принадлежать "пожизненному президенту". Диктатурой здесь и не пахнет,
значит, "Вечный Пастух" - просто подставная фигура. Правят деньги...
наверное.
оказались полуоткрыты. В темноте угадывались какие-то ящики и пластиковые
мешки.
тоном сказал Ланс. - Так что это гибрид дома и склада.
толкнул ее, и мы очутились в длинном и узком коридоре. Я остановился,
пораженный.
самого потолка - аккуратные, молчаливые. А на них - книги. В
поблескивающих пластиковых переплетах, твердых картонных корках,
обтрепанных бумажных обложках. Некоторые вообще разорванные, в прозрачных
чехольчиках - раненые солдаты великой армии. Над каждой полкой -
металлическая табличка с выгравированной на стандарте надписью:
"Романтическая литература", "Эротическая литература", "Кулинария".
Большинство книг, как ни странно, были изданы в двадцатом-двадцать первом
веках. Антиквариат. Я даже находил знакомые названия.
"Оборотень", "Японские сказки"... Сказки-то что здесь делают? "Проделки
праздного дракона"...
о Роланде", "Оружие средневековой Европы", "Русские богатырские былины"...
тут, на краю галактики...
детство.
действовать, а не любоваться древними книгами. Но когда я пошел за Лансом
по коридору, у меня возникло странное ощущение, словно в душе, там, где
зиял вырезанный лезвием Отрешенных провал, что-то появилось...
по земным меркам. Невысокий, широкоплечий, с бегающими глазками, он
походил скорее на бармена из ночного кафе, чем на преуспевающего дельца.
Наливая нам с Лансом розового вина из огромной бутыли, он скороговоркой
рассказывал о своем бизнесе:
расти приходится. Кто не успел, тот опоздал, у кого голова работает - тот
в отпуск на Схедмон летает... Попробуйте вино. Граанское, во всем Арнатьи
такого две бутылки - одна у меня в подвале, другая на столе... Наши
дельцы, они же не понимают ничего, вложили все в экспорт продовольствия,
ударились в животноводство - а цены сразу упали. Теперь давят друг друга,
конкурируют. А шоколада земного, или сладостей лейанских, или вина
граанского все хотят попробовать. Кто ими торгует? Я. У меня и скота-то
всего три сотни голов, чтобы положение в обществе поддерживать, наши
балбесы до сих пор богатство по головам рогатым считают, а надо бы по
своим... А когда Земля синтезаторы пищи продаст, куда они денутся? Что?
Конечно, знаю. Правильно Сеятели делают, такой товар надо придержать... За
благополучие Земли-прародины, император!
Полишинеля, Дьини продолжал разливать вино. Мы выпили за Сеятелей, за
Десантный Корпус, за Вечного Пастуха Ар-На-Тьина, за процветание
императорского дома Тара, за здоровье присутствующих, за прекрасных дам -
нам все равно, за что пить, а им приятно.
рассказал о том, в какие сферы он вкладывает капитал и как трудно
торговать на планете, где бумажные деньги вошли в обиход тридцать лет
назад. Я предложил тосты за победу над фангами, развитие экономики и
погибель Отрешенных. Возражений не было.
после чего с грустью признался, что читает лишь на стандарте и родственном
ему китайском, а русский и английский еще учит. Потом он принес фаянсовый
сосуд с ликером из плодов чамо. Мы попробовали, и я сострил (понял лишь
Ланс), что слово "чамо" недаром является фонетической анаграммой одного
русского слова. Дьини согласился, что ликер слабоват, после чего на
низеньком журнальном столике появился восьмидесятиградусный "Дикий
дракон". Рекомендацию на этикетке - пить в горящем виде - мы отвергли,
после чего я предложил выпить за клэнийцев, их обряды и стоградусный
спирт. Зрение слегка расфокусировалось. Дьини изыскал в дебрях своей
квартиры-склада закуску: мелко нарезанные огурцы и посыпанный черным
перцем рис. Знакомство неумолимо приближалось к моменту, когда можно будет
говорить о делах.
заставил Дьини пообещать, что русский он выучит раньше, чем английский.
Затем рассказал о блоке НАТО и Варшавском договоре, вызвав взрыв смеха у
Дьини и Ланса. С противостояния двух древних группировок разговор легко и
естественно перешел на Землю и Фанг.
приеме у президента. Через десять - что ничего реального великий пастух
сделать не сможет. Через пятнадцать - что все торговцы и промышленники
Ар-На-Тьина, включая скотоводов и мясников, помочь в подготовке планеты к
войне не смогут.
обладает реальной властью на Ар-На-Тьине.
книгами об аристократии, занимавшую почетное место над журнальным
столиком. Названия плыли перед глазами. "Графиня де...", "Когда
король...", "Граф Мон..."
оружие. Подкупать полицию. Проводить беседы с офицерами - армия должна
быть готова к войне.
подсознание?
они отличались друг от друга чем-либо, кроме надписи на переплете. Взяв из
рук Дьини знакомый томик, я раскрыл его посередине, наугад. На мгновение
заболели глаза, появилось ощущение, что я смотрю на страницу, где
напечатано лишь несколько строчек, а все остальное пространство занято
какими-то сказочными рунами. Затем текст приобрел нормальный вид.
Банальная истина, зато к месту... Но наступает день, когда боги устают
смотреть. Даже всесильному хочется померяться силой. И страшно, когда нет
замка, к которому не подходит ключ, исчезли вопросы, для которых нет
ответов. Сила существует лишь в противоборстве, абсолютная мощь неотличима
от бессилия.
цитатами из любимых книг и замшелыми мудростями. Она - то есть я -
пыталась сказать что-то, еще не понятное, но уже переползающее грань
подсознания. В этом мире счастливы лишь сумасшедшие, - сказал писатель
устами спустившегося на Землю бога. Интересно, зачем он спустился на
Землю?
слабым, чтобы чувствовать - закрыть глаза и уши. Лишь в сказке наказанием
за исполнившиеся желания бывает потеря воспоминаний. В жизни - наградой за
потерю памяти служат желания. Скажи, прочитав книгу, ставшую тебе другом,
ты не мечтал порой забыть ее - и прочитать заново? Тебе не приходилось
водить друзей в кино на фильм, который уже видел - и наслаждаться их
восторгом? Ты ценил то, что давалось легко - или то, что достигалось
трудом?
понимать не хочется. А "Дикий дракон" вообще не способствует мыслительным
процессам. Но не исключено, что лишь расслабленные алкоголем мозги
решились на осознание истины.
догадываюсь, зависит моя жизнь... Может быть, не только моя.
здоровенного парня в тускло-сером костюме. Окинув нас быстрым мутноватым
взглядом, он остановился на Дьини и вяло протянул ему руку: