по кличкам. Про Флавия удалось услышать кое-что еще. Юрий понял, что
тот, убежденный коммунист, занимавший очень крупную должность, вместе с тем
был решительным противником курса Сталина. Флавий в начале тридцатых входил
в группу Рютина и чудом уцелел. Теперь он продолжал то, что не успел
сделать Рютин, и был не прочь, чтобы книга Орловского оказалась на Западе.
Флавий был уверен, что это хоть немного, но сдержит опьяневших от крови
владык, правящих бал в бывшей России...
для его книги приходили через него и что этот неизвестный Друг Флавия чуть
ли не больший враг коммунистов, чем он сам, Орловский...
По отдельным намекам и оговоркам Орловский догадался, что Терапевт связан с
кем-то из американского посольства. Этот "кто-то" и поддерживал связь с
Францией.
побоялась перепечатывать его книгу. Были и те, кто действовал во Франции,
но о них можно было только догадываться...
звонил Терапевту - всегда из телефона-автомата, - он уже не говорил как
раньше:
риск, если аппарат будет взят на прослушивание...
нового дома, построенного знаменитым Иофаном для семей членов ЦК и
сотрудников Совнаркома. Это было в самом начале их знакомства. Настроение в
тот день было превосходным, да и день выдался яркий, теплый, не по-осеннему
веселый. Юрий тогда рассказывал Нике услышанные им на службе байки про
невероятное сооружение Иофана, Ника смеялась, и совершенно неожиданно
Орловский вспомнил, что должен позвонить Терапевту. Телефон-автомат
оказался рядом. Он набрал номер и, услышав знакомый голос, произнес как
обычно: "Это Орфей..." Он понял свою ошибку лишь тогда, когда услышал
удивленное:
узнал. Ну что ж...
Древней Грецией. Ну, увлекся орфиками... Было такое учение - про
переселение душ. Вот и прозвали...
странное прозвище, но она время от времени все же называла его так. Не мог
же он объяснить, что это просто конспиративная кличка!..
услыхал о такой возможности впервые. - Ну выдумают же! Ну, Орфей так
Орфей... А то я смотрю...
Верещагин Олег
Самойлова Елена
Бажанов Олег
Корнев Павел
Березин Федор
Суворов Виктор