поработать? И все осадки растворятся в удовольствии.
все надоело. Всегда одно и тоже: железо, пластмасса, бетон, люди. Я сыта
этим по горло. Для меня в этом не осталось никакого удовольствия. Мир так
прекрасен и так разнообразен, а я сижу на одном месте и умираю от скуки!
сварливый старик.
равно мне тоскливо. А как трудно было уйти!
даже как-то непостижимо. Чего может хотеться, если не хочется работать?
новые места, получить новые впечатления, ведь здесь все одно и то же...
это хорошо. Постоянный прицел. Ясно? Повторите!
их себе представить, но ему чудилось, будто он притаился под прилавком
игрушечного магазина и слушает, как беседуют игрушки, знакомые с детства,
только огромные и поэтому страшные. Этот истерический тонкий голосок
принадлежал конечно пятиметровой кукле Жанне. На ней было пестрое платье
из тюля, и у нее было толстое розовое неподвижное лицо с закаченными
глазами, толстые, нелепо растопыренные руки и ноги со склеенными пальцами.
А басом говорил медведь, исполинский Винни Пух, едва умещающийся в
контейнере, незлобивый, лохматый, набитый опилками, коричневый, со
стеклянными глазами-пуговицами. И остальные были игрушками, но Перец еще
не мог понять - какими.
Пух. - Ты, милочка, имей в виду, что здесь есть существа, которым повезло
гораздо меньше, чем тебе. Например, наш садовник. Ему очень хочется
работать. Но он сидит здесь и думает днем и ночью, потому что не
окончательно еще разработал план действий. И никто не слыхал от него
никаких жалоб. Однообразная работа - это тоже работа. Однообразное
удовольствие - это тоже удовольствие. Это еще не причина для разговоров о
смерти и тому подобном.
причиной, то я не знаю что. А у меня предчувствия. Я места себе не нахожу.
Я знаю, что будет страшный взрыв, и я вся разлечусь на мельчайшие брызги и
превращусь в пар. Я знаю, я видела...
взрывах? Вы можете бежать к горизонту с любой скоростью и под любым углом.
И тот, кому надо, достанет вас с любого расстояния, и это будет настоящий
взрыв, а не какой-нибудь интеллигентский пар. Но разве тот, кому это надо
- я? Никто этого не скажет, а если бы и хотел сказать, то не успел бы. Я
знаю, что я говорю. Ясно? Повторите.
огромный заводной танк. С такой же точно тупой самоуверенностью он
перебирал резиновыми гусеницами, карабкаясь через подставленный ботинок.
и прибежала сюда, к вам, к единственным близким мне существам, то это,
по-моему, еще не означает, что я намерена ради чьего бы то ни было
удовольствия бегать к горизонту под какими-то углами. И вообще прошу
обратить внимание, что я не с вами разговариваю... А если речь идет о
работе, то я не больная, я существо нормальное, и мне удовольствия нужны,
как и всем вам. Но это не настоящая работа, какое-то фальшивое
удовольствие. Я все жду моего, настоящего, а его нет, нет и нет. И я не
знаю, в чем дело, а когда начинаю думать, то додумываюсь до одних
глупостей... - Она всхлипнула.
Только... Гм...
Девочка права... Настоящей работы нет...
Вокруг целые рудники настоящей работы. Эльдорадо! Копи царя Соломона! Вон
они ходят вокруг меня со своими больными внутренностями, со своими
саркомами, с восхитительными свищами, с аппетитнейшими аденоидами и
аппендиксами, с обыкновенным, но таким увлекательным кариесом, наконец!
Давайте говорить откровенно. Они мешают, они не дают работать. Я не знаю,
в чем тут дело, может быть, они издают какой-нибудь особый запах или
излучают неизвестное поле, но когда они находятся рядом со мной, у меня
начинается шизофрения. Я раздваиваюсь. Одна половина меня жаждет
наслаждения, тянется схватить и сделать необходимое, сладостное, желанное,
а другая впадает в прострацию и забивает все вечными вопросами: а стоит
ли, а зачем, морально ли это... Вот вы, я про вас говорю, вы что,
работаете?
слышать, не ожидал... Я кончаю проектирование вертолета и потом... Ведь я
рассказывал, что создал превосходный тягач, это было такое наслаждение...
По-моему у вас нет оснований сомневаться, работаю ли я.
такой, тряпичный старикашка, не то гоблин, не то астролог, в черной
плюшевой мантии с золотыми блестками.) - Вы мне только скажите, где этот
тягач?
меня интересует вертолет...
всем довольны. Вам никто не мешает. Вам даже помогают! Вот вы разродились
тягачом, захлебываясь от удовольствия, и люди сейчас же убрали его от вас,
чтобы вы не отвлекались на мелочи, а наслаждались бы по большому счету. А
вот вы спросите его, помогают ему люди или нет...
полигон и решает немного размяться, продлить удовольствие, поиграть, взять
цель в азимутальную или, скажем, вертикальную вилку, они поднимают шум и
гам, они поднимают крик, от которого становится противно, и любой впадает
в расстройство. Но разве я сказал, что этот любой - я? Нет! Этого вы от
меня не дождетесь. Ясно? Повторите!
зачем они существуют? Ведь все в мире имеет смысл, правда? А они,
по-моему, не имеют. Наверное, их нет, это просто галлюцинации. Когда
пытаешься проанализировать их, взять пробу из нижней части, из верхней
части, из середины, то обязательно натыкаешься на стену или пробегаешь
мимо, или вдруг засыпаешь...
Астролог. - У них есть и верхняя часть, и нижняя, и средняя, и все эти
части заполнены болезнями. Я не знаю ничего более восхитительного, никакое
другое существо не несет в себе столько объектов наслаждения, как люди.
Что вы понимаете в смысле их существования?
красивы. Истинное удовольствие смотреть на них. Не всегда, конечно, но вот
представьте себе сад. Пусть это будет сколь угодно прекрасный сад, но без
людей он не будет совершенен, не будет закончен. Хоть один вид людей
должен обязательно оживлять его. Пусть это будут маленькие люди с голыми
конечностями, которые никогда не ходят, а только бегают и бросают камни...
Или средние люди, рвущие цветы... Все равно. Пусть даже лохматые люди,
которые бегают на четырех конечностях. Сад без них не сад...
Вздор! Сады ухудшают видимость, а что касается людей, то кое-кому они
мешают беспрерывно, и что-нибудь хорошее о них сказать просто нельзя. Во
всяком случае, стоит кому-нибудь дать ха-ароший залп по сооружению, в
котором почему-либо находятся люди, как пропадает всякое желание работать,
тянет поспать, и любой, кто это сделал, засыпает. Натурально, я говорю это
не о себе, но если бы кто-нибудь и сказал это обо мне, разве стали бы вы
возражать?
Пух. - С чего бы ни начался разговор, вы обязательно сворачиваете на
людей.
что до этого? Вы оппортунист! А если нам хочется говорить, то мы и будем
говорить. Не испрашивая у вас разрешения.
мы говорили главным образом о живых существах, о наслаждении, о замыслах,
а теперь я отмечаю, что люди начинают занимать все большее место в наших
разговорах, а значит, и в мыслях.
позу - лег на бок и поджал колени к животу. Винни Пух не прав. Пусть они
говорят о людях, пусть они как можно больше говорят о людях. Они,
по-видимому, очень плохо знают людей, и поэтому очень интересно, что же
они скажут. Устами младенцев глаголет истина. Когда люди сами говорят о
себе, они либо бахвалятся, либо каются. Надоело...
Вот, например, садовник. Я надеюсь вы понимаете, что я достаточно
объективен, чтобы сопереживать удовольствиями моих товарищей. Вы любите
сажать сады и разбивать парки. Прекрасно. Сопереживаю. Но скажите на
милость, причем здесь люди? Причем здесь люди, которые поднимают ножку
около деревьев, или те, которые делают это иным способом? Я ощущаю здесь
некое нездоровое эстетство. Это как если бы, оперируя гланды, я для
полноты удовольствия требовал, чтобы оперируемый был при этом замотан в
цветную тряпку...
слушал его.
Акунин Борис
Круз Андрей
Марко Джон
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Громыко Ольга