Чтение 35–й страницы книги ~Я не вернусь~

Тиринфа, Трезен, Лерны, Гермио-ны, Азины, Эйона, Эпидавра, Масеты, Эгины Апийской и Калидона, вручаю Фоасу Андремониду, моему брату, наследнику Куретии Плевронской, город Калидон и все земли Этолии Калидонской, с тем чтобы он правил городом и землями в согласии с волей моей и желанием моим, и платил дань, и посылал войска, и был верен мне и наследникам моим...

Я, Фоас, сын Андремона, наследник Куретии Плевронской, басилей Калидона и всей Этолии Калидонской, по доброй воле и по желанию доброму присягаю Диомеду Тидиду, моему брату, ванакту Аргоса, Арголиды и всей Ахайи...

* *

Плохо спится в старом дворце! Все кажется - беда рядом. Подкрадывается, за утлом дышит...

Я бы и не ночевал здесь, в Живоглотовых палатах, да ночевать в Калидоне больше негде. Дом дяди Геракла давно продан, а в гости идти не к кому. Вот и пришлось остаться здесь, в пустых мертвых покоях, где даже днем чудятся призраки.

Тихо-тихо!

Так тихо, что даже слышно, как меняется стража у крыльца, как звенит

оружие. А вот и шаги за дверью - то ли служанка, то ли и в самом деле призрак...

Не спится!

Мне уже рассказали: у деда тоже была бессонница. Только он не лежал, глядя

в потрескавшийся потолок, - бродил по дворцу, проверял печати на дверях кладовых, пересчитывал амфоры в подвале... И в гинекей заходил - к своей внучке. К Горго.

...Снова шаги - но уже далеко, рядом с поварней. Не иначе, кто-то тоже решил амфоры пересчитать. И заглянуть в них заодно.

Я вдруг представил, как встаю, накидываю хитон, спускаюсь по лестнице, открываю скрипящую дверь... Ждала ли она его, своего любовника-деда? Встречала ли у порога? Или просто лежала на покрывале - безразличная, покорная? Наверное, даже глаза закрывала, чтобы его не видеть. Закрывала, дышала тяжело, исходила терпким потом...

Тьфу ты! Ну и мысли! Впрочем, чему удивляться? В этих-то стенах!..

Ага! Конский топот! Странно, городские ворота закрыты...

Почему мне кажется, что беда рядом?

Лучше не думать! Лучше просто лежать, руки за голову, нос кверху, Амиклу

вспоминать. Подмигивали мне тут рабыни, да только ну их! Еще от разбойничьих лап не отмылись!

Дверь! Шаги!

Меч!

Впервые с мечом у изголовья ночевать приходится. Хоть и охрана, хоть и тихо

вокруг...

Нет, уже не тихо! Бегут по лестнице, сюда бегут!

Почему мне кажется?..

Ванакт! Ванакт! Нет, не кажется. Беда!

АНТИСТРОФА-11

В первый миг я даже не узнал его - Промаха Партено-пида, Промаха Тиринфца.

Словно он ростом меньше стал, Дылда Длинная, словно постарел...

Что?!

На меня не посмотрел, сжал губы, отвернулся.

Радуйся, Тидид! Хотя радоваться и нечему. Агамемнон взял Аргос. Сфенел ранен, в плену, и Киантипп в плену, и Полидор...

Я повторил все слово в слово - про себя, шевеля губами: "Агамемнон... взял... Аргос..."

Аргос? Аргос!!!

А почему жив ты? - заорал я, слыша, как плещется незримая река - рядом, совсем рядом. - Почему не убит? Почему здесь? Почему не в Тиринфе?

Отшатнулся - словно ударил я его. Медленно-медленно поднял взгляд.

Помолчал.

Потому что... Потому что меня послал к тебе Амфилох. Потому что ты должен знать. Потому что...

Ладно! - выдохнул я. - Рассказывай!

Сейчас...

Промах с силой провел ладонью по лицу, мотнул головой. Я вдруг понял, что он смертельно устал. Гнал коней, спал по часу в сутки...

Они с моря высадились, у Лерны. Полидора обманом взяли, сказали, что посольство, он ворота открыл. Восемь кораблей, триста человек...

Вот так! Мы ждали микенцев с суши, а они пришли с моря. Мы привыкли к микенским колесницам, а они сели на коней...

Игра Атрея! Вот, значит, кто подталкивал в спину калидонских разбойничков!

Ловко!

Но самое страшное даже не это. Триста человек не сила. И ничего бы

Агамемнону не добиться, ни с кораблями, ни с конницей, если бы...

Им ворота открыли, Тидид! Диркские ворота! В Аргосе у нас войска мало, только стража, Сфенела сразу ранили... А потом... А потом им указали ход в Лариссу. Подземный ход, понимаешь?

Понимаю! Ворота может открыть любой караульщик, а вот о подземном ходе, что ведет в акрополь от храма Де-метры Пеласгийской, знали только свои. И своих этих даже не дюжина - меньше. А я-то думал, что среди нас изменников нет!

Зря, выходит, думал!

Киантиппа они при себе держат, Агамемнон заявил, что теперь Киантипп городом править будет - от имени Атрея. Эматион-лавагет хотел сразу войско из-под Тиринфа двинуть, но ты запретил. Амфилох сейчас у нас старший, он послал меня...

Хвала богам! Хоть это сделано правильно. Главный удар все равно будет у Тиринфа, некуда Атрею деваться, значит, подставлять спину нельзя, и дробить войско тоже нельзя, а микенцы обязательно ударят, их больше, у них конница, у них колесницы, у них Аргос... Дий Подземный! Никак поверить не могу! Аргос!..

Игра Атрея! Кости брошены. На моих - "пусто"!

* *

И снова над Плевронским полем грозное, неодолимое:

"Кур-р-р-р-р-р!"

Горят костры, бьют копытами гривастые невысокие кони, скалятся чернобородые

куреты, чуя бронзовую поступь Эниалия.

Кур-р-р-р-р-р!

Фоас?

Двенадцать сотен, койрат. Если надо, отец еще...

Хватит!

Теперь я снова койрат - вождь. Басилей на троне сидит, ванакты только в

сказках бывают. Койрат ведет в бой

Лаэртид?

Лодки уже в заливе, Диомед. Большие - быстро! перевезут. И кимбы, и гиппагоги - для лошадей. Вот видишь, и я тебе пригодился! А можно я..

Нет! В Аргос Любимчика я не беру. Пусть едет домой, на Итаку, к Лаэрту

Пирату, пусть договаривается о союзе, мне так нужны корабли - настоящие, морские! К Идоменею. я уже послал гонца, хоть критянин - Пелопидам родич. Но вдруг! И пусть Лаэртид напомнит по дороге всем, кого встретит из наших, из клявшихся на конской крови. Поглядим, исполнят ли обет.

(Я тоже гонцов послал, да вот ответа пока не дождался. И дождусь ли?)

Промах?

Они еще не выступили. Все там же стоят, у Тиринфа.

Ясно!

И ничего мне не ясно! Уснули они там в этих Микенах, что ли? Почему их войско стоит у границы? Ведь надо бить сейчас, пока у них больше сил, пока я в Этолии, а не возле Аргоса!

Проклятый Атрей! Какую игру он придумал на этот раз?

А над огромным полем, над конскими спинами, над бронзовыми шлемами, над

остриями копий, над дымом костров:

Кур-р-р-р-р-р-р!

Веди нас, койрат! Веди!

* *

...почему они стоят, почему ждут, чего ждут, ведь я не иду - лечу, дороги сухие, пустые, коней много - заводных взяли, а они все ждут, Атрей все ждет, ведь это глупость, глупость, глупость, я просто задавлю носатого с его сотнями в Аргосе, обложу в Лариссе, закидаю из катапульт горящей смолой, Дий Подземный с дворцами и с храмом Трехглазого - тоже Дий Подземный, а Атрей все ждет, не выступает, а я все ближе, и Аякс Теламомид гонца прислал, что обязательно поможет, кто бы подумать мог, что бычок сподобится, экий молодец, и Асклепиады помогут, а микенцы все стоят у Тиринфа, ждут, Атрей, наверное, спятил, ведь он тоже недобог, как и мы все, спятил - и бросил сына под куретские мечи, нет, нет, нет, J тут что-то не так, не понимаю, проклятый Атрей, проклятая игра, он умнее, он старше, он уже дважды провел меня, и теперь хочет снова, знать бы, кто предатель, неужели из нас, из нас, эпигонов, но кто, Дылда, Амфилох, толстяк Полидор, нет, нет, не верю, а если с Капанидом что-нибудь случится, я всех Пелопидов на куски разрублю, как Тантал Пелопса, разрублю, в котел кину и собакам скормлю, почему они стоят, почему стоят, почему стоят, Амикла не должна попасть им в руки, не должна, Мама, ты все видишь, ты все можешь, спаси ее, мне помо-faTb не надо, я взрослый, сам справлюсь, только я никак не пойму этого Атрея, этой проклятой игры, сейчас засну прямо в седле, нельзя спать, нельзя, мама, помоги ей, помоги, если бы они выступили, мне было бы легче, мне было бы совсем легко, не пойму, не пойму, не спать, не спать, не пойму, Тиресия бы сюда, жаль, умер, не пойму, не пойму, почему они...

Я понял это в одном переходе от Аргоса. Орхомен был уже позади, и граница уже позади, враг близко, и я был готов ко всему, то есть мне казалось, что ко всему...

Ко всему - но не к такому.

Богоравный Фиест Пелопид, ванакт Микенский и всей Ахайи, своему брату и другу богоравному ванакту Диомеду Тидиду, повелителю Аргоса, - радуйся!..

Гонец затвердил речь слово в слово, наизусть (хоть и заикался слегка!), но слова скользили мимо, отскакивали, как скверные стрелы от халибского панциря.

Радуйся, ванакт Диомед, ибо вражды между Микена-ми и Аргосом отнюдь нет, и войны между ними отнюдь нет, войска же от границы отведены будут...

Рядом ошалело переглядывались мои гекветы. А я слушал, пытаясь понять, какая игра идет на этот раз, новая игра, но такая же хитрая, такая же подлая, меня даже назвали ванактом!..

Что касаемо шайки, беззаконно захватившей Аргос в твое отсутствие, то богоравный ванакт Фиест передать велит, что шайка эта в твоей власти и погибели всеконеч-ной их, разбойников этих, он, ванакт Фиест Пелопид, искренне рад будет и в том удачи тебе желает...

Гонец даже заикаться перестал, ухмыльнулся - и я понял.

Атрей Великий МЕРТВ.

Уже через час я узнал, что не ошибся. Богоравный Атрей Пелопид не успел еще

раз бросить кости. Его игра кончилась. Кончилась в тот миг, когда мертвоглазые убийцы набросились на охрану, на хризосакосов, набросились внезапно, у входа в храм, и устлали трупами дорогу, по которой прошел Эгисф Фиестид1, сын двух отцов, любивший одного и ненавидивший другого. Прошел - чтобы ударить Атрея Великого критским кинжалом в сердце.

Игра кончилась, ибо Атрей думал, будто играет со мной. Фиест Пелопид считал иначе - и выиграл. Братья наконец-то свели давние счеты...

Прощай, Атрей, Великий Атрей, желавший покорить мир. Ты был страшным врагом! Хайре!

* *

...Черная весть принеслась из Микен, крепкостенного града, Славного града, великого, первого в землях Ахейских, Страшная весть: спит во гробе Атрей богоравный, Братом родимым убитый - безбожным, распутным Фиестом. Царскою кровью залиты ступени высокого трона, Скиптр окровавленный пальцы злодея сжимают...

Сфенела я встретил прямо у Трезенских ворот - одного. Стражи, ни нашей, ни

микенской, не было и в помине, но Капанид и сам мог заменить целое войско. По крайней мере, с виду. Он восседал на колеснице, еще одна, перевернутая, стояла рядом, а вокруг сверкала бронзовая гора - шлемы, щиты, поножи, копья, мечи...

Ну, Арей!

Арей был грустен. Может, из-за окровавленной повязки, налезшей на самый

нос-репку, может, из-за того, что обошлось без битвы и Кера на этот раз прокричала зря.

Радуйся! - гаркнул я, соскакивая с седла. - Всех победил? Уноси тепленького!

Уноси... - вздохнул Капанид (ба-а-асом!). - Да они сами оружие бросили!

Бросили и домой попросились. Я и отпустил...

Эгисф был сыном Фиеста, но воспитывался в семье Атрея.

Это я уже знал. Наемники ушли, не дожидаясь нас, не приняв боя. Город был

пуст. Город - но не акрополь.

Агамемнон наверху, в Лариссе, - кивнул Сфе-нел. - Заперся. Слушай, Тидид, да объясни мне, чего происходит? Ни Гадеса понять не могу!

Я поглядел в сторону холма, на красные черепичные крыши дворцов, на золоченую кровлю храма Зевса Трехглазого. "Шайка эта в твоей власти, и погибели всеконеч-ной их, разбойников этих, он, ванакт Фиест Пелопид, искренне рад будет..." Фиест убил отца, мне предстояло покончить с сыном.

Игра Фиеста. Мой титул в обмен на голову носатого.

Киантипп с ними, - снова вздохнул мой друг. - А Полидор вроде как дома уже - отпустили. Так что, правда, Атрей убит? Чего они там, в Микенах, с ума по-сходили?

И снова - знакомый золотой блеск щитов. Их было мало - царских хризосакосов, не больше десятка, но никто не ушел, не скрылся. Остались - чтобы умереть вместе с повелителем. Короткая команда по-хеттийски - и золотая, ощетинившаяся копьями стена выросла между нами и тем, кто стоял в воротах акрополя.

Отойдите! Опустите оружие!

Повиновались нехотя, оглядываясь, злобно скалясь.

Псы!

Я здесь, Диомед!

Агамемнон был без шлема и поножей, в одном золоченом панцире. На недвижном лице - ни кровинки. Он тоже был готов умереть, гордый Атрид.

Ты лучший на копьях, я-на мечах, Диомед. Впрочем, все равно. Нападай!

Он ждал, я - тоже. И не только из уважения к его отчаянной последней храбрости. Престол, титул, венец - все это можно завоевать. А можно ли купить? Один титул - за одну голову. За эту носатую голову в тонком серебряном венце...

Я отдал стоявшему рядом гетайру отцовский щит, положил на землю копье, расстегнул ремень шлема.

Поговорим!

О чем? - поморщился он. - Я захватил твой город, но мне не в чем извиняться. Так приказал ванакт Атрей. И пусть нас всех рассудит Минос!

Фиест ошибся, - усмехнулся я. - Причем дважды. Я не спеша подошел ближе, пытаясь найти верные слова. Да где их найдешь, верные? У носатого только что убили отца, его самого бросили на заклание, как ягненка у алтаря...

Фиест ошибся, Атрид. Он мерит всех по себе. Признал меня ванактом, думая, что я признаю его, братоубийцу. Это первое. А второе - войска от границы не следовало уводить. Путь на Микены открыт, Агамемнон! Тебе дать моих куретов, или сам справишься? Можешь крикнуть:

"Диомед идет!" Иногда помогает.

Теперь не спешил он. На бледном лице жили только глаза - как у его брата,

когда белокурый склонился перед Еленой.

Мне не нужны твои куреты, Тидид! Но... Дядя мог признать тебя ванактом. Я

никогда. Лучше умереть.

Еще успеем, - хмыкнул я. - Когда на могиле Фиеста дуб вырастет!

Дядя! Дядя Диомед!

Кто-то маленький, в коротком ярком фаросе, выбежал из ворот, подскочил, повис, уцепившись руками за шею. Киантипп!

Дядя Диомед! Дядя Диомед! Я им не присягнул! Не присягнул! Я сказал, что ванакт-это ты!..

Молодец!

Я осторожно опустил мальчишку на землю, погладил Яо растрепавшимся длинным волосам. Этак скоро стричь парня придется!

Видишь, Атрид? А ты надеялся ею всем Аргосом справиться!

Он подумал, кивнул.

Хорошо... Когда я изгоню убийцу из Микен, то возмещу все, что мы разграбили и разрушили. Но мира не обещаю, слышишь, Тидид? Не обещаю! А сейчас - возьми!

Щит - тяжелый, круглый, сверкающий старым золотом.

Зачем? - поразился я. - У меня свой есть!

Возьми, - упрямо повторил он. - В храме повесишь.

Но почему?

Потому что... - Агамемнон замялся, дернул щекой. - Потому что ты... ты победил!

* *

Это тебе за Елену! За Елену! За Елену! Маленькие кулачки молотили по спине - Амикла развоевалась не на шутку. Я прижался к ее плечу, закрыл глаза, вдохнул сводящий с ума запах ее пота, прикоснулся губами к знакомой родинке на груди...

Сейчас ты хочешь меня, господин мой Диомед, потому что тебе не досталась

Елена, эта старуха, старуха, старуха!..

Я подхватил ее на руки, опустил на ложе. Кулачки разжались.

Стару-уха-а...

...Ты сегодня сумасшедший, господин мой Диомед, и я тоже сумасшедшая, потому что соскучилась, я так хотела тебя, с ума сходила, а ты ездил к этой Елене, а потом еще куда-то, а теперь все говорят, что ты женишься...

Что-о?!

Амикла привстала, невесело улыбнулась.