Чтение 35–й страницы книги ~Сезон туманов~

своих спутников. Они шли спокойно, закинув лучеметы за спину. Былого
напряжения не было и в помине, словно знали, что повторного нападения не
будет...

Ротанов вошел в помещение медицинского сектора. От стен тянуло
промозглой сыростью, большинство приборов стояло зачехленными, без
проводки. Даже большой диагностический, судя по всему, работал лишь на
половине своих блоков. Доктор сидел сгорбившись и что-то торопливо писал
на большой желтой карте. Его халат, давно не стиранный и местами
прожженный кислотой, был под стать всему кабинету.

Ротанов со школы не любил врачей, инстинктивно, как всякий здоровый
человек, старался избегать контакта с ними, но сегодня, впервые за долгие
годы, он вошел в этот врачебный кабинет по собственной инициативе.

- Ну, что там? - спросил он как мог равнодушнее.

- Не торопите меня! - вскинулся доктор. - Я не электронно-счетная
машина. Сядьте и подождите, мне надо еще обработать данные.

Ротанов вздохнул и уселся на холодную металлическую табуретку перед
диагностическим аппаратом, другого стула здесь не было. И сейчас, пока
томительно тянулись секунды в затхлой тишине этого кабинета, нарушаемой
лишь монотонным шумом капель, разбивавшихся в тазу, да скрипом пера
доктора, Ротанов задумался над тем, почему решился на полное медицинское
обследование, которому подвергают космонавтов только после возвращения с
планет, признанных зараженными опасной микрофлорой, или еще в каких-нибудь
чрезвычайных случаях. Неужели он поверил намекам инженера и всем этим
разговорам о том, что человек после контакта с люссом теряет свою
индивидуальность, изменяется психика, мотивы поступков?.. Нет. Он
чувствовал: ничего в нем не изменилось, все осталось прежним. И все же...

После посещения города и того нелепого боя по дороге на базу он не
мог полностью разделять точку зрения колонистов на все происходящее на
планете.

Создать бы здесь базу для флота и посадить на карантин всю планету,
пока ученые не разберутся во всей этой чертовщине. Взглянув на ржавый
корпус диагностического аппарата, он тяжело вздохнул. Судя по всему, эту
самую базу не удастся создать так просто. А решение придется принимать уже
сегодня на совете. Ему дали два дня на изучение обстановки, но они
пролетели слишком быстро. Больше нельзя откладывать, колония находится в
чрезвычайном положении, если немедленно не принять каких-то мер. Все люди
могут погибнуть... И следовательно, через несколько часов, вольно или
невольно, ему придется принять участие в решении вопросов, связанных с
судьбой и колонии, и города, потому что инженер, как он понял из
документов, вот уже второй сезон подбирается именно к городу, вынашивает
какой-то план, связанный "с кардинальным решением проблемы", как было
сказано в одном из документов. И то, что он держит в секрете все
подробности этого своего "кардинального" плана, тоже не обещало ничего
хорошего.

Чтобы быть полностью объективным, ему и понадобился этот кабинет.
Прежде чем принять решение, он должен был знать совершенно точно, откуда
эта двойственность, неуверенность в себе - от недостаточного знания
обстановки, или все же виноват люсс?

Доктор отложил перо и несколько секунд массировал затекшую кисть
правой руки. Ротанов терпеливо ждал, ничем не выдавая своего волнения.

- Вы абсолютно нормальны. Абсолютно, - сказал наконец доктор и
недовольно пожевал губами, словно нормальность Ротанова чем-то его
раздражала. - Этого, в принципе, не должно быть, потому что встреча с
люссом не может пройти бесследно, и тем не менее это так. Я проверил все
три ваши управляющие системы. Подсознание, кора, биохимическая регуляция -
все в абсолютной норме. Никаких сбоев, разве что утомляемость повышена, но
это тоже нормально после таких стрессовых напряжений. Так что даже не
знаю, что сказать. Это противоречит всем нашим наблюдениям, всем выводам о
природе и характере контакта с люссом.

Ротанов слушал не перебивая. Самое главное он уже знал, и внутреннее
напряжение спало, теперь он мог позволить себе не торопиться.

- До сих пор при каждом контакте... Кстати, вы знаете, что собой
представляет люсс?

- Наслышан, но вы все-таки объясните еще раз.

- Это молекулярная взвесь сложных небелковых молекул, управляемая и
формируемая энергетическим полем, возникающим при достаточно плотном
сгустке. Энергию они берут извне. Но не от солнца. Для этого их
консистенция слишком разрежена. Больше того, солнечная радиация, как и
всякая лучистая энергия, губительно действует на их структуру, нарушая
сложное и хрупкое взаимодействие молекул сгустка. Отсюда ночной образ
жизни. И ничего похожего на интеллект. У нас тут возникло немало нелепых
теорий, их легко объяснить, учитывая все, что натворили люссы, но на самом
деле тут нет никакой злой воли. Эта молекулярная взвесь не обладает ни
волей, ни разумом. Может быть, есть простейшие инстинкты, примерно такие,
как в стае мошкары. Их привлекает запах человека, движение, вообще все,
что нарушает привычный фон среды обитания. И тогда происходит контакт.
Благодаря своей незначительной величине молекулы люсса беспрепятственно
проникают в ткани человеческого организма, на какое-то время они
перемешиваются с молекулами, из которых состоит тело человека, его мозг.
Энергетическое поле люсса в этот момент взаимодействует со всеми
электрическими потенциалами клеток, разрушает связи между нейронами. В
результате - мгновенная смерть для человека... А с люссом происходят после
контакта вещи более чем странные. Его структура полностью сохраняет
структуру объекта, с которым он контактировал. Расположение молекул, их
связи повторяются в структуре люсса. Вся невероятная сложность
человеческого организма, вся сумма информации, содержащаяся в нем в момент
контакта, я имею в виду информацию на молекулярном уровне и даже, может
быть, еще более тонкую, переносится в структуру люсса, как бы
отпечатываясь в ней.

Доктор надолго замолчал. Он взял со стола толстую пачку перфокарт,
перетасовал ее и стал раскладывать на столе. Казалось, он забыл о
Ротанове.

- Что же дальше происходит с этой информацией? Ведь пока она
существует, смерть нельзя считать полной?

- Информация, существующая отдельно от тела, - это уже не есть
жизнь... Хотя, может быть, это и не так. Тут все дьявольски сложно.
Человек, во всяком случае, погибает, это бесспорно. Хотя и это не
бесспорно, если учесть ваш случай и случай с Анной.

- Что с ней?

- Шоковое состояние. Есть надежда на улучшение.

- Послушайте, доктор. Здесь меня очень охотно посвящают во все тайны,
связанные с люссами. Но дальше начинается какое-то табу. Все почему-то
избегают говорить о том, что собой представляют синглиты, вот и вы тоже...

- Нас можно понять... - Доктор устало вздохнул. - У каждого есть
близкие, друзья, превратившиеся в эту самую информацию, так что говорить
об этом действительно нелегко.

- Согласен. Но, чтобы хоть что-то исправить в этой кошмарной
ситуации, надо прежде всего понять...

- Да, конечно.

- Я хотел бы знать все.

- Я предоставил в ваше распоряжение отчеты нашего отдела за все годы
работы. Там есть все данные.

- Для того чтобы в них разобраться, даже для того, чтобы просто их
прочитать, нужно несколько недель, я не универсальный специалист, многого
вообще не понимаю. Но сегодня... Да, уже сегодня нам с вами придется взять
на себя всю полноту ответственности за решения, которые будут приняты на
совете.

- Ну хорошо... Я попробую объяснить... Только это непросто понять,
особенно вам...

- Потому что я чужой?

- И поэтому тоже. Но главное потому, что тут для нас самих многое
неясно, многое из того, что я скажу, лишь интуитивные догадки, не больше.
Эксперименты и наблюдения чрезвычайно затруднены, пока происходят эти
события... И все же кое-что удалось установить. Лет двадцать назад мой
предшественник Халиновский выяснил, что информация, оставшаяся после
контакта с человеком в структуре люсса, не поддается немедленному
смешению. Возникают какие-то энергетические потенциалы, сохраняющие эту
скопированную, чужую для люсса структуру. Затем она начинает
уплотняться...

- И возникает яйцо?

- Так это у нас называют. На самом деле это, конечно, не яйцо. Это
сгусток информации, если хотите, своеобразная матрица, и она никакого
отношения не имеет к размножению самих люссов. Они размножаются простым
делением.

- Что же дальше? - Ему все время приходилось подталкивать доктора.
Тот говорил с трудом, преодолевая немалое внутреннее сопротивление, хотя
для него как ученого проблема должна была хоть отчасти сохранить
отвлеченный академический характер.

- Ну так вот, это яйцо... Какое-то время оно неактивно. Должен пройти
определенный инкубационный период. Как видите, у него действительно много
общего с обыкновенным яйцом. Нужна определенная температура, влажность...
Наверно, поэтому первые контакты люссов с людьми так долго оставались для
нас неизвестными и не привели ни к каким видимым последствиям. После
инкубационного периода яйцо созревает и может находиться в таком
подготовленном состоянии неопределенно долго. Оно становится
нечувствительным к внешним воздействиям.

- К чему оно подготовлено? Что происходит дальше?

- Вы нетерпеливы... Со стороны это все выглядит, наверно, чрезвычайно