Чтение 35–й страницы книги ~Дорога~

- Ставлю первый вопрос, - сообщил Арсен. - Куда?

- Не знаю, - честно признался я. - Хотелось бы к морю... И чтоб без
Черепов.

- Мы попали в другое время, - тихо проговорила Нина без всякого
выражения. - Надо назад...

- И в нем одновременно существуют рыцари и сержант Кобец?! Плюс
Атмосферный Череп... А назад - где оно, это "назад"?!

- А что такое Отросток? - спросил вдруг Виталька.

- Устами младенца... - заметил Арсен.

- Я не младенец! - обижено вспух Виталька.

- Конечно! - поспешно заверил его Арсен. - Но Отросток может быть
только от чего-то... Я полагаю, это некий прорыв к нам...

- И теперь у нас всегда будет... так? - со страхом спросила Нина.

- Ну что вы, Ниночка! Если я правильно понимаю смысл слова
"Отросток", то он должен быть конечным в пространстве и, надеюсь, во
времени... Так что в принципе возможна частичная галлюцинация,
накладывающаяся на реальность. Например, рыцари и инквизиция - мираж, а
пьяный сержант - реальность...

- Дурацкая усатая реальность, - буркнул насупившийся Виталька. - Надо
было сразу дать ему по башке... или ей...

- Значит, давайте, - предложил Арсен, - при виде черт знает чего
попытаемся отнестись к этому, как к видению. И посмотрим, что из этого
получится...

"И получится черт знает что..." - подумал я, но промолчал.

- Только сперва давайте отдохнем, - робко попросила Нина. - Два дня
сплошного сумасшествия. Поначалу нам хоть смертных приговоров не
выносили...

Я загнал машину под деревья, и мы расположились прямо на земле,
устланной толстым ковром порыжевших сосновых иголок, сквозь который
пробивался робкий зеленый бархат травы. Солнце, ветерок... Кузнечики.
Небо. Отпуск. И ни каких тебе Отростков. Виталька тут же принялся кидать
шишки в деревья - и, надо заметить, довольно успешно.

Через некоторое время я вздохнул и поднялся.

- Пойду, пройдусь... А то все ноги отсидел.

Неожиданно у меня создалось впечатление, что поднимался с хвои я, а
фразу эту говорил уже не я - словно в некий неуловимый миг у меня в голове
возник еще кто-то, и этот странный кто-то, тот, который Не Я, взглянул на
мир моими глазами, прислушался к звенящей тишине моими ушами - а вот
сейчас даже заговорил за меня.

Когда я попытался снова поймать это удивительное ощущение - оно
исчезло. Если тот, который Не Я, и остался, то больше ничем себя не
проявлял.

- Я с тобой, - немедленно вскочила Нина, оправляя платье.

Виталька тоже было намылился увязаться с нами, но я убедил его, что
машину должны стеречь, как минимум, двое мужчин, а то некому будет спасать
дядю Арсена от возможных ужасов - он поразмыслил и важно отпустил нас с
мамой немножко погулять.

- Смотрите, не заблудитесь, - напутствовал нас Арсен.

- А мы тут рядом... И от дороги отходить не будем, - ответила Нина.

...Мы шли молча, взявшись за руки, щурясь от веселого солнечного
дождя, просеянного сквозь сито сосен. Воздух, пьяный от смолы, казался
прозрачным до звона. Разговаривать не хотелось. Вот мы и не разговаривали.

Неподалеку от очередной опушки начиналась окраина какого-то поселка.
Полдюжины одноэтажных домиков с огородами, дачные постройки, у перекрестка
- белая двухэтажная контора, вдоль дороги - свежевырытая траншея... За
холмом рыхлой земли у ближайшей ограды наблюдалось плохо различимое
движение. Там явно что-то происходило...

- Посмотрим? - неуверенно спросила Нина, крепче сжимая мою руку.

Я молча кивнул, и мы пересекли шоссе.

Лучше бы мы этого не делали!..

...Огромный, двухметровый сизый голубь с удовлетворенным кулдыканьем
долбил клювом окровавленного человека в разорванной спецовке. Человек еще
шевелился. От каждого удара тупого клюва в стороны летели грязные багровые
ошметки.

Увидя нас, птичка оставила свою жертву, переступила с ноги на ногу и
довольно резво заковыляла в нашу сторону. Нина всхлипнула и бросилась к
траншее. Голубь булькнул и устремился за ней.

Я дико заорал и, подхватив с земли увесистый обломок кирпича,
запустил им в сизого монстра. Кирпич угодил мерзкой твари в шею, голубь
слегка покачнулся и остановился, кося на меня то одним, то другим
бессмысленным глазом. Потом он обиженно направился в мою сторону.

Я надеялся, что Нина догадается лечь на дно траншеи, где голубю
трудно будет ее достать. А я отвлеку его - и бегом к машине и Арсену с
пистолетом...

Обычно в таких случаях (хотя в каких это "таких"?!.) я действую
импульсивно и довольно глупо. Но сейчас каждым моим шагом руководила не
злоба и не страх за жену, - хотя и это было - а холодная спокойная логика.
Кажется, тот, что в моей голове, не ушел, и даже принялся действовать - и,
надо признать, делал это весьма грамотно.

Я швырнул в голубя камнем поменьше, попал птице в грудь - голубок
просто не обратил на это внимания - и зигзагами понесся через шоссе к
лесу. Краем глаза я успел заметить, что из-за конторы выходят какие-то
люди, но дальше смотреть уже не оставалось времени - деревья были совсем
рядом, голубь отстал, попытался взлететь, хлопая крыльями, но они не
держали его, как выпавшего из гнезда птенца... Он остался на месте,
утратив интерес ко мне и к спрятавшейся Нине - чего я и добивался. Но
интерес - дело скользкое, и мог вернуться в любую минуту.

И тогда я побежал, как не бегал никогда в жизни.

...Когда наша машина, расшвыривая куски сухого дерна, выбралась на
шоссе - я утопил акселератор до предела. И дорога рванулась нам навстречу.

За поворотом несколько курсантов в выгоревшей защитной форме и с
автоматами за плечами связывали канатами голубя-людоеда. Голубь возмущенно
булькал и безуспешно пытался освободиться. Попалась, пташечка!..

Я резко затормозил у траншеи и, распахнув дверцу, громко крикнул:

- Нина!

Ответа не последовало. Со сжимающимся сердцем я выскочил из кабины и
в два прыжка оказался у насыпи.

И застыл.

Прозрачная, светлая вода плавно струилась по траншее, возникая из
ниоткуда и исчезая в никуда, а вот в воде... В воде сидели люди - женщины,
мужчины, дети, старики... черепа многих из них носили следы страшного
клюва, но крови почему-то не было, и у всех - и у живых, и у мертвых - на
лицах окаменело отрешенное умиротворение. Глаза людей глядели в только им
известную пустоту; волосы, подобно водорослям, легко колыхались в
призрачных струях, которые все текли, текли...

И тут я увидел Нину. Она сидела между черноволосым мужчиной в
смокинге и мальчиком Виталькиного возраста, в аккуратной синей рубашечке.
Вода доходила ей до подбородка, но непонятным образом стекала по лицу, по
узлу волос на затылке, каплями сползала на пустой бессмысленный взгляд.

- Нина!!! - но она меня не слышала.

Арсен стоял уже рядом, но я сам подхватил Нину под мышки и с
неожиданной для себя самого легкостью буквально выдернул ее из траншеи.
Белые вязкие нити потянулись вслед за ней, уходя в заполнявшую траншею
жидкость. Это была не вода!..

Болото медленно отпускало ее, лишь тонкая пленка все еще оставалась
на лице - и я принялся лихорадочно стирать ее, всхлипывая и вытирая руки о
траву. Наконец Нина глубоко вздохнула, губы ее раздвинула жуткая улыбка, и
я услышал смех... Боже милосердный, что это был за смех! Визгливый,
издевательский, и в то же время навязчиво-механический... Я отшатнулся,
Арсена тоже передернуло, а Витька просто смотрел на все это расширенными
от ужаса глазами.

Чей-то вопль вывел меня из оцепенения. Один из курсантов ударил
голубя штыком, птица взвилась, разбросав державших ее людей, и издала
кулдыкающий вопль. Голубь отчаянно трепыхался, и я видел, что канаты
вот-вот не выдержат. Во мне закипело подступавшее к горлу бешенство.
Подскочив к ближайшему курсанту, я выхватил у него автомат.

- Р-р-разойдись!!!

Пространство вокруг голубя мгновенно опустело. Я щелкнул
предохранителем, передернул затвор и, не целясь, запустил "веер" от
живота. Из голубя полетели красные комки, он задергался, хрипло булькая -
автомат тоже дергался в моих руках, плюясь огнем, и когда магазин опустел,
растерзанная птица лежала на боку, один глаз ее был выбит, и в воздухе
стоял пух, как из распоротой перины.

Курсанты, не обращая внимания ни на меня, ни на убитого голубя,
что-то кричали, указывая в небо. Я поднял голову. Там в синем колодце,
двигалось блестящее пятнышко, быстро увеличиваясь в размерах. Орел, что
ли... белый... И тут я вздрогнул, сообразив, на какой высоте находится
птица. Похоже, своим последним воплем птенец успел позвать папу. Или
маму...

"...В великой Некросфере обитает множество эфирных созданий, и
большинство из них глупы, злобны и жестоки, в отличие от меня..."

Я был не силен в орнитологии, но эфирное это создание, или вообще
галлюцинация - лучше держаться от него подальше!

Я сунул автомат остолбеневшему курсанту и кинулся к машине. Нина,
Виталька и Арсен уже сидели внутри.

- Сматываемся! - коротко бросил я, захлопывая дверцу.

В зеркальце я успел заметить, что на лицо Нины начинает возвращаться
осмысленное выражение, но мне некогда было испытывать облегчение.

В следующий момент над нами мелькнула громадная тень, и тяжелый удар
сотряс машину, едва не перевернув ее. В крыше образовалась большая дыра с