и еловый столик.
тоном, какой появляется у людей, когда они собираются окружить нас забо-
тами и вниманием за наши деньги. - И, кроме того, я доставлю вам более
удобную кровать, ковер, письменный стол, кресло и туалет.
быть бережливее. - Об остальном не беспокойтесь. Я не такая неженка, и
поэтому доставляйте мне лишь то, о чем вас попрошу.
видом, но воздержался от ответа.
домой, - но денег у нее мало. На ней не очень-то поживишься.
Шварц. - Это ведь не знатная дама! Говорят, она просто актриса.
хочешь ли ты сделать из него комедианта?
Для этого он учился, и вообще в нем есть все, что для этого требуется.
Но ведь ему придется читать проповеди, а пока что он не слишком красно-
речив, - так вот эта самая актриса и будет давать ему уроки декламации.
из наших счетов!
и потирая руки.
Берлине. Она очень обрадовалась, что ей не придется привыкать к другому
инструменту, быть может менее приятному и не такого верного тона. Со
своей стороны, король, любивший вникать в мельчайшие деловые подробнос-
ти, осведомился, отдавая приказ перевезти инструмент в крепость, являет-
ся ли он собственностью примадонны, и, узнав, что клавесин был взят на
прокат, велел передать владельцу, что ручается за возврат клавесина, но
что пользование им по-прежнему будет оплачиваться самой заключенной.
Владелец позволил себе заметить, что у него не будет возможности
предъявлять иск особе, сидящей в тюрьме, особенно в случае, ежели она
там умрет. На что фон Пельниц, которому были поручены эти важные перего-
воры, ответил, смеясь:
ков. Впрочем, это ни к чему бы не привело. Ваш клавесин арестован и се-
годня же будет отправлен в Шпандау.
начала удивляться столь приятному тюремному распорядку, когда к ней
явился комендант крепости и сообщил, что она по-прежнему будет выполнять
свои обязанности примадонны придворного театра. - Такова воля его вели-
чества, - сказал он. - Всякий раз, как в недельной программе Оперы будет
значиться ваше имя, карета в сопровождении конвойных будет отвозить вас
к назначенному часу в театр, а потом привозить обратно в крепость сразу
после представления. Эти переезды будут производиться с величайшей пунк-
туальностью и со всеми подобающими вам знаками уважения. Надеюсь, маде-
муазель, что вы не вынудите нас попыткой к бегству сделать ваше заточе-
ние более суровым. По приказу короля мы поместили вас в теплой комнате,
и вам разрешено будет прогуливаться по крепостному валу - вот он виден
отсюда - сколько вам будет угодно. Словом, мы отвечаем не только за вас
самих, но также за ваше здоровье и за ваш голос. Вам придется испытать
здесь только одно неудобство: полное одиночество и невозможность об-
щаться с кем бы то ни было ни в самой тюрьме, ни вне ее стен. Дам у нас
мало, и на все это здание достаточно одного сторожа, так что вы будете
избавлены от досадной необходимости принимать услуги людей грубых. Чест-
ная физиономия и хорошие манеры господина Шварца должны были успокоить
вас на этот счет. Вам придется немного поскучать, но это будет
единственной неприятностью, которую вам придется здесь переносить. Ко-
нечно, я понимаю, что в вашем возрасте и после того блестящего положе-
ния, которое вы занимали...
гордости, - я никогда не скучаю, если могу заниматься делом. И прошу
только об одном одолжении - дать мне принадлежности для письма и свечи,
чтобы я могла играть по вечерам.
нить единственную просьбу столь мужественной особы. Зато я могу разре-
шить вам петь в любое время дня и ночи. Ваша комната - единственное жи-
лое помещение во всей этой уединенной башне. Правда, под вами живет сто-
рож, но господин Шварц чересчур хорошо воспитан и не станет жаловаться,
что слышит такой прекрасный голос; я же весьма сожалею, что живу далеко
и не смогу им насладиться.
старый офицер удалился с низким поклоном, в полном убеждении благодаря
спокойному тону певицы, что она попала сюда из-за какого-то нарушения
театральной дисциплины и самое большее на несколько недель. Консуэло и
сама не знала, за что ее заточили в крепость: за то ли, что сочли участ-
ницей политического заговора, за услугу, оказанную Фридриху фон Тренку,
- а это тоже считалось преступлением, - или просто за то, что она была
тайной наперсницей принцессы Амалии.
и тревогу, хотя ей не хотелось признаться в этом даже самой себе. Длин-
ные ночи, продолжавшиеся в это время года по четырнадцать часов, каза-
лись ей особенно тягостными, пока она надеялась добиться от Шварца осве-
щения, чернил и перьев, но вскоре она убедилась, что этот предупреди-
тельный тюремщик совершенно непреклонен. Шварц был человек не злой и, в
противоположность большинству людей его профессии, не любил причинять
страдания. По-своему он был даже благочестив и набожен, считая, что слу-
жит богу и спасает душу, поскольку выполняет лишь те служебные обязан-
ности, от которых уж никак нельзя уклониться. Правда, иной раз ему слу-
чалось делать исключения, но это бывало редко, лишь тогда, когда шанс
заработать на узнике был менее велик, нежели опасность потерять место.
Воображает, что я стану рисковать службой, чтобы заработать несколько
грошей на ее свечках!
корыстолюбивых побуждений. - Как только кончатся деньги, не давай ей ни
одного обеда.
и распоряжается ими господин Порпорино, певец театра.
ших прусских законов, и ты увидишь, что насчет актеров есть такая
статья, по которой должник может не платить долгов. Смотри, как бы дове-
ренный нашей барышни не сослался на эту статью и не придержал денежки,
когда ты предъявишь ему счета.
нут, она будет продолжать выступать на сцене, и, значит, я смогу нало-
жить арест на ее жалованье.
ны лучше всех, и если ему вздумается сослаться на статью...
денег - нет обеда, нет дров, нет лишней мебели. Все строго по инструк-
ции.
шись, что достойный страж неподкупен в отношении свечей, решила распре-
делить свой день таким образом, чтобы не слишком страдать в долгие ночи.
Она намеренно избегала петь в течение дня, чтобы приберечь это занятие
на вечер. Старалась, насколько это было в ее силах, даже не думать о му-
зыке и не предаваться музыкальному вдохновению или воспоминаниям о музы-
ке до тех пор, пока не становилось темно. Вместо этого утро и день она
отдавала размышлениям о своем положении, перебирала в памяти минувшие
события своей жизни и думала о том, что еще могло ожидать ее в будущем.
Вот почему ей довольно быстро удалось разделить свое существование на
две половины: одну - чисто философскую, вторую - музыкальную, и она убе-
дилась, что с помощью выдержки и предусмотрительности можно до известной
степени направить и подчинить своей воле бег того капризного и норовис-
того скакуна, что зовется фантазией, и ту прихотливую музу, что зовется
воображением. Живя так размеренно, не обращая внимания на предписания и
намеки Шварца, много, хотя и без особого удовольствия, гуляя по крепост-
ному валу, она научилась чувствовать себя по вечерам вполне спокоино и с
приятностью проводить те полуночные часы, которые у других узников, спе-
шащих уснуть, чтобы избавиться от скуки, населены призраками и тревога-
ми. Словом, отдавая сну лишь шесть часов, она вскоре привыкла крепко
спать каждую ночь, так как ни разу излишком отдыха не нарушила покоя
следующей.
казаться, будто она никогда и не жила иначе. Вечера, вначале такие жут-
кие, сделались для нее любимейшим временем суток, а темнота не только не
нагоняла на нее того страха, какого она опасалась, но, напротив, вызыва-
ла к жизни сокровища музыкальных образов, которые она давно уже вынаши-
вала, но не могла ни разработать, ни отчетливо сформулировать в кипучей
суете театра. Когда она почувствовала, что импровизация и исполнение по
памяти вполне может заполнить вечер, она позволила себе посвящать нес-
колько дневных часов записи своих композиций и изучению любимых авторов,
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Елманов Валерий
Шилова Юлия