Не должны они в России существовать ни в каком качестве!
идейный отец и учитель. Ради Бога - сумеешь эту кодлу живьем захватить,
делай, что хочешь. Военно-полевой суд учини или на усмотрение народного
веча передай. Я о другом размышляю. Мне интереснее до корней добраться. А
так что ж, почему и не побаловаться?
вполне реален. Не только по чисто военным параметрам, а просто
психологически. Тут ведь что важно - в двадцатом году и у рядовых, и у
командиров стиль мышления принципиально иной, чем к концу века. Это они
уже отметили во время боев в Таврии. Никто понятия не имеет о тактике
спецназа, о действии малых групп в уличных боях и внутри зданий.
Оказавшись под внезапным ударом неизвестного противника, да еще и
спросонья, защитники Кремля инстинктивно будут сбиваться в кучу. Все, кто
не потеряет голову совершенно, станут стремиться организовать оборону на
заранее намеченных рубежах и позициях, группироваться вокруг взводных и
ротных командиров. И правильно, их так учили.
чем плотнее боевые порядки противника, тем лучше.
командиры не смогут предпринять разумных контрмер. А если вовремя
приоткрыть одни из ворот, многие защитники с удовольствием разбегутся...
Три-пять автоматов в скоротечных схватках на лестницах, в коридорах и
многочисленных внутренних двориках куда эффективнее, чем полсотни
трехлинеек. Да ведь, и кроме автоматов, есть еще много всего...
планируемую операцию. Ночь, темнота, туман, желательно - ветер посильнее.
Забросить кошки на стены в нескольких местах сразу. Через ноктовизоры
караульные, если он вообще окажутся на стенах и башнях, будут как на
ладони, а рейнджеры останутся невидимками. Пока будет возможно - работать
без шума, ножами и штыками...
коридору, распахивает ногой пятиметровой высоты дверь в зал, где заседает
ЦК. или Совнарком. Отчего-то во всех фильмах про революцию съезды и прочие
сборища проходили непременно глубокой ночью. Словно на них собирались
какие-то морлоки...
от люстр. "Которые тут временные - слазь..." Очень эффектно. Какою мерою
мерили, такою и от-
снимет. Или про штурм Зимнего не он, а Эрмлер расстарался?
работаешь на ее практическое осуществление - рекогносцировку провести,
расположение постов узнать, хоть примерную численность гарнизона... А я со
стороны посматривать буду - вдруг да и
да, то не в состоянии ли они читать наши замыслы, как прошлогоднюю газету?
Ну, без особого интереса, потому что и так все
и - на Палм-Бич... - А вот этого не дождутся. Иль погибнем мы со славой,
иль покажем чудеса. Еще коньяк будешь или я допью?
соснем...
Глава 15
Владимир Ильич Ульянов-Ленин уединился в своем кабинете. Возвращаться в
кремлевскую квартиру ему было омерзительно. Две маленькие комнатки,
обставленные сиротской мебелью и общество Наденьки казались сейчас
непереносимыми. В кабинете гораздо лучше. В том самом, известном всему
прогрессивному человечеству по миллионам открыток, картин и фотографий. Но
сейчас кабинет выглядел совсем не по-музейному. Стол завален грудами
бумаг, советскими и иностранными газетами, на единственном свободном углу
- тарелки с остатками позднего ужина, стакан с остывшим чаем. Лампа под
зеленым стеклянным колпаком освещает не все помещение, в углах кабинета
притаился мрак. Мрак и за окнами, только где-то вдалеке светит сквозь
туман одинокий раскачивающийся фонарь. Если бы открыть створку рамы - был
бы слышен и тоскливый скрип жестяного абажура. Моросящий дождь постукивает
едва слышно по козырьку подоконника. Отвратительно, противно, тоскливо на
улице, а особенно - в душе.
потом снова поперек и по диагонали.
довольные сытые физиономии, всеобщий почет и уважение. А если сидишь за
каменными стенами, под охраной китайцев, латышей и прочей сволочи, и нос
боишься на улицу высунуть - какая же это власть?" Кажется, у него немного
по-другому написано, да какая разница? Главное, что по смыслу совершенно
верно. На самом деле, мечтая всю жизнь о безраздельной власти над Россией,
он имел в виду совершенно другое - воображал себя на месте Александра,
потом Николая... Во главе великой, по-настоящему демократической, без
дурацких буржуазных штучек России. Без похабного парламента, продажных
газетенок, омерзительных обывателей, воображающих, что их жалкие права
что-то значат. Но с теми великолепными удобствами жизни, библиотеками
вроде лондонской, где можно читать миллионы бесцензурных книг, с
дешевизной квартир и чистенькими пивными. И безукоризненным порядком, и
вышколенной полицией, когда король имеет возможность кататься на
велосипеде по аллеям общедоступного парка, а культурная публика отводит
глаза, уважая его "частную жизнь". Вот какой судьбы для России и какой
власти для себя он хотел.
меня черт родиться с умом и талантом в России".
поскрипывающему паркету. Уперся лбом в оконное стекло, словно стараясь
рассмотреть что-то в слякотной ночной темноте, но увидел лишь свое смутное
отражение.
никогда, что должно быть так, и только так.
почти сверхъестественной силой, имеет свойство непременно воплощаться в
реальность. Как всякий великий человек, Ленин пребывал в непоколебимой
убежденности в собственном предназначении, в своем праве распоряжаться
судьбами мира и населяющих его людей, ничуть не интересуясь их
собственными желаниями и намерениями. Люди вообще интересовали его только
в одном смысле - являются ли они его сторонниками или нет. Если их взгляды
расходились с его собственными хоть в малом, человек превращался в
злейшего врага, по отношению к которому переставали существовать
какие-либо принципы. Независимо от того, какие отношения связывали их в
прошлом.
имело под собой почву. Пусть и не ту, о какой принято думать.
лишним лет ему удавалось абсолютно все. Причем неважно, зависело ли
осуществление этих желаний от его личных возможностей и способностей, или
нет.
абсурдом.
социал-демократии: Каутский, Бернштейн, Плеханов, Струве и иже с ними -
называли эту идею абсурдом. А он так решил и сумел подавить все фракции,
расколы, оппозиции, и к Октябрю создал монолитный инструмент захвата
власти при полном отсутствии общенародной поддержки. Вон кичившиеся своей
связью с массами эсеры - набрали на выборах в "Учредилку" почти 70
процентов голосов- и где теперь те эсеры? Кто в могиле, кто в тюрьме, а
кто в эмиграции.
надеясь на порожденный этим поражением революционный взрыв и ничуть не
беспокоясь тем, что достижение этой мечты невозможно без гибели сотен
тысяч людей, представителей того самого народа, о благе которого он на
словах пекся всю жизнь, попутно бурно радуясь любому случающемуся бедствию
- голоду, холере, Ходынке...
Причем не в силу каких-то непреодолимых исторических закономерностей и
объективных факторов, а так... С первого дня все складывалось
парадоксально: реализовывалась любая, скаль угодно маловероятная
случайность, если она была России во вред, и не осуществлялись
возможности, куда более закономерные, но идущие империи на пользу.
случайная гибель адмирала Макарова, который, несомненно, имел почти
стопроцентные шансы выиграть войну на море и, соответственно, сделать
невозможной победу Японии на суше. Не зря автор книги об адмирале
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Роллинс Джеймс
Гуль Роман Борисович
Плотников Александр